Впервые за все время, которое я была с ним знакома, я могла с уверенностью сказать, что в этот момент разгадала его настоящие эмоции.
Себастьян Эскалант был потрясен.
– Ты… Как… Зоя, ты девственница?! – прошептал он, снова поднимая на меня взгляд.
Я чувствовала себя разбитой. Полностью. Без малейшей надежды на исцеление.
– Кажется, уже нет, – дрожа, ответила я, вытирая слезы.
Он шумно выдохнул.
– Ты солгала мне… Зачем?
– Нет, Себастьян. Ты знаешь, – всхлипывая и трясясь от эмоций, напомнила я. – Ты обвинял, а я не хотела оправдываться. Тогда я полагала, что это унизительно…
Но не думала, что испытаю унижение такой силы.
Настал момент истины. Настал момент ответа. Его ответа. Его слов, которые подчиняли всю мою жизнь. Я сделала все, чтобы быть с ним. Он это понял. Теперь его ход.
И он его сделал.
Эскалант развернулся и ушел прочь из комнаты. Он оставил меня одну. Окончательно уничтожил. Еще раз.
Я затряслась от беззвучного рыдания и опустилась на пол.
Грязь. Я чувствовала ее на себе, и меня тошнило от этого. Моя любовь к мужчине по имени Себастьян Эскалант превратилась в грязь. Никому не нужную и мерзкую грязь.
Глава 44
Поражение аристократа
– И что ты сделал, брат? – тревожно спросил меня Виктор из динамика мобильного телефона.
Я нервно стучал кулаком по библиотечному столу, находясь в кромешной темноте комнаты, и чувствовал себя школьником, который спрашивал своего наставника, как поступить с рефератом и на какие ошибки стоит обратить внимание.
– Я ушел. И набрал тебя…
И пока я произносил эту фразу, понял, что снова облажался.
– Вот, че-е-е-ерт!
– Твою же мать, Себастьян! – рыкнул он мне в трубку, подтверждая догадку. – Ты только что грубо оттрахал свою жену-девственицу и бросил! Ты совсем идиот, брат?!
Да что же это?! Он же прав!
– Я понял! – быстро ответил я и уже на ходу отключил звонок.
Я побежал. Мчал на поиски женщины, которую должен вернуть. Мой ясный разум отчетливо выбивал мысль: если я потреплю поражение, то погибну. Так решительно я еще ничего в этой жизни не понимал.
Каким же я был слепым идиотом! Меня полюбила женщина, состоящая из моих мечтаний и снов. Она робко целовала меня и признавалась в любви, когда я – мерзавец – обливал ее грязью и обещал плату за секс.
Я говорил ангелу, что ангелов не существует.
Я едва сдержал рык от злости на себя и чуть не завыл, когда увидел пустую гостиную. Я побежал наверх, перепрыгивая через ступени. Глаза заметили остатки ее одежды, которую я разрывал, намеренно унижая. Слух, с больным наслаждением палача, воспроизводил мои слова в ответ на ее умоляющие всхлипы. Я ускорился и, даже не думая постучаться, просто вошел в комнату, которая должна была стать нашей. Я услышал шум воды и направился на звук.
Она в душе.
Я увидел ее хрупкий силуэт сквозь стеклянную матовую дверь. Она смывала мои следы.
Почти не дыша, я пошел к ней. Малышка плакала. Из-за меня. Вновь. Сколько же она выплакала из-за меня слез!
Ненавижу себя! Подонок. Скотина. Хренов идеал!..
– Зоя… – хрипнул мой голос, когда нас перестала разделять дверь душевой.
Девушка стояла ко мне спиной под струями парящей воды. Я видел ее вздрагивающие плечи, которые тут же замерли, услышав меня.
– Уходи! – не оборачиваясь, выкрикнула она, выключила воду и обхватила себя руками. – Я не хочу видеть тебя!
– Я знаю, малышка! – снова прохрипел я и переступил порог душевой, погружая ноги в горячие остатки воды. – Меня воротит самого от себя…
– Уходи!!! Убирайся сейчас же! – ее крик испещряла боль.
– Нет, малышка…
– Не смей больше делать этого со мной! – истерически вскричала она, прижимаясь к противоположной стене. – Я убью тебя, Себастьян! Во сне прикончу тебя, только дотронься до меня еще раз!
Господи, как же я ее искалечил своей… любовью.
– Я не коснусь тебя, пока ты не позволишь, малышка! – шептал мой севший от чувств голос.
Моя одежда промокла от влаги душевой, но казалось, это ее слезы омывали меня, желая утопить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Прочь! Оставь меня!.. Уходи, Себастьян!
Зоя не поворачивалась ко мне полностью, и я мог видеть только ее профиль. Мой взгляд скользнул по утонченной фигуре жены, по ее черным от воды волосам, доходивших до поясницы.
Как же она красива! Как совершена!
– Зоя… Я люблю тебя…
Это сказал не я. Мое сердце, которое молчало тридцать лет, обрело голос и стало молвить. Я будто впервые услышал его стук. Оно билось об ребра, радуясь свободе и признанию.
Малышка замерла. Я видел, как она напряглась и медленно обернулась ко мне. Она прикрывалась руками и дрожала. Я смотрел в ее волшебные глаза и понимал, насколько же я счастлив, признаваться себе и ей в своих чувствах.
Зоя размахнулась и ударила меня ладонью по лицу.
Моя голова дернулась в сторону. Но через секунду я снова посмотрел в ее глаза, а мое сердце опять обрело голос:
– Я люблю тебя, Зоя.
Снова удар. Другая скула зажглась исцеляющей болью.
Я смиренно посмотрел на нее вновь.
– Я люблю тебя, Зоя!
Ее рука взлетела и опять ударила меня по лицу.
На этот раз я не отвернулся. Не смог оторвать взгляд от ее облика, от дрожащих губ и глаз-океанов, которые безудержно извергали слезы. Я боялся, что смотрю на нее в последний раз. Я боялся, что опоздал.
– Зоя. Я. Тебя. Люблю.
Больше нет гордости. Ее не существует для нее. И если она откажется от меня, то я тоже перестану существовать.
– С чего ты решил, что мне все еще нужна твоя любовь, Себастьян? – с горечью вопрошала она и снова обхватила себя руками. – Ты так старался убедить меня, что я напрасно жду ее! Ты сделал все, чтобы убить во мне всякую надежду!..
А я видел лишь слезы, стекающие по ее гладким щекам. Медленно не сводя глаз с девушки, которую люблю, я опустился на колени. Смиренно и побеждено.
– Прости меня! Я люблю тебя, Зоя.
Она ошеломлена. Не верит, что я сделал это.
Да, черт возьми, я сам в это слабо верю!
Но это так. Я стоял на коленях и молил ее о прощении, о ее любви. Я просто не знал, что еще сделать ради ее прощения. Только сейчас я понял – мне жизненно необходима любовь этой женщины. Ибо только она делала меня живым.
Но она гордо вздернула подбородок, и сделала шаг в сторону.
Она ушла прочь. А я все так и стоял, даже когда услышал, как за ней закрылась дверь.
Что произошло? Что я сделала?! Господи, что же я продолжаю делать?! Неужели я ухожу? Бросаю его, стоящего на коленях после того, как он сказал мне те самые слова…
Не услышав ответ, я замерла, укутавшись в халат.
Я ушла от него.
И что теперь?
Что мне делать теперь, гордость? Ну что же ты молчишь?! Куда ты запропастилась?!
Меня скрутило от необъяснимой боли. Пришлось опереться на стену, иначе я могла упасть. Я застонала, не выдержав муки, разрывающей все внутри.
Нет. Ты прости гордость, но жить без тебя я сумею, а вот без него уже не смогу!
Я быстро развернулась и, подбежав к двери, распахнула ее.
Мои глаза сразу же нашли Себастьяна. Он все также стоял на коленях, в пустой душевой. Я видела его опущенную голову и поникшие плечи. Он разбит, как и я. Но есть одно исцеляющее лекарство, способное излечить нас обоих.
– Себастьян… – прошептала я, и его голова резко дернулась.
Мышцы спины под мокрой тканью рубашки напряглись, он медленно встал на ноги и повернулся ко мне.
Мы смотрели друг другу в глаза. Я моргнула, чтобы освободить слезы, мешающие видеть его лицо.
– Я так люблю тебя, Себастьян…
Он словно ожил и рванул ко мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Миг, который показался мне целым часом. Секунда, которая была самой длинной в моей жизни. Мгновение, которое закончилось самым дорогим – объятиями силы и любви Себастьяна Эскаланта.
Он любит меня!
– Малышка, прости меня! Любимая, умоляю, прости! – шептал его красивый голос, который я когда-то подслушала из окна студии.
