Через два дня пришла галера Лоренцо Ардисонио, нагруженная бочками с вином и солониной, мешками с мукой. Каталонцы помогли ему разгрузиться. Патрон за день распродал привезенное, потому что в лагере Каталонской компании начались проблемы с едой. Цены подросли раза в два, а на вино в три раза. Поскольку и мой капитал участвовал в этой операции, нажились мы оба.
— Жаль, что вы уходите! — посетовал Лоренцо Ардисонио. — Еще бы пара таких операций — и мне хватило бы не только на большую торговую галею, но и на груз для нее!
— В следующем году доберешь, — пообещал я.
Мы с Лоренцо согласовали дальнейшие действия, после чего он отправился на Эвбею, чтобы не терять время даром. Там бы груз пшеницы на Венецию. Столица республики зависела от привозного зерна. Я же повел свою армию в сторону Фессалии. Альмогавары, турки и туркополы, разделившись на отряды, рассыпались веером грабить деревни. Обнаружив город, окружали его и ждали подхода основных сил. Ко мне скакал гонец, который сообщал размер города и примерное количество жителей. Я определял, сколько можно будет получить с города, и передавал через гонца наши требования горожанам. Когда пехота и обоз добирались до города, жители смиренно отдавали указанную нами сумму денег и продукты, и мы двигались дальше. Брали, конечно, меньше, чем при тотальном грабеже, зато двигались без задержек. До наступления холодов нам надо было запастись продуктами и найти хорошее место для зимовки.
Пехота идет впереди и позади длиннющего обоза. Мне даже показалось, что обоз не сократился, как было бы логичнее после гибели стольких каталонцев, а наоборот увеличился. Впереди обоза движется моя кибитка, запряженная двумя парами лошадей, которыми правит повар Афанасий. Рядом с ним сидит Александр-младший, держится одной рукой за вожжи и думает, что именно он и правит лошадьми. Ясмин полулежит на вещах под тентом, накрывшись лисьим одеялом из монастыря, хотя еще не холодно. Она опять в положении. Увлеклись и забылись. Точнее, случилось то, чего Ясмин давно желала. Иметь всего одного ребенка в четырнадцатом веке не просто немодно, а считается божьей карой. Хуже только бездетность. За кибиткой идут на поводу два запасных боевых жеребца, оба гнедые. Следом движется кибитка Аклана, запряженная одной парой лошадей, которыми правит Хания. Она тоже беременна. Мне кажется, что жена Аклана, как кошка, рожает детей по два раза в год.
Я еду рядом со своей кибиткой. Позади меня скачут Аклан, Тегак, Рожер де Слор со своим оруженосцем и Джейм Сакоман и Беренгер Вентайола. Последние двое уверены, что они обязаны сопровождать меня, чтобы всегда быть под рукой, если мне вздумается посоветоваться с ними. В общем, как мой сын, держатся одной рукой за вожжи. Все уже привыкли, что командую только я. Что примечательно — где впервые встретился с Каталонской компанией, там и возглавил ее.
39
С севера княжество Фессалия начинается с горы Олимп. Довольно приметный навигационный ориентир, высотой под три километра. С моря смотрится здорово. Впрочем, с суши тоже неплохо, особенно издалека. Раньше на Олимпе жили греческие боги. Потом туда добрался какой-то любознательный турист и убедился, что богов нет. Не решившись остановиться на таком крамольном утверждении, греки объединили богов в одного, но существующего все-таки в трех ипостасях, и переселили его на небо. В двадцатом веке космос вокруг планет Солнечной системы избороздили так, что спрятаться там негде. Так что в двадцать первом веке бог, сократив ипостаси до двух или — не дай бог! — до одной, переселится, скорее всего, за пределы Солнечной системы или даже нашей галактики. Как будет называться новая религия, предсказать не решусь, но надеюсь, что в ее основополагающем документе всякая чушь — а как без нее заманишь легковерных дураков?! — будет отредактирована с учетом последних научных достижений, и китам не придется проглатывать людей.
Мы прошли вдоль берега моря, переправились через реку Пеней и двинулись в сторону Ларисы — самого крупного города Фессалии. Малолетний князь Иоанн Ангел Комнин Дука жил со своей матерью в новой столице — городе Новые Патры, расположенном на юго-западной границе. Наверное, то направление было самое атакоопасное. Рядом такие милые соседи, как Эпирский деспотат, Ахейское княжество, Афинское герцогство, Венецианская республика и Неаполитанское королевство. Всем им нужны плодородные земли Фессалии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Нам нужны были не сами земли, а ее плоды. Фессалийские архонты — реальные правители княжества — знали это, поэтому прибыли на переговоры, когда мы были в дневном переходе от Ларисы. Возглавлял делегацию худой старик с впалыми щеками, поросшими седой бородой среднего размера и подстриженной в форме штыковой лопаты. Одет был не очень богато, в тонкую шерсть и лен, разве что плащ подбит куньим мехом. День выдался холодноватый. Тяжело слезши с коня, он медленно разогнулся, придерживаясь за плечо молодого мужчины из своей свиты. Встретили они нас на переходе, поэтому принимал их по-походному. Бойцы приволокли два толстых бревна, которые положили параллельно, одно напротив другого на расстоянии метра три. На первое бревно сел я со своим советом, на второе — старик и двое пожилых мужчин, приехавших с ним. Остальные члены их свиты стали позади на удалении метров пять. Точно на таком же расстоянии от второго бревна разместились каталонцы. Сделали это сами, без моего приказа, бессознательно отзеркалив действия другой стороны.
Ясмин и Хания принесли серебряные кубки и налили всем переговорщикам белого ароматного вина. Судя по скривившемуся лицу старика, он не ожидал такого жестокого наказания, но готов был пострадать ради общего дела — выпить плохого вина. Он не подозревал, что лучшее вино из реквизированного в афонских монастырях. Я берег его как раз для таких случаев. Вино архонту понравилось, допил до дна. Хания опять наполнила кубок. Старик посмотрел на вино, решая, наверное, пить или не пить. Не стал. Переведя взгляд на меня, представился на венецианском диалекте, с трудом подбирая слова:
— Я назначен нашим князем Иоанном управлять городом Лариса. Зовут меня Теофил Хрисолор.
Я тоже представился, но на греческом языке.
— У тебя греческое имя и ты не похож на латинян, — перейдя на родной язык, заметил он.
— И еще я православный, но это не повлияет на ход переговоров, — сообщил я.
— Как знать, как знать… — молвил Теофил Хрисолор. — Нам сказали, что вы не грабите города, которые заплатят выкуп.
— Десять тысяч золотых дукатов — и Лариса останется нетронутой, — сразу перешел я к делу.
— Это очень большая сумма для нас… — начал он.
— Торга не будет, — оборвал я. — Каждый мой воин должен получить хотя бы по одной золотой монете. Иначе я не смогу объяснить ему, почему мы не стали грабить такой большой и богатый город.
— Разве можно так жестоко поступать с единоверцами?! — зашел Теофил Хрисолор с другой стороны.
— Я и поступаю с вами, как единоверец. Вы даже не представляете, как мои воины рвутся захватить и ограбить Ларису и что они сделают с жителями. Оставшиеся после штурма в живых позавидуют мертвым, — ответил я.
Старик тяжело вдохнул. То же самое сделали и оба пожилых переговорщика. Как одним из самых богатых людей города, им придется заплатить немалую сумму. С бедняков что возьмешь?!
Члены моего совета заулыбались, догадавшись, о чем идет речь. Предыдущую часть разговора они переводили взгляд с ромея на меня, пытаясь догадаться, что мы говорим.
— И вы пойдете дальше? — спросил Теофил Хрисолор с надеждой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, — ответил я. — Двинемся на юг, соберем выкуп с других городов, сделаем запасы на зиму и остановимся, где застанут холода. Весной пойдем дальше.
— Ахейское княжество и Афинское герцогство очень богатые, — подсказал хитрый старик, надеясь столкнуть нас со своими врагами.
— И армии у них сильные, — возразил я. — Эпир послабее будет.
— Пожалуй, так оно и есть, — согласился Теофил Хрисолор, потому что с эпирцами они тоже воюют постоянно, и ненавязчиво лизнул: — Сразу видно, что ты — умный и дальновидный командир.
