а теплое дыхание согрело мою щеку. От нее все еще исходил легкий аромат можжевельника и сандалового дерева.
Я втянул запах красавицы и расслабился, однако посох из руки не выпустил. Не хватало поджечь простыню. Ни в одном заведении не обрадуются пожару, а если его еще устроил постоялец…
Элойн тоже забеспокоилась и указала на пламенеющий кончик посоха:
– Будь осторожен. Я знаю множество случаев, когда великие планы шли прахом из-за неаккуратного обращения с подобными предметами.
– Это шутка? – прищурился я.
Она изобразила настолько невинную улыбку, что мне мигом представилась кошка, вознамерившаяся стащить кусок мяса с тарелки хозяина.
– Неужто ты боишься малюсенького огонька?
Мне в голову вдруг пришла дурацкая мысль. Хихикнув точно сумасшедший, я чуть наклонил посох, продолжая держать его на расстоянии вытянутой руки.
Элойн отпрянула и все же с кровати не спрыгнула. Сообразив, что я не собираюсь поджечь постель, ткнула меня локотком.
– Ох! – Я потер бок. – Сама будь осторожнее! Еще раз – и я в самом деле потеряю контроль над огнем. А люди, к сожалению, тоже горят.
– Ну, если тебе достаточно пары легких тычков, чтобы ослабить внимание… Не разочаровывай меня.
Я залился краской от шеи до лба. Ладно, спишем на теплые волны, исходящие от моего маленького факела, и неверное освещение.
Разумеется, Элойн заметила мой густой румянец, и в глазах у нее вспыхнул дьявольский огонек. Надо быстренько сказать что-нибудь умное. Не успел… Певица вдруг стерла с лица улыбку и медленно провела двумя пальцами по посоху, словно стараясь впитать в себя его суть. Лукавый взгляд стал задумчивым.
– А ведь легенды говорят, что ты… Это все правда?
О чем она?
– Тебя называют неопалимым, говорят, ты не горишь в огне.
Я кивнул, облизав губы:
– Верно. Только к этой части истории мы еще не подошли. Если позволишь продолжить – скоро все услышишь.
Элойн отдернула руку от посоха.
– Конечно, позволю. – Запустив пальцы мне в волосы, она отодвинула их ото лба и слегка привела в порядок шевелюру.
– Вот и отлично, а то мой рассказ немного затянулся.
Честно говоря, надеялся, что до этой главы мы не дойдем, однако чему быть – того не миновать. Да, меня называли неопалимым. Увы, данное свойство я приобрел далеко не в юном возрасте. Был совсем мальчишкой, когда наступила одна из самых темных ночей в моей жизни, и защита от огня стала бы для меня в ту ночь благословенным даром. Как я в нем нуждался…
– Итак, однажды ночью я понял, что некоторые легенды о древних чудовищах – далеко не сказки.
20
Пожар
Я качнулся на месте, пытаясь сохранить равновесие. Пришлось обуздать желание немедленно прыгнуть вперед и сбить противника с ног.
Витум взмахнул кривым ятаганом с затупленным лезвием, и отразившееся от него солнце бросило мне в глаза яркий блик. Фехтовальщик теснил меня, продвигаясь вперед мелкими шажками:
– Стоим ровно, Ари-ча. Ровно!
Сражались мы на шатком деревянном помосте, опиравшемся на две кирпичные стойки. Наставник полагал, что упражнение позволит мне обрести чувство равновесия. На самом деле ничего, кроме голода и безжалостной жары, я не ощущал.
Со лба стекал пот, и глаза покалывало жгучими иголочками. Впрочем, Витума мои неудобства не волновали. Он оттеснил меня к самому краю помоста – вот-вот грохнусь вниз, если не пойду в контратаку.
Острие ятагана устремилось мне прямо в висок. Поранить не поранит, если не прикладывать силу. Разумеется, Витум осторожен, и все же болезненной шишки избежать не удастся. Я знал, что бывает после таких ударов – меня точно вытошнит остатками вчерашнего ужина.
Если попытаюсь парировать выпад, наверняка сверетенюсь с помоста. Не было у меня ни хорошей опоры, ни умения, ни массы, чтобы противостоять атаке, так что я решил действовать, исходя из своих скромных возможностей. Присел на корточки, и ятаган, зацепив прядь моих волос, в цель не попал. Витум взмахнул руками, чтобы не свалиться вниз, и у меня появился шанс.
Прыгнув вперед, я врезался ему в живот своим невеликим весом. Места было маловато – за счет инерции движения особой силы для удара не наберешь, поэтому при столкновении с Витумом пришлось бросить меч и обхватить торс противника обеими руками. Потом он меня отчитает, зато поединок завершится в мою пользу.
Перед глазами промелькнула размытая полоса; зрение на миг затуманилось, а голову пронзила тупая боль. Я пошатнулся, и Витум выскользнул из моих ослабевших объятий.
Он стоял, помахивая ятаганом, а я морщился от боли. Сморгнув слезы, заметил, что наставник многозначительно постукивает пальцем по рукоятке своего оружия. Ага, ясно. Вот почему трещит голова… Шишки избежать-таки не удастся.
Значит, Витум врезал мне по макушке рукоятью ятагана и получил возможность вырваться из захвата.
– Почему бросил меч, Ари-ча?
Я пробормотал нечто неразборчивое и потер ноющую голову.
– Что?
– Ну, я все равно не мог поразить тебя мечом, а на чертовом помосте долго не продержался бы. – Пытаясь обосновать свое заявление, я топнул по доске. Все сооружение зашаталось, и Витум придержал меня за плечо.
– Тебе нужно отдохнуть, Ари-ча. Сегодня ведь репетиция…
Он осторожно растер мою больную голову, и я вновь скривился.
– Все не так плохо. – Витум щелкнул языком. – Ка. Отдыхай.
Хлопнув меня по спине, он соскочил с помоста.
Удар по макушке был не настолько силен, и на ногах я держался. Запнулся о край доски, но мигом восстановил равновесие – упорные тренировки дали результат. И правда, надо передохнуть.
Спустившись в люк, я поспешил в свою берлогу под сценой.
* * *
Толстые каменные стены трюма принесли долгожданную прохладу. Я прислонился к стене у одной из стоек, поддерживающих мою кровать. Расслабившись и придя в себя, направился к бочке с водой. Неплохо бы ополоснуться.
Сверху раздался удар, однако я не обратил на него особого внимания. Должно быть, кто-то отбросил камень или еще какой-то хлам с дороги, на которую выходило окошко трюма. Или назойливая птичка стучит клювом.
Еще удар, уже сильнее.
От раздражения я едва не хлопнул по поверхности воды. Сдержался с трудом.
Удары наверху переросли в нечто вроде барабанной дроби, затем стихли, и я замер на месте, прислушиваясь, не повторится ли непонятный шум.
Снова стук.
Поняв, в чем дело, я удивленно распахнул глаза и вскарабкался на свою платформу. Опираясь на выемки в стене, добрался до окошка.
С той стороны на меня смотрела Ниша. Махнула рукой – открывай!
Я откинул защелку и сделал приглашающий жест. Девочка залезла внутрь, и мы вместе добрались до кровати. Не успел я присесть,
