Ха-а-ах, если я буду об этом думать, точно поедет крыша.
Куда больше меня тревожило другое – боль в сердце, тугая, вызывающая неприятное онемение всей левой части тела. Что-то случилось дома. Или не там?.. Я понимала, что меня звали. Душа разрывалась на части, стремясь куда-то именно сейчас. Хотелось реветь, громко, безутешно, закатить истерику, словно маленький ребенок. Чудовищная тоска мучила меня изнутри, медленно губила, сдавливала грудь, мешая свободно дышать…
Попытавшись произвести глубокий вдох, пошевелилась и сразу услышала, как с царапающим звуком загремели цепи. Опять кандалы? Серьезно?! Пола я не чувствовала, это говорило о том, что в этот раз меня действительно подвесили. Руки пока болели не сильно, видимо, я недолго была без сознания… Но все равно! Это уже переходит все границы!
— Эй, — тихо окликнули меня откуда-то слева, заставив вздрогнуть всем телом. Это еще кто?
С усилием открыла глаза: безумно хотелось спать, тяжелые веки упорно падали вниз. Заставляя себя проснуться, качнулась на цепях в сторону позвавшего меня человека. Совсем близко, на расстоянии меньше метра, так же в подвешенном состоянии находилась женщина с безразличным ко всему взглядом. Эта черта привлекла мое внимание сразу. Пожилая пленница смирилась со своей участью, а по лицу тоненькой струйкой сочилась кровь откуда-то из руки, пересекая ее правый светло-голубого цвета глаз с суженным зрачком.
— Давно вы тут? — обратилась я к женщине сиплым голосом, и она как-то уж больно дружелюбно мне улыбнулась, вызывая бурю негодования в душе.
Ни дружелюбием своим, а самой улыбкой. В данном случае я не находила ни одной причины для подобной реакции на мой вопрос.
— Тоже сегодня отловили, немного раньше тебя, — ответила она совершенно спокойно.
Можно подумать, что все происходящее сейчас – норма! У нее с головой проблемы?!
— Отловили? — усомнившись, переспросила я, не совсем понимая значение, которое придавала она этому слову, и женщина снова улыбнулась.
— Ничего, провалы в памяти здесь не редкость, — произнесла пленница и кивнула мне за спину. Блин, ну почему именно туда?..
Нехотя да и с очевидными усилиями я качнулась на цепях, чувствуя нарастающую боль в запястьях, и тогда же увидела позади себя мужчину, тоже висевшего, как и мы. Но взгляд у него был безумный и неестественно веселый, а на губах играла глупая улыбка. И что она хочет? Почему я должна была на него посмотреть?..
Начиная раздражаться, снова крутнулась, чтобы повернуться к женщине.
— Что с ним? — спросила я, заранее зная ответ. Не сложно было догадаться, но не хотелось в это верить.
— Сошел с ума, — беззаботно усмехнулась та и уставилась взглядом куда-то в пол.
И ты, похоже, тоже.
Стараясь не обращать внимания на новых странных знакомых, на которых в Гвадааре мне везло, я осмотрела помещение, где мы находились: голые серые стены, вроде каменные, такие же пол и потолок, двери закрыты, и только одна лампочка в углу освещала нашу тесную комнату. Тюремная камера, наверное… Еще и холодно: руки, лицо, плечи – щипало от укусов здешней температуры. Десять раз пожалела, что не одела свою толстовку, а завязала на поясе. Взглянула ниже, проверяя на месте ли. Чуть обрадовалась: не лишили теплого одеяния. А вот сумка, подаренная мне библиотекарем-эраном, отсутствовала.
И почему же мне везет как утопленнику?! Что со мной не так?! Почему я здесь?!
— За что повязали? — очнулась вдруг женщина, разрезав тишину неожиданно звонким голосом.
Охотно посмотрела на нее и поймала на себе изучающий взгляд. Заинтересовалась мной или просто скучно?..
— Сама не знаю, — честно призналась я, стараясь не поддаваться панике. Да и не в курсе пока, кто меня скрутил.
— А я дэвэгера убила, — улыбнувшись, поведала она. Да так легко, будто ничего особенного. С гвадаарцами точно что-то не так. — Того самого, из-за которого четыре года назад повесили моего мужа.
Вообще зашибись… Еще и слово это!.. Кто-то похлеще оэнгеров? Берг сравнил меня с ними из-за маски. Кто это, интересно? Однако же ее откровение меня задело: вздрогнула от подобного заявления, только промолчала ― не нашла подходящих слов, да и не показалось мне, что ей они нужны. Посочувствовать, пожалеть? Она не была расстроена, скорее рада, что поквиталась.
— В один из праздников смерти он устроил драку на улице. Меня защищал, — прошептала преступница, снова оборвав зрительный контакт, и улыбка наконец исчезла с ее лица. — Дэвэге́ры взяли только его, меня не тронули, а на следующий день казнили. — Женщина смолкла, похоже, сморгнула слезы, легонько качнула головой. — Думала, смогу пережить, — надрывным голосом продолжила она, — но каждую секунду вынашивала план мести. А сегодня я свершила задуманное. Завтра на виселицу и к мужу, — на ее губах вновь заиграла эта блаженная улыбочка. Она запрокинула голову и посмотрела в потолок, словно на небо.
— Вас завтра казнят? — шока пока не было, ее слова я воспринимала как-то отстраненно, частично считая выдумкой. А женщина смерила меня удивленным взглядом.
— Тебя тоже, девочка, — в тон мне ответила собеседница, и по телу пробежал неприятный холодок.
Какого?.. Хах, что она несет? За что? Это… это… не может быть правдой!
— Ты, видимо, из очень далеких мест, — догадалась она, и я устало вздохнула. Достали уже с этим. — Каждый год в Палаване проводится несколько праздников. Один из них – праздник смерти, — решила просветить меня сокамерница. — За день до него ловят нарушителей порядка, а на следующий – казнят. Не обязательно вешают, могут и к лошадям привязать. Или еще что выдумать. Для каждого своё, — пожала она плечами с таким видом, будто это все совершенно нор-маль-но.
Да что за дебилизм?! Немудрено, что здесь каждый друг друга прирезать хочет! Небось еще и платят за поимку нарушителей! Вашу ж!.. А-а-а! Надо срочно отсюда выбираться, пока лошадьми не порвали!..
Приложив все силы, которые во мне остались, подтянулась на цепи, собираясь ее разорвать, если получится, но не успела.
— Касс? — раздался из-за двери взволнованный голос Берга, и я плавно распрямила руки. — Ты здесь?
— Да! — от радости прокричала это на всю камеру. Вот и все, никаких лошадей. Торчать ему буду по гроб жизни.
— Слушай, — начал он осторожно, — не вздумай выкинуть чего. У нас есть план. Думаю, получится.
А?.. Значит, не свобода?
— Думаешь или получится? — ненамеренно, но все же со злостью в голосе спросила я, снова подтянулась и схватилась за металлический брус, к которому были прикованы цепи.
Хватило бы физических сил, потому что я не решалась использовать магию. Во-первых, не знала как; во-вторых, боялась последствий; в-третьих, холод высасывал из меня последнюю энергию.
— Не дави на меня, — недовольно шикнул Берг в ответ. — Я и так делаю всё, что могу. Даже с моими связями вытащить тебя сложно, но возможно. Только, прошу, веди себя тихо, — уже с мольбой проговорил он и лишь спустя долгие несколько секунд, не дождавшись моей реакции, коротко бросил: — Всё, увидимся. — И снова тишина.
Я резко распрямила руки, сжав зубы до боли в челюсти, и обвисла на цепях, которые, увы, не разорвались.
***
Гвадаар, г. Чаша жизни, дворец вершителя
Вальяжно развалившись в кресле, Свэнс пристально рассматривал молодого вершителя, ожидая, когда тот начнет разговор, хотя маг пришел к нему сам, без вызова. Он всегда так делал, иногда сидел по несколько часов, если Дэмиос успешно игнорировал его присутствие, и, бывало, уходил под звон тишины и шипение напряжения. Но в последнее время вершитель не тянул время, не желая подолгу лицезреть Свэнса рядом с собой.
― Я видел огонек и здесь, ― действительно первым заговорив, Дэмиос недовольно поморщился и нервно усмехнулся, пытаясь побороть свои эмоции. ― Мне теперь, что же, опасаться покушения?
― Они не сунутся к тебе сразу, ― пресек его веселье Свэнс равнодушным голосом, после чего расстроено вздохнул. Он не меньше самого вершителя устал от всего вокруг, теперь часто выглядел подавленным и мрачным. ― Но да, это Паулин. Он собирает своих людей.
В ответ на его слова в комнате снова воцарилась тишина, тугая, надоедающая и привычная при беседе Свэнса и Дэмиоса.
― Нечего сказать? ― поддел вершителя маг, не со злости, а стараясь хоть как-то разрядить обстановку, при этом, в общем-то, не понимая, зачем ему это надо.
― Боюсь услышать твое коронное: «я никогда не ошибаюсь», ― парировал тот, не собираясь более говорить с этим человеком.
Лучше бы он и вовсе не приходил, но так самому Свэнсу становилось чуть легче: Дэмиос был одним из немногих, кто знал всю правду.
― Ты извини, что все так, ― тихо произнес маг, проведя ладонью по лицу, словно стряхивая с себя мимолетное наваждение.
