Я рыдала на его груди, утратив способность говорить.
Себастьян обхватил мое лицо руками и поднял к себе.
– Не плачь, прошу тебя!.. – вытирал он мои щеки большими пальцами и вдруг застыл: – Как же люблю тебя!
И поцеловал. Да так нежно и трепетно, что я снова захотела плакать, но уже от счастья. Но я сдержалась и обняла его за шею. Встала на цыпочки и прижалась к нему сильнее. Мое сердце переполнялось любовью, которая, наконец, нашла выход и бесценный отклик в сердце любимого.
Наши стоны слились воедино в губы друг другу. И счастье унесло нас в свой долгожданный мир. Себастьян подхватил меня на руки, ногой толкнул дверь и внес в спальню.
– Позволь мне все исправить, малышка! – попросил он, укладывая меня на постель.
Слезы исчезли, и я наблюдала, как он расстегнул рубашку и стянул ее со своих широких плеч. Дыхание застыло от вида совершенства его тела. Я облизала губы и потянулась дрожащей рукой, желая коснуться его смуглой кожи.
Он перехватил мои пальцы и поднес к губам. Прикрыв глаза, он с наслаждением поцеловал каждый из них по очереди и, положив мою ладошку себе на грудь, посмотрел на меня.
Я почувствовала биение его сердца и теплоту кожи. Не выдержав волны чувственности и жажды стать ближе, я приподнялась, чтобы добраться до него, но он мотнул головой. Я остановилась, но руку не убрала.
Себастьян расстегнул пояс и снял влажные брюки. Он не отводил от меня гипнотических глаз и, нависнув надо мной, лег сверху.
Голова кружилась от счастья, и я боялась прикрыть глаза. С первой нашей встречи я испытывала сильную потребность смотреть лишь на него. Мечтала быть только с ним и – о, счастье! – эта мечта вот-вот исполнится.
Кажется, я готова потерять сознание от нахлынувшей чувственности и предвкушения.
– Зоя… – прошептал Себастьян и нежно, томительно-медленно, коснулся моих губ. – Я люблю тебя, малышка!
Не сдержав стон, я ответила на его поцелуй. Обхватила шею руками и притянула его так близко, насколько это позволяло пространство кровати. Он стал целовать мои щеки, подбородок, шею и одновременно развязывал пояс халата. Секунда и он, раздвинув полы, приподнялся, чтобы снова обнажить меня.
– Моя совершенная! – восторженно твердил он.
Я погладила его по лицу и спустилась ниже, проводя по груди и животу:
– Мой совершенный…
В ответ он опять поцеловал меня. Я ответила ему и больше не смогла бороться с жаждой прикоснуться его. Я утонула в буйстве собственных плотских желаний, которые сдерживала долгие дни и ночи. Приподнявшись с подушек, я позволила ему отклониться назад.
– Что, малышка? – его голос охрип от страсти, а брови сдвинулись от переживания.
Но я села в кровати, и он оказался у меня на коленках. Не говоря ни слова, я коснулась губами его подбородка и не спеша принялась исследовать кожу его шеи, ямочек на ключицах, груди…
О, как же он приятен! Мой мужчина. Мой любимый. Мой Себастьян Эскалант.
– Малышка! Я… я сейчас умру! – выдохнул он и швырнул меня обратно на спину.
Он вновь возвышался надо мной и, прочитав неприкрытое сожаление в моих глазах, хищно улыбнулся:
– Моя волчица!
Теперь он целовал мою кожу, не пропуская ни единого миллиметра. Его губы и язык скользили по шее, груди, животу… Он пробовал меня на вкус, вдыхал меня и делал зависимой от своих ласк.
Я не могла дышать так часто, как того требовали легкие. Я не могла думать и слышать. Я могла лишь чувствовать. Прикосновения его рук и губ, трепет его выдоха и жар его тела.
Моя жизнь только сейчас доказала мне свою реальность. А Себастьян доказывал мне, что попробовав его близость, я уже не смогу отказаться от него. Как же он оправдано уверен в себе!
Я – его рабыня. Я – его поклонница. Я – его любовь.
Себастьян умело посвящал меня в науку близости. Я впитывала его наставления, которые заключались в получении наслаждения. Мое тело выгнулась дугой, а из горла вырвался громкий и протяжный стон.
Открыв глаза, я увидела его лицо совсем близко. Себастьян был серьезен и суров. Его глаза стали совсем черными, а дыхание – шумное и частое.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Зоя… я больше не могу терпеть! – хрипел он с нотками муки в голосе.
– Я – твоя, Себастьян! – поклялась я ему. – Зачем же ты терпишь?
И он сорвался. С тихим стоном он стал доказывать мне, что я действительно принадлежу ему. Сначала медленно, испуская тяжелые выдохи, целуя мои волосы, глаза, губы, шею и унося меня на волнах собственного моря.
– Моя… Моя… Моя!
Те самые черты, которые меня неустанно вдохновляли и влюбляли, сейчас обрели свою истинную, умопомрачительную силу. Настоящий, благородный, сильный и суровый Себастьян Эскалант. Я видела его мощь и силу. Я ощущала, как он покорял меня. Я пропитывалась его чувствами и понимала, что теперь обрела лучшее в своей жизни.
Я обрела Себастьяна Эскаланта.
Глава 45
Мы – вечность
Каждый живущий в этом мире должен привыкать к потерям. Учиться отпускать их легко и безжалостно. Увы, на то чтобы освоить такую науку может уйти вся жизнь. Вот я, например, уже имею практику, но теорию еще не освоила. Неприятно, когда утрачиваешь что-то материальное. Обидно, когда лишаешься какого-то умения. Невыносимо больно, когда теряешь близкого человека.
Моя жизнь переплелась с испытаниями и потерями. На протяжении немногих лет я лишалась всего по немного. Но утратив родных, я почти умерла.
Мечты приходят к нам, чтобы сгладить боль от утрат. Моя душа уединялась, отрекаясь от дружбы и любви до того дня, как в моей руке оказался загадочный конверт с приглашением в барселонскою школу искусств. Я поехала за мечтой и все изменилось. Прошлое, настоящее и будущее – все скомкалось и превратилось в исписанные страницы чужого дневника.
Спустя семь месяцев моей барселонской жизни, я могла точно назвать день и час, когда все обратилось вспять. Это был тихий, теплый каталонский вечер, в кофейни после похода в кино…
Я впустила в свою жизнь дружбу, а в сердце – любовь. Я полюбила его глаза и голос, аромат и жесты, нрав и силу. Я полюбила идеал, который оказался реальным. Я отдала ему свое сердце с первого слова, взгляда и прикосновения.
И вот сейчас, я проснулась по привычке с первыми лучами солнца и смотрела, как рядом спал он, мой идеальный мужчина.
Счастье любви состоит из двух половинок. Одна из них отдает любовь, а другая – наполняется ею. Лишь так счастье полноценно. Оно становиться солнцем, под лучами которого проблемы лишаются важности, горести утрачивают горечь, а жизнь обретает ярчайшие цвета. Такое счастье-солнце делает человека по-настоящему живым.
Себастьян лежал на спине, ко мне лицом и положив руку мне на живот. Он спал – утомленный ночными подвигами, на которые способны лишь настоящие мужчины. А я жалела время на сон. Мне хотелось петь, танцевать и рисовать. О, как же сильно я хотела его рисовать!
Словно преисполненная новыми силами, впервые отдохнувшая после долгих бессонных ночей испещренными кошмарами, я, наконец, могла свободно дышать.
Встав с постели, я осторожно поцеловала его сухие губы. Еще мгновение, полюбовавшись спящим Эскалантом, я двинулась в душ.
Я с сожалением смыла его ласки и поцелуи, почистила зубы. Не переставая улыбаться, я надела его белую рубашку, которая высохла и валялась на полу возле кровати. Передвигаясь бесшумно на носочках, я вышла из спальни и спустилась вниз.
На кухне я открыла окно и впустила свежий морозный воздух, с наслаждением вдыхая его снежный запах. Весь мрак ушел. Страх и безвыходность остались в прошлом. Я живу и люблю. Разве можно хотеть большего? Сегодня утро очень похоже на одно из тех киношных, которые рассказывают историю невероятно романтичной любви на фоне рождественских праздников. С чувством, будто я – одна из таких героинь, я принялась готовить завтрак в постель для … любимого!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Собрав все посуду после вчерашнего вечера, я сложила ее в мойку. Выбросила свечи, которые погасли, превратившись в застывшие лужицы из воска. Кофемашина делала эспрессо для Себастьяна, а запарник насыщал для меня воду травяным чаем, пока я раскладывала по белым тарелкам омлет с сыром «Гауда» и рокколой.
