class="p1">Мари воспряла духом.
– Как ты думаешь, Амадей? Есть в этом смысл? Человек обычно что-то скрывает, если чувствует себя виноватым. Или же… Или когда пытается защитить того, кто ему дорог! То есть, или мужа, или…
Взгляд Мари упал на стайку маленьких камней, окруживших большой валун, и она хлопнула себя ладонью по лбу. Ну конечно же! Конечно! Как же она сразу не догадалась!
Девушка вскочила на ноги и бросилась обратно к бассейну.
Амадей, не ожидавший такого подвоха, упал с ее коленей и укоризненно мяукнул.
Мишель и Анюта играли уже где-то поодаль, их голоса слышались из зарослей бамбука. Елена стояла около ивы и понуро смотрела на воду. Взгляд ее был несчастным.
Мари остановилась перед ней и, пытаясь выровнять дыхание после внезапного спринта, решительно спросила:
– Вы ведь пытаетесь защитить детей, я права?
Елена вздрогнула, схватилась за ствол дерева и замерла.
– Что вы имеете в виду? – спросила она тонким голосом.
– Что-то тревожит вашу совесть. И вы не осмеливаетесь рассказать об этом мне, потому что переживаете за детей. Я права?
Елена молчала.
– Поверьте, у меня нет умысла навредить им! – продолжила Мари, стараясь придать голосу убедительность. – Я лишь хочу помочь. Вы говорите, это никак не связано с убийствами. Я верю вам. Но послушайте, при расследовании необходимо знать каждую мелочь, каждый самый незначительный факт! Никогда не знаешь, какое знание будет ключевым, какой пазл позволит увидеть всю картину… Доверьтесь мне, пожалуйста.
Елена обреченно вздохнула, снова посмотрела на резвящихся в саду детей, потом присела на бортик бассейна.
– Ладно. Вы правы. – Она прикрыла веки. – Слушайте же. Все равно моя совесть не дает мне покоя, и мне нужно ее перед кем-то облегчить. И не осуждайте бедную мать. Где-то в моей системе воспитания скрывается огромная брешь. Я каюсь, и мне ужасно стыдно. – Она заломила руки, помолчала, собираясь с мыслями, а потом сделала глубокий вдох и выпалила: – Это мои дети украли предметы! – Она произнесла эту фразу очень быстро, будто надеясь, что так ее не поймут, или смысл слов изменится. – Ну вот, я все сказала. – Она испуганно посмотрела на Мари. – Это все они. Помните, сначала ваш медальон, потом часы летчика? Это все их рук дело! Я ума не приложу, зачем они это сделали! – Казалось, она сейчас расплачется. – Они такие славные, воспитанные ребята! И у них есть все, что им нужно! Мы не очень богатые люди, но мы ни в чем не нуждаемся! Нет, дети, конечно, любят побаловаться, иногда с ними никакого сладу нет! И Анюта – прямо сорвиголова… Но мою душу гнетет не только сам поступок, но и то, что они отказываются признавать свою вину! Я бы поняла, приняла, если бы они раскаялись, рассказали мне правду… Может быть, они просто играли. Вы же знаете этот возраст, шалость за шалостью! Но нет! Они утверждают, что они не виновны! А в карманах у них я нашла ваш кулон, часы, браслет мамы… Они врут и не краснеют! – Она обреченно махнула рукой.
– Мишель и Анюта – тайные воры? – удивилась Мари и недоверчиво покачала головой. – Ни за что не поверю.
– Да, представьте себе… И у меня это до сих пор не укладывается в голове! Мы их хорошо воспитываем, поверьте мне, они никогда раньше не совершали нечестных поступков…
– А как вы узнали о том, что они виноваты?
– Да это Мелисса мне все рассказала… – махнула рукой Елена.
– Мелисса? – еще больше удивилась Мари. – А ей-то как стало известно о том, что это дети?
– Понятия не имею. Может быть, она что-то заметила…
– Послушайте, что-то тут не так! Мелисса рассказала вам обо всем, вы вернули предметы, а она никому больше и словом об этом не обмолвилась? Это не похоже на нее!
– Мы договорились никому ничего говорить, и я просто вернула предметы.
– А что же Мелисса захотела взамен? – подняла бровь Мари.
Елена снова замолчала.
– Ну же, – подбодрила ее Мари. – Это очень важно!
– Ладно, я вам скажу. Только вы уж пообещайте не выдавать меня, ладно? – Она свела брови домиком и просительно сложила руки у груди.
Мари кивнула.
– Я должна взамен на ее молчание тоже молчать. Насчет разговора, который я случайно услышала…
– Какого разговора? – заинтересовалась Мари.
– Что вы думаете о Феликсе? – Ответила вопросом на вопрос Елена.
– О, на этот счет у меня есть очень интересные предположения. И что-то мне подсказывает, что сейчас вы подтвердите одно из них… – проговорила Мари, накручивая на палец прядь волос.
– Слушайте же, – сказала Елена, выпрямилась, сделала глубокий вдох и выпалила: – Феликс – вовсе не кузен Мелиссы. Он вообще не ее родственник! – Она округлила глаза и посмотрела на Мари. – Понимаете?
Мари не удивилась.
– Ну вот вы и подтвердили одну из моих догадок, – кивнула она. – На самом деле, понять было несложно. Теплые отношения между родственниками тяжело перепутать со страстью. Стоило лишь посмотреть в глаза Мелиссе, чтобы обо всем догадаться. Она совершенно не способна скрывать свои чувства.
– А я вот ни за что не могла бы предположить… Как можно?.. Она же замужем! А Феликс… Он… хм, как бы это сказать, – она запнулась, – он ее любовник, никакой не кузен! Они обманывали Рона!
Мари кивнула.
– Они целовались… – продолжила Елена, качая головой.
– Послушайте, пока не говорите никому об этом. Держите язык за зубами. Возможно, вы обладаете очень опасным знанием. Сейчас нельзя давать понять Мелиссе, что вы кому-то выдали ее тайну. Пока мы не знаем, кто преступник, любая информация может представлять для ее обладателя смертельную опасность.
Елена вздрогнула.
– Но не переживайте напрасно, – добавила Мари, заранее проклиная себя за очередное обещание. – Верьте мне: все будет хорошо.
Глава 43
В библиотеке было прохладно и сумрачно. На одном из столиков все еще лежали старые альбомы с фотографиями гостиницы, которые Мари просматривала пару дней назад. Тени от светильников трепетали на стенах.
Рядом с Мари сидел Леонид, тихий и задумчивый.
Женька занял мягкое кресло напротив.
– И где только были мои глаза? – вздохнул он. – Феликс – не родственник Мелиссы! Такой коварный обман – и прямо под нашим носом!..
– Я догадывалась об этом, – сказала Мари. – Не зря Мелисса так взвилась, когда я после игры в карты уточнила у нее, свободен ли ее кузен.
– Ах, так ты ее проверяла? Вот оно что! – стукнул себя по лбу Женька. – А я-то думал тогда, что за муха тебя вдруг укусила!
– Да. Теперь у нас есть доказательства.
– Вероломные женщины, – вздохнул Женька. – А вот я решил: я никогда не влюблюсь! Любовь к теплому песочку, к морю и еде – вот это любовь без разочарований! А все остальное… – Он махнул рукой и тяжело вздохнул.
– Да бог с ними, с их любовными интригами, – сказал Леонид. – Я вот чего не могу понять: неужели это Анюта и Мишель изображали привидение?
Мари покачала головой.
– Нет, Елена говорила лишь о моем кулоне и часах летчика… А все началось до их приезда сюда. К тому же, кроме кулона и часов, были и другие предметы, тяжелая мебель, ночной концерт… Нет-нет, тут другое.
– Да какая разница! – нетерпеливо перебил ее Женька. – Кому сейчас интересны эти шалости? А вот Феликс! Вы что, не понимаете? – Он взялся обеими руками за подлокотники кресла и чуть приподнялся, переводя взгляд с Мари на Леонида. – Рон мог догадаться об обмане, и у него, преданного мужа, появился явный мотив убить Феликса! Ревность – страшная штука! Может, это он?
– Женька, ты все время забываешь! – Мари покачала головой. – Мы же говорили: у Рона есть алиби на время ловушки.
– Ладно, даже если забыть на минутку, что у Рона есть алиби… Неужели вы думаете, он мог так сильно ревновать Мелиссу? Он из породы сдержанных людей. Разозлиться – да. Но неужели он способен настолько потерять контроль над собой, чтобы взять в руки
