-Конечно, доминус. Как я уже говорил... поскольку турма Аполлония не охраняла зернохранилища, ты приказал Ацилию Глабриону отобрать тридцать два легионера, набранных из центурий Назона, Марина Первого, Марина Крайнего и Пудента, чтобы заступить на этот пост. Баллиста подавил зевок. Шел третий час дневного света. Он не спал прошлой ночью, и теперь, когда возбуждение от рейда покинуло его, он очень устал.
-Ты оказал мне честь, выбрав меня в качестве опциона, командующего караулом.
Баллиста старался не улыбаться. Прошлой ночью он просто приказал Ацилию Глабриону выставить небольшую, но адекватную охрану у зернохранилищ. Еще несколько мгновений назад он не знал о существовании молодого опциона. Легко свернуть всю табель о рангах над собой в один комок, предположить, что все ваши начальники знают друг друга и что ваш главнокомандующий знает о вас.
-Ты с лихвой отплатил за эту честь своим усердием, - сказал он. - А теперь, пожалуйста, расскажи мне, что произошло.
Юноша широко улыбнулся.
-Ну, я подумал, что лучше всего поставить по два легионера у дверей в каждом конце амбаров. Я подумал, что, если бы всегда было два легионера вместе, было бы гораздо меньше риска того, что их одолеют или один из них заснет. - Он внезапно смутился. - Не то чтобы легионеры IIII Скифского когда-нибудь засыпали на посту.
«Нет, но я вот сейчас засну, если ты не поторопишься». Баллиста улыбнулся.
-Очень хорошо, - ободряюще сказал он.
-Конечно, после этого обходить посты выпало мне.
Баллиста подумал, что молодой опцион – Проспер, надо запомнить его имя – может рассказать много ненужной информации, но это лучше, чем один из тех косноязычных свидетелей, которых всегда приходится подталкивать и подгонять, особенно когда он устал как собака, как сейчас.
-Впервые я увидел его в четвертую стражу, в конце десятого часа ночи, как раз перед тем, как ты открыл артиллерийский огонь, когда я направлялся на юг, к дворцу дукса, то есть к вашему дворцу.
Баллиста многозначительно кивнул, как будто только сейчас осознав, что он – Дукс Реки, и дворец принадлежал ему. По крайней мере, он наконец-то перешел к делу.
-Он шел на север между городской стеной и четырьмя восточными зернохранилищами. Конечно, существует комендантский час, так что он все равно не должен был там находиться. Тем не менее, по ночам всегда есть солдаты или их рабы. Он был одет как солдат – туника, штаны, башмаки, пояс с мечом, – но у меня возникли подозрения. Как солдат мог быть свободен от дежурства в последнюю ночную стражу? И выглядел он как-то не так. Теперь я понимаю, что это были его борода и волосы. Они были слишком длинными. Ни один центурион не позволил бы ему так обрасти, даже во ауксилии. Сейчас, конечно, по нему уже не скажешь. - Молодой человек слегка вздрогнул.
-И он вел себя подозрительно. В одной руке он держал большую банку, держа ее подальше от своего тела, как будто это была очень ценная вещь, но как будто он боялся пролить хоть каплю. А в другой руке он держал фонарь с закрытыми створками. Держа и его неестественно далеко от своего тела.
-Отличное наблюдение, опцион.
-Благодарю тебя, доминус.
Теперь oпциона понесло.
-Когда я шел к нему, он увидел меня и свернул в щель между первым и вторым зернохранилищами. Я велел ему остановиться, но он проигнорировал меня. Я поднял тревогу. Я побежал за ним и крикнул легионерам, стоявшим на страже на другом конце, что засек врага, и приказал перехватить его. - молодой опцион сделал паузу, как бы ожидая вопросов. Ни один не последовал. Он продолжил.
-Когда я свернул в переулок, я сначала не мог его увидеть. Я мог видеть Пизона и Фонтея, блокирующих дальний конец, но он был вне поля зрения. Я знал, что он, должно быть, прячется в одной из ниш, образованных большими контрфорсами амбаров.
"Одна из тех ниш, в которых был избит Багой", - подумал Баллиста.
-Я подумал, что загнанный в угол человек может быть опасен. Поэтому я позвал Скавра со своего конца, чтобы он пошел со мной. Мы обнажили мечи и очень осторожно двинулись по переулку. - Баллиста кивнул, показывая, что поступок был продуманным и смелым. - Было очень темно. Поэтому мы двигались медленно, прикрывая обе стороны, ожидая нападения. Внезапно впереди раздается треск ломающегося дерева. Затем я почти ослеплен ярким светом в двух нишах ниже. Раздается какой-то свистящий звук и отвратительный запах. Когда мы снова смогли видеть, мы ринулись вперед. Пизон и Фонтей бежали к нам с дальнего конца. Мы все попали туда одновременно. Я никогда этого не забуду. Никогда. - Он замолчал.
-Опцион?
-Прости, доминус. Это было ужасно. Надеюсь, я больше никогда не увижу ничего подобного.
-Пожалуйста, продолжай.
-Ублюдок заполз в маленькое вентиляционное отверстие у подножия стены. Я не знаю, застрял ли он или боль остановила его, но он просто корчился, когда мы добрались туда, корчился и кричал. Никогда не слышал ничего подобного. Должно быть, он оторвал мечом деревянные планки над отдушиной, вылил на себя банку с нафтой и совершенно сознательно поджег себя фонарем. Затем он попытался заползти отдушину. Он превратил себя в факел. Это пахло как… как жареная свинина
-Что ты сделал?
-Повсюду было пламя. Нафта подожгла остатки отдушины. Языки пламени лизали кирпичные стены. Даже грязь вокруг него, казалось, горела. Боги подземные, было жарко. Казалось, что огонь распространится по зернохранилищу, попадет в отдушины и под деревянный пол. Все это место вот-вот должно было вспыхнуть. Это Скавр догадался, что делать. Он достал свою кирку, воткнул ее в бедро бедняги и оттащил его на середину переулка, где мы его и оставили. Мы забрасывали огонь землей, пока он не затух.
Молодой опцион повел Баллисту по аллее и представил его легионерам Скавру, Пизону и Фонтею. Северянин похвалил их всех, особенно сильно обожженного Скавра, и пообещал, что они будут вознаграждены. Он попросил Деметрия записать это. Гречонок выглядел больным.
Сцена была такой, как и ожидал Баллиста. Труп был скрючен, сморщен, его волосы и одежда исчезли, черты лица расплавились. Помимо того факта, что он был невысокого роста, труп был совершенно неузнаваем. Опцион был прав: отвратительно пахло жареной свининой. От него пахло Аквилеей. Из ноги торчала кирка, ее деревянная ручка сгорела.
-Вы нашли что-нибудь интересное на теле?
-Ничего, доминус.
Баллиста присел на корточки рядом с трупом, желая, чтобы его желудок успокоился. Меч этого человека был спатой военного образца. Это мало что значило. На рынке их было много. На сапогах этого человека не было гвоздей, как, впрочем, и на ботинках многих солдат в эти дни.
-Ты был прав. Он не был солдатом. - Баллиста ухмыльнулся. - Ничто не может убедить солдата снять с пояса свои украшения, награды за доблесть, талисманы на счастье. Все, что осталось от пояса этого человека, - это пряжка. - Северянин указал на ничем не примечательную пряжку в форме рыбы. - Определенно не солдат.
