В моей квартире было тихо и пустынно. Вадик оставил крошки на столе, грязную посуду в раковине и записку на холодильнике: «Температура снизилась. Срочно уехал на помощь другу».
Я очень сомневалась, что его другу вдруг понадобилась помощь. Я даже начинала сомневаться, что у Вадика есть друзья. Пытаясь успокоить нервы, я постучалась к Эрику.
— Привет. Что делаете?
— Собираемся смотреть «Монти Пайтонов».
Он казался очень милым сегодня, даже в этом безразмерном дырявом свитере. Поистине, все познается в сравнении.
— Может, посмотрим все вместе у меня? Я жду курьера и не могу отойти.
— Нет проблем. Взять чего-нибудь погрызть?
— Ага, а то у меня все сожрано.
— Может, еще бутерброд?
— И бутерброд. И, ради бога, позволь мне зашить твой свитер.
Фильм назывался «Как раздражать людей»[2] и являлся милой старой комедией очень в тему последних событий. Когда мы разместились на диване, я впервые за последние двое суток ощутила спокойствие. Длилось оно недолго: в дверь замолотили, и это точно был не курьер, потому что курьер не стал бы стучать в дверь ногами.
— Я готов слушать этот стук вечно, лишь бы этот тип там и оставался, — заявил Эрик, но я так не могла и пошла открывать.
— Привет. Соскучилась? — отпихнув меня, Вадик прошел в комнату. — Я купил тебе чайный набор, — скривившись при виде Эрика, он поставил коробку перед экраном и, схватив с тарелки мой бутерброд, разделался с ним в два укуса.
Я молча переставила коробку на пол.
— На этом диване места закончились, — заявил Эрик, но Вадик уже плюхнулся туда, где только что сидела я.
«Основное правило — если вы хотите раздражать людей долго, никогда не давите слишком сильно. Иначе вас просто побьют», — сказал диктор на экране.
— Ничего, остальные подвинутся.
Эрик действительно подвинулся — так, что буквально втиснулся в Вадика. На секунду лицо Вадика выразило замешательство, но затем он взял себя в руки.
— Спасибо, — я села между Эриком и Деструктором.
— Почему это вы начали смотреть фильм, не дождавшись меня? — осведомился Вадик голосом капризной маленькой пусечки.
— Мы подумали, ты его уже смотрел, — сказал Деструктор.
— Соня, что насчет ужина? Тебе давно пора начать его готовить.
«Лучше всего — сделать вид, что вы вообще не намерены кого-либо раздражать», — продолжал диктор.
— Я думаю, такие люди вели бы себя приличнее, если бы окружающие были менее терпеливы и не стеснялись прибегнуть к физическим мерам, — сквозь стиснутые зубы процедил Эрик.
— Например, колесованию, — предложил Деструктор.
Обстановка накалялась. В дверь позвонили, и я обрадовалась возможности отвлечься.
— Вадик, это курьер. Он привез фонарики.
— Да, сейчас, — он начал рыться в карманах.
— Быстрее, — поторопила я через две минуты.
Курьер с силой нажал на кнопку, и звонок выдал оглушительную трель.
— Не помню, куда сунул свой бумажник. Ты не могла бы пока заплатить?
— Даже и не думай, — предупредил Эрик.
— Отвернитесь, — буркнула я и полезла в свою заначку.
Деньги на черный день я прятала в носке, в ящике для нижнего белья. Мне никогда не удавалось скопить значительную сумму — денег вечно не хватало. Но сейчас их не хватало непосредственно в носке.
Погруженная в тихий шок, я вышла к курьеру и расплатилась. Потом я вернулась в комнату, и здесь меня обуяла ярость.
— Ты! — воскликнула я. — Ты стащил у меня деньги!
И шарил в моем нижнем белье, что, кажется, разозлило меня еще больше.
Вадик вскочил с дивана и шустро отпрыгнул от Эрика.
— Не будь столь поспешна в выводах.
— Еще одна гадость. Кто за то, чтобы отлупить его? — спросил Эрик, поднимая обе руки.
— Я, — решительно поддержал его Деструктор.
— Нет, вы не будете никого бить в моем доме, — возразила я.
— Слышали? Соня не разрешит вам меня побить, — ухмыльнулся Вадик.
— Отдавай деньги немедленно, — Эрик подступил угрожающе близко.
Вадик вывернул карманы, манерно отставляя бока.
— Видите, у меня ничего нет, кроме билета на автобус! Потому что я потратил все свои деньги на подарки тебе, Соня!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мои деньги, Вадик!
— Вот! На себя ни рубля! — провозгласил он с чувством праведного гнева.
— Раз денег нет, предлагаю отвести его в полицию, — решил Эрик.
— А какие у вас доказательства? — бойко заверещал Вадик. — Может, это он украл! — он показал на Эрика. — Или мальчишка! Или даже ты, Соня, сама себя обворовала!
Я терялась перед такой наглостью.
— Соня, ты уверена, что его не нужно бить? — снова попытался Эрик. — Мне кажется — необходимо.
— Нет. Все, чего я хочу — чтобы он убрался отсюда.
— Конечно, — фыркнул Вадик. Руки у него дрожали, но в целом он сохранял хладнокровие. Видимо, был опытным бойцом. — Но сначала отдай мне фонарики.
— Это я их купила. Это мои фонарики.
— Мой маленький братик ждет их. Так и вижу его умоляющие карие глаза. Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя плакал ребенок, Соня?
— Соня, не потакай зарвавшимся хамам…
Я понимала, что Эрик прав, но конфликты заставляли меня чувствовать себя больной. Фонарик малая цена за то, чтобы это быстрее закончилось.
— Я дам тебе только один.
Вадик с молчаливым достоинством принял конверт и заглянул внутрь.
— Синий. А я хочу желтый.
Я протянула другой конверт, но Эрик взял его у меня и выразительно свернул в трубочку.
— Ладно, — суетливо согласился Вадик. — И синий сойдет.
— Поверить не могу, что ты просто его отпустишь, — пробормотал Эрик.
— Мне не так важны эти деньги, не та сумма.
— А как же праведная месть?
— Он не причинил мне реального вреда. Просто потрепал немного нервы.
— Это называется «психологическое насилие». И его поведение той ночью я считаю настораживающим.
— Я… я попробую.
Вздохнув, я попыталась настроиться на нужный лад. Мне вспомнилась тарантиновская Невеста из «Убить Билла» в ее клевом желтом костюме и еще какой-то фильм, где Дженнифер Лопез накачала мышцы и побила своего плохого мужа. Еще мне вспомнились сцена, где Рокки бежит вверх по лестнице, и документальный фильм про капибару[3] по имени Дебра, хотя я не была уверена, что последнее как-то относится к делу. Все же мне удалось собраться с духом. И я сказала:
— Иди ты в жопу, Вадик. Чтобы я тебя никогда больше не видела.
— Не верю, — огорчился Эрик. — Ты как будто посылаешь его взять пиво из холодильника. Где чувство? Где экспрессия? Где, наконец, убежденность в собственной правоте?
— Иди в жопу, Вадик! — старательно повторила я.
— Соня, ты меня шокируешь, — напыщенно заявил Вадик, глядя куда-то мимо. — Хотя с чего я считал, что ты чем-то отличаешься от других.
— Давай, припечатай его, — подбодрил меня Эрик.
— Иди ты в жопу! — закричала я.
Вадик демонстративно задрал подбородок.
— Проклятые бабы. Нельзя с вами по-хорошему. Вы сразу борзеете. Начинаются претензии, вопли и истерики на пустом месте. Но однажды вы все пожалеете. Вы поймете, что потеряли лучшего. Я ухожу, Соня. На вокзал, и пусть автобус увезет меня прочь от тебя.
— Ой… тебя проводить?
— Соня! — взревели Эрик и Деструктор разом.
— То есть иди в жопу, — виновато поправилась я.
Нервно кривясь и подергиваясь, Вадик приступил к сбору вещей. Он не спешил, намереваясь максимально продлить наслаждение нашим раздражением, но Эрику это надоело, и он выбросил сумку Вадика в окно.
— Еще десять секунд, и я швырну тебя следом.
Это подействовало. Отпуская едкие замечания и презрительно отфыркиваясь, Вадик наконец-то оставил квартиру, к моему (и моих соседей) ликованию.
— Пойду пожелаю ему доброго пути, — сказал Деструктор и вышел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы с Эриком посмотрели друг на друга.
— Не могу поверить, что это закончилось, — я рухнула на диван. — Я свободна до следующего ужасного приключения. Но не больше чем на неделю, наверное. Еще и на работе все отвратительно… Эрик, у тебя когда-нибудь так бывало, что ситуация сквернейшая, и что бы ты ни делал, все становится только хуже?
