с виду крепким домишкой. Джек спешился, приготовил пистолет.
— Только без горячки, Херефорд, — предостерегал Саймон, заведя курок.
Джек негромко фыркнул.
— Я служил на войне три года до битвы на Маврикий. В отличие от тебя, на моей стороне опыт.
— Я не сомневаюсь в твоих способностях. Меня настораживает твоя возбужденность. Голова должна быть ясной, постарайся не убить его.
— Разумеется, — с твердостью произнес он. — Я себя контролирую.
Джек не из тех, кто вламывается в дверь и начинает палить из пистолета с закрытыми глазами. Какие бы эмоции не охватывали его, он умел с ними управляться, не переступая черту. В противном случае Джек не дослужился бы до капитана.
Саймон пошел первым. Он прижался спиной к стене с одной стороны входа, а Джек с другой. Саймон кивнул, выражая готовность действовать. Взявшись за ручку, Джек внезапно распахнул дверь, и Саймон влетел в дом с направленным дулом пистолета.
— Черт!
Когда Джек следом вбежал внутрь, то увидел скудную пустую комнату с минимум мебели.
— Их здесь нет, — досадно объявил Саймон.
Джек не спеша прошел в помещение, засыпанное пылью. Стол усеян свежими хлебными крошками, а рядом стояла потухшая свеча. В некоторых местах пыльная поверхность четко смазана руками. Он присел на согнутых коленях. Рядом со стулом пол был усыпан ворсинками от разрезанной веревки.
— Они были здесь, — заключил Джек, поднявшись на ноги. — И не так давно.
— Значит, мы близко. Знать бы только, куда он ее увел.
Джек устремился на улицу.
— Что ты делаешь? — спросил Саймон, застыв у него за спиной в дверях.
Оглядевшись вокруг, он стал медленно осматривать землю.
— Ищу следы, — пробормотал Джек.
Саймон хмыкнул, заправляя пистолет за пояс.
— Ты не найдешь никаких следов, Херефорд, земля высушена. Вот если бы был дождь… — Он резко замолчал. — Эй, Джек, глянь сюда!
Саймон устремился в клочок земли с песком. Выведенные линии диктовали слово.
— Она оставила нам след, — возрадовался Джек, но тут же нахмурился. — Я никак не разберу букв. Что это?
— «Голландия?..»
— Нет, «Ирландия». Или… Нет, подожди… Зачем ему ехать в Ирландию или в Голландию?
Саймон фыркнул.
— Спроси что-нибудь полегче.
Джека начинало это раздражать. С каждой минутой Броуди уводил Мадлен все дальше и дальше от них. Мысли о том, что он мог найти ее мертвой, его самого укладывала в гроб. Если они не поспеют с головоломкой, то может быть уже поздно.
— «Шрландия…»
— «Шотландия!» — победно воскликнул Саймон, будто за отгадку ему должны вручить приз.
— Ну конечно! — Джек влепил ладонь в лоб. — Ведь Броуди только семнадцать лет.
Саймон весьма изумился.
— Мы должны спешить!
В раздражении поджав губы, Мадлен качалась в повозке рядом с Броуди. Не моргая, она уставилась на дорогу, пока он нескончаемо говорил о том, какая прекрасная жизнь их ждет. По правде сказать, Мадлен не понимала, на какое чудо уповал Броуди, рассказывая ей о прочном доме и куче детишек. Наверное, думала она, он пытался убедить ее, завлечь счастливо обрисованной картиной. Однако после того, что Броуди с ней сделал, Мадлен никогда не сможет смотреть на него иначе, без отвращения и раздражения.
Когда он собирался перенести ее в повозку, она брыкалась, и Броуди прибегнул к усыплению еще раз. Очнувшись, она обрадовалась, что руки ее были перевязаны в этот раз спереди. Пока Броуди копался в доме с вещами, которые он прихватил для путешествия, Мадлен нацарапала на земле подсказку для Джека. Она надеялась, что он сможет заметить ее и спасет. Однако пока Мадлен оставалось слушать хвалебные россказни Броуди о себе, которые уже вызывали у нее приступ рвоты.
— Не подумай, Мэд, я буду хорошим отцом для наших детей. — Он энергично держал вожжи, не отрывая глаз от дороги. — Ты бы сколько хотела?
Последовал лишь тяжелый вздох, который Броуди проигнорировал. Сам того не понимая, он неустанно капал и капал ей на нервы.
— Я уверен, ты не будешь против троих, а? Это ведь так здорово, когда дом полон маленьких детей.
Мадлен оглянулась назад в надежде увидеть Джека или кого-нибудь еще, но позади повозки она видела только пустую дорожную полосу. Испытав разочарование, она приложила два пальца к виску и приготовила уши к новым сказкам Броуди.
— … Я официально стану викарием и тогда у меня будет больше возможностей. Вот увидишь, мы с тобой славно заживем вместе…
Чаша терпения переполнилась последней каплей, и ее гнев вырвался наружу:
— Послушай меня, Броуди! Я не выйду за тебя замуж и ни за что на свете не передумаю! У нас не будет с тобой никаких детей, дома и даже брака не будет. Ясно?! Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделал со мной. — Мадлен до скрипа сцепила зубы, пылая яростным огнем изнутри.
В округленных глазах Броуди вдруг потух блеск предвкушения, и отразилась грусть. Между ними повисло тяготеющее молчание. Повозка продолжала послушно катиться вперед, чей стук колес громко бился о камни, сотрясая их и сумки с вещами и продуктами.
— Не будь ко мне так жестока, Мэд. Ты даже не знаешь, на что мне пришлось пойти ради тебя.
— На похищение, — буркнула она.
— Нет… не только. Недавно я хотел выиграть для нас денег. Единственное место, где играют по-крупному, это Блайндс, поэтому я пошел туда. Я думал, что выиграю достаточно денег, и ты вернешься домой и ко мне, но, увы, мне не повезло. Я проиграл, едва вышел оттуда живой.
Мадлен усмехнулась:
— Ты хотел впечатлить меня рассказом о своем проигрыше? И глупо было думать, что меня привлекут деньги. Я не подкована коварством, как ты.
Броуди смолчал.
Он сжал вожжи, закипел и выдал:
— Ужасно, как ты изменилась, Мадлен!
— Я?! — громко возмутилась она.
— Да. Кто мог знать, что Херефорд-хаус способен так тебя испортить. Зная это наперед, я бы отправил письмо Килмарноку гораздо раньше…
Мадлен чуть не задохнулась от ошеломления. Она свирепо вцепилась в лацканы его костюма.
— Какое письмо, Броуди, говори! Что ты отправил барону?
Повозку повело. Одной рукой Броуди пытался усадить Мадлен, а другой слабо натягивал вожжи.
— Подожди, Мадлен!.. Я все расскажу, только отпусти меня.
Она с трудом и большим нежеланием оторвалась от его лацканов, неспокойно усевшись в кресло, но готовая в любой момент наброситься на него снова.
— Я слушаю тебя.
— Я написал письмо барону Килмарноку, рассказав про тебя, что некая Мадлен Берк утверждает ваше с ней родство. Поэтому о тебе стало всем известно.
Значит, это из-за него о лжи Мадлен узнали в свете. Его письмо раскрыло ее личность, и поэтому она была вынуждена уехать из Херефорд-хауса,
