к нам как на пожар. Глаза на выкате, волосы назад.
— Аня, Аня, пойдём! Не надо за него выходить, — смотрит Фёдор на развалины торта, на шары, на арку…
— Поздно, кучерявый друг. Она уже моя.
Фёдор бесится, сжав офисно-планктонские улично-баскетбольные кулачки. А я, зевнув, закатываю глаза, поправляю пиджак.
— Как он надоел, ей-богу.
— Аня, брак надо аннулировать! Этот тип, — тычет пальцем в меня, — он тебя недостоин!
— Понятное дело. Дима, а у нас попкорна нет?
— Нет, босс.
— Жаль!
Кудряшки подпрыгивают, бешеные глаза мечутся во все стороны, слюна брызжет.
— Сына, вы что, аниматора пригласили? — обхохатывается батя, внимательно наблюдая за происходящим. — Мне всё больше и больше нравится эта свадьба, никогда такого не видел. Прям натуральненько всё так, по-живому.
А мать, открыв рот, уже даже не комментирует. Дубовские играют бровями, причём в одном темпе. Сразу видно: муж и жена.
— Смотри, — достаёт Фёдор телефон, открывает какое-то видео в плохом качестве, — вот в него ты влюбилась? За него собралась замуж? С ним будешь жить?
Я даже не волнуюсь. Ну потому что у этого баранообразного типа нет ничего такого, о чём мне следует беспокоиться. Он тычет Ане в лицо дешёвым мобильником. На экране я. Кажется, это новогодний корпоратив год или два назад. Не помню, что там было, я тогда напортачил с напитками.
— Герман Игоревич, скажите, пожалуйста, — голос Кириленко, хриплый такой. Она у нас давно не работает, эта женщина любила дебильные вопросы и викторины, но уволил я её за то, что она не справлялась со своими прямыми обязанностями. — А вот если бы мы сейчас играли в бутылочку на интим, — продолжает Кириленко, — и вам выпало бы провести ночь, скажем, — хохочет, фоном орёт музыка, — со своей секретаршей, Аней. Вы бы согласились?
— Переспать с Аней?! Да ну. Мне это совершенно неинтересно. Она же серая мышь, шапокляк. Лучше поцеловать лягушку, чем Аню.
Вообще такого не помню. Это когда было-то? Наморщив лоб, чешу подбородок.
— Я всю ночь искал это видео по социальным сетям, в три часа ночи к этой самой Кириленко ездил! Я рядом там сидел и хотел его придушить за эти слова. А ты за него вышла! Он недостоин тебя. Даже ногтя твоего не стоит!
— Дима, выпроводи дебошира за ворота, — говорю равнодушным, спокойным голосом.
А в этот момент рядом со мной со скрипом отодвигается стул. Дальше шаги, переходящие в бег.
И до меня доходит, что кроме меня это слышали все! Ну и, разумеется, моя Аня.
Глава 60 Тритон
— Аня, открой, пожалуйста. — Уверенно стучу в дверь нашей спальни. — Мне очень неудобно за эту запись на телефоне Фёдора. Я понимаю, что подобные выступления меня совсем не красят, и приношу свои глубочайшие извинения. Я опечален, что ты это услышала. Но я думаю, что мы не маленькие дети и можем решить этот вопрос мирно. Это было давно. Сейчас это всё неактуально. Поэтому просто вернись к гостям!
Перед моим носом открывается дверь, и в коридор выходит Аня, переодетая в то самое, первое, платье, в котором она сюда приехала. Она ничего не отвечает и просто идёт мимо меня.
Я её останавливаю.
— Аня, ты… Ты не можешь так поступить с нашей свадьбой. Её и так трудно назвать образцово-показательной, — подбираю подбородок, сжимаю губы, едва сдерживаю эмоции. — Прошу тебя не уходить и не позорить меня.
Это было тяжело, но я произнес. Не привык я ко всему этому.
— Вы же можете позорить меня, Герман Игоревич, — произносит Аня с таким равнодушным лицом, что это равносильно серпу по моим фаберже. — Я устала и хочу домой.
— Ещё пару часов, и мы пойдём спать.
— Извините, Герман Игоревич, но я уезжаю домой.
Меня накрывает злостью. Она ведь знала, как всё начиналось. Она ведь помнит, что относилась ко мне не лучше, чем я к ней. Мы просто работали вместе. Согласен, неприятно, но ведь это было очень давно.
Мне не нравится, что из-за какого-то курчавого дебила Аня собирается в очередной раз устроить цирк. Почему нельзя просто слушаться меня? Как же это выводит.
Я превращаюсь в злого медведя гризли. Готов рвать и метать. Она будет мне подчиняться. Она моя секретарша, она моя жена! Неважно, что теперь между нами. Это видео столетней давности, и оно полная ерунда! И только глупая… Только недальновидная… Да любая бы на её месте…
Внутри бурлит протест.
— Аня, ты спустишься вниз! — надменно вскидываю голову, потому что я очень-очень зол. — Это приказ! У нас договор, и ты обязана выполнить его условия! Ты моя жена напрокат! И ты сыграешь свою роль!
Аня бледнеет.
Пауза. Долгая и мучительная. Я не прав, слишком жесток. Мне дискомфортно от собственных слов. Не могу видеть, как бледность её лица постепенно сереет. Мне не по себе.
Я долбаный тритон, и я победил её, сломал.
— Да, босс. Будет сделано.
Аня осматривает моё лицо. Только в этом взгляде нет искры.
Она не шутит — больше нет. Наоборот. Серьёзно смотрит, вдумчиво. Свысока, как будто теперь точно всё...
Она разочаровалась во мне. И меня, хладнокровного, бесчувственного тритона, по неизвестной мне причине это волнует.
Я не могу выдержать, когда она так смотрит. Внутри клокочет негодование.
Моя жена снова переодевается и молча спускается вниз.
Жду её у ступеней, поправляю пиджак. Застёгиваю пуговицу. Подаю ей локоть. Может, так и нужно было сразу. Ведь так лучше для всех. Она слишком взбалмошная и эксцентричная, вроде бы и тихая, но на самом деле без царя в голове.
— Простите, что заставили вас ждать, — улыбается моя супруга-кукла.
Это не та Аня, что убежала из-за стола. Это девушка, идеально играющая свою роль. Очень хорошо. То, что нужно.
Я отодвигаю для неё стул. Она садится. Все изо всех сил стараются делать вид, что ничего не произошло.
— У Ани разболелась голова. Мы искали таблетку. Теперь всё в порядке.
Даже странно, что, вместо того чтобы пошутить, Аня молча ест торт.
И я делаю то же самое — просто ем. На нас все смотрят, но так как мы никак не реагируем на инцидент с Фёдором, все быстро теряют к этому интерес.
— Босс, объект
