– Третьему лицу, – поставил я условие. Женщина пошла пятнами и поджала губы ещё сильней, отчего они превратились в узкую полоску, аж побелевшую – с такой силой она их сжала.
– Так это… к старосте? – Нечаянный мой проводник комкал в кулаке мягкую шляпу, – Я схожу?
– Сами, – выдавила, будто выплюнула, женщина, – не хватало ещё старосту туда-сюда гонять!
– … сектанты они, – опасливо поглядывая на идущую впереди Фаину, негромко рассказывал Джок, – вишь, молодая какая, а детишек мал-мала целая куча! Богом их, понимаешь ли, завещано – плодиться и размножаться. Без остановки клепали, пока мужа ейного бревном в порту не придавило.
– А у тебя детей сколько?
– У меня-то? Семеро! Только я того… не одного за другим! Пока один не дорастёт до того, чтобы грамоте учить пора, так за нового не принимались! Ну то есть… – Джок кхекнул смущённо, – ты понимаешь, можно так любиться, чтобы без детишек, да…
– Не мальчик, – сообщаю Джоку, несколько смущённому таким интимным разговором, – были женщины.
– Угу… Так вот – они, сектанты эти, по тридцать и пятьдесят детей клепают! Чай, утроба у баб до семидесяти не скудеет. Взяться если рожать лет с пятнадцати, так до семидесяти ого сколько можно наклепать! А что воспитать и выучить их нужно, разумения понять не хватает. Плодиться и размножаться, ишь ты!
Джок сплюнул и привычно тронул рукой меч. Я ещё не видел ещё ни одного взрослого или «полувзрослого» без серьёзного оружия на поясе. Ребятишки лет с восьми таскают на поясе внушительные боевые ножи с локоть длинной, а кто постарше, так оружие посерьёзней висит.
Город крупный и Академия под боком, но опасной дряни хватает. То перелётная стая каких-то крылатых крыс мигрирует, то птички… местные – из тех, что способны утащить человека.
Сугубо городская фауна включает в себя крысоподобных тварей, достигающих размеров не самого мелкого поросёнка – стайных! Змеи, коих в тёплом климате предостаточно, и не всегда это безобидные ужики. Хватает созданий, способных задавить не самого мелкого быка или к примеру – плюнуть ядом. Всевозможные рептилии и… нежить, чтобы под этим словом не подразумевали.
Скорее всего, обычные гости из отдалённых миров, но… хрен его знает, некоторые встреченные мной зверушки фонили очень нехорошо, и одним только вселением духа такой фон объяснить сложно. С нечистью я уже встречался, а нежить что-то совершенно иное.
Может быть, те же духи, но очень… очень издалека! И сюрпризы такие гости преподносят порой самые неприятные.
Боевые ножи на поясах, мечи, клевцы… У работающих во дворе почти всегда под рукой длинное пыряло, ибо нефиг расслабляться! Посад, в отличие от Мемеля, защищён (если вообще защищён) по остаточному принципу. И… подозреваю, что некоторые эксперименты химерологов и некромагов из Академии находят здесь убежище.
– Да, – с тоской гляжу в спину Фаине, – не лучший вариант мне достался.
– А ты чего хотел, Сашша? – Удивился мужик, – коль тебя из гостиницы выкинули, кто приютит такого? Можно ещё к пьянчужке какому присоседиться, но я так рассудил, вариант там ещё хуже.
Угукнув ещё раз, я замолчал и потопал дальше, мрачно посматривая по сторонам. Посад богатого города до звания фавел или трущоб не дотягивает, но… скорее архитектурно. Особых проблем со строительными материалами нет, так что дома вполне… не добротные, но крепкие.
Архитектура самая разнокалиберная – фахтверк, бревенчатые дома, совершенно среднеазиатские глинобитные, каменные строения вперемешку с землебитом. Общее у них одно – никакого плана при строительстве владельцы не придерживались.
Кажется, будто неведомый великан поигрался, расставляя домики и сарайчики по своему разумению – лишь бы позабавней вышло! Эффект своеобразный, я бы даже сказал – свалочный.
Вроде бы добротные строения, но как-то с полувзгляда понятно, что всё это временно – завтра власти Мемеля могут принять решение о строительстве здесь полигона или плаца для ополчения, и строения пойдут под снос. Вот и строят так, чтобы не жалко было бросать.
– Спорить готов, что власти этот посад специально в таком непрезентабельном состоянии придерживают. Этакий ресурс дешёвой рабочей силы, проституток и прочего люда, готовых за малую копейку и надежду на светлое будущее зайца на коленях загонять. А ещё постоянное напоминание полноправным горожанам, что они-то, оказывается, очень неплохо живут! Есть перед кем нос позадирать.
Джок, не умея молчать, принялся тем временем рассказывать историю своей жизни. Житель одной из близлежащих деревень, поставляющей в Мемель продовольствие. Жизнь как жизнь, не хуже и не лучше других.
Староста посада, среднего возраста мужчина с цепкими жёсткими глазами, пил чай у себя дома не веранде.
– Фаина! – Лицо его скривилось в язвительной усмешке, – Дай угадаю! Постояльца регистрировать?
Женщина молча кивнула, ничего не отвечая, и отошла в сторону.
– Залог, – шагаю вперёд, кладя на стол мешочек с золотыми монетами, – владелица дома настояла.
– Енот… – протянул староста, – Да уж, я бы тоже настоял.
Лицо у меня вспыхнуло от гнева и обиды, и мужчина поправился:
– Не обижайся, но особенности своего вида ты и без меня знаешь.
Подавив гнев, молча киваю.
Флигель двухэтажный, плюс небольшая мансарда, но общая площадь всего-то метров пятьдесят. Напоминает скорее дачный домик, построенный из говна и палок.
– Вот эти сарайчики можешь занимать, – суховато сказала Фаина, ткнув в заваленные трухлявыми дровами и всяких хламом строения размером чуть больше добротной собачьей будки, – туалет вон там… в наш не лезь.
– Угу, – Фаина, как мне успели поведать, не в первый раз принимает сомнительных постояльцев. Собственно, она сама личность весьма сомнительная, даже по меркам посада.
С мужем они состояли в секте, которая как-то не прижилась в Мемеле. В какой-либо гильдии никто не состоял, потому как «Господь отрада моя…» и так далее. Посему и оказывать помощь им никто не спешил… немного показательно. Жильё есть, от голода в этом мире умереть сложно, а остальное… сами выбрали этот путь.
* * *
В гомонящей толпе потенциальных студентов я не слишком выделяюсь. За полчаса насчитал представителей почти полусотни рас и как минимум десяток духов из цивилизованных. Некоторые студенты выглядят едва ли не младше меня, другие щеголяют бородами до пояса, в которых видна седина.
Народ толпится в громадном, на половину футбольного поля, полукруглом холле с прозрачным выпуклым потолком. Экзамен проходит в форме собеседования, в десятках кабинетах.
– Прошла, прошла! – Пухлая девица, похожая немного на поросёнка, выскочила из кабинета, – прошла собеседование!
Захожу, пока остальные тормозят.
– Имя, раса, возраст, род занятий, – равнодушно спрашивает горгулья на насесте вприёмной, держа наготове свиток и стилус.
– Сашша… двадцать один год, дух-енот.
– Покажите идентификационный кристалл и подайте Силу. Проходите.
Кабинет большой, с панорамными окнами до пола и сложным, явно ритуального типа узором на полу. Четверо экзаменаторов переговариваются негромко, разговаривая о чём-то своём.
– А… Сашша! – Смеётся один, – извините, но сразу скажу – нет, вы нам не подходите.
– Собеседование…
– Собеседование вы провалили ещё в гостинице. Ну право слово, юноша, кто же в здравом уме будет курочить артефакты, притом будучи в гостях! Сделав это, вы показали себя психологически незрелым.
Чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы…
– Ну-ну, юноша, – красивая женщина явно нечеловеческой расы дала чистый носовой платок из тонкой ткани. Невольно замечаю, что в ящике стола таких платков целая стопка… логично, чо – не один я такой плакса, – скажу откровенно, что будь ваше поведение в гостинице идеальным, в Академию мы бы вас не приняли.
– Это потому, что я дух?!
– Это потому, что вы не знаете… да ничего, собственно, не знаете! Верю, что вы очень неглупы и как минимум талантливы в артефакторике – был случай убедиться, знаете ли… Но что толку, если для поступления в Академию вы просто-напросто неграмотны?
