ясна и задачи определены, не имела разделения на день и ночь, поэтому ставка атамана была моментально загружена работой.
Первым делом связались с Верховным главнокомандующим генералом Болдыревым. Дутов кратко довёл положение дел под Оренбургом и отдалённо возникшую угрозу его потери, чем обосновал необходимость усиления активности на Бугульминском направлении, для получения стратегической инициативы, и предложил направить 6-й полк в распоряжение Каппеля. Заручившись согласием командующего, следующим делом связался с Каппелем, у которого уточнил оперативную информацию и проинформировал о направлении в его распоряжение дополнительных частей, для использования на Бугульминском направлении. Полковник Наумов был представлен Каппелю, как начальник всех приданных Симбирской группе казачьих отрядов и подразделений оренбуржцев.
Наумов прибыл в ставку Дутова прямо с вокзала, ночью. С ним атаман общался не более часа, уточнив общее положение дел в полку, состояние боевого духа личного состава, и выяснив о существующих проблемах в снабжении.
– Все ваши потребности, Сергей Александрович, буду закрыты сегодня же, – атаман взглянул на часы, – Утром получите всё необходимое, и в течении суток обеспечьте отправку полка к месту назначения. Все документы заберёте у начальника штаба.
Разговор продолжили за чашкой крепкого кофе, перейдя от служебных вопросов к личным. Супруги обоих были хорошими приятельницами, что и способствовало определённому сближению офицеров.
– Как Юлия Николаевна? В добром ли здравии?
– Благодарю, Александр Ильич, всё слава Богу. Пока оставил семью в Челябинске.
– Поклон от меня, при любых трудностях пусть непременно обращается, окажу любое содействие.
Уже завершая разговор, Дутов негромко сказал готовому убыть Наумову:
– Вы, Сергей Александрович, будете в гуще важных событий, прошу детально информировать меня о ситуации на этом участке фронта, в любое время. И у меня к вам личная просьба, и поручение, – Дутов посмотрел прямо в глаза собеседнику, – прошу оказать необходимое содействие штабс-капитану Туманову, если встретите его в том районе. Предполагаю, что он находится в тылу у красных, где-то под Бугульмой, так вот… если удастся предпринять какие-либо меры для его поиска, буду благодарен лично. Прошу считать это особым поручением.
Полковник понимающе наклонил голову: «Понимаю, будет исполнено», мол.
– Честь имею. Разрешите идти?
– С Богом.
Дальше события стали развиваться по своим направлениям самостоятельно, оставалось только получать информацию от штабов и разведки, и надеятся на благополучный исход задуманного.
Каппель, который находился в отъезде с передовых рубежей по служебным делам, был взбешён, когда узнал об оставлении Бугульмы в это самое время. Красные, приняв город в подарок, поверили в успех и не отдавая инициативу упорно штурмовали оборонительные позиции, занятые частями Каппеля по правобережью реки Ик. Его пешие части держали оборону в районе Япрыково и Москово, контролируя реку, конница сдерживала красных у Байряки и Туркменево. Эту линию обороны частям Каппеля удалось держать до ноября, после чего уступая натиску красных, с жестокими боями пришлось организованно отходить на запасные рубежи под Усень.
В этот период разведка доложила о выпуске советских газет, в которых утверждалось о взятии красными войсками Белебея, что не имело ничего общего с действительностью – фронт всё ещё проходил западнее и город был под контролем белых. Теперь красные всеми силами стремились достичь преждевременно опубликованного результата, и кратно усиливали давление по фронту на Белебеевском направлении. Каппель спешно планировал операцию по контрудару, и проводил перегруппировку сил и средств. Отряду казаков, под командованием есаула Шеина, выпало обеспечивать прикрытие сосредоточения войск, и казаки в затяжных боях удерживали правый фланг в районе Бишкураево. К этому времени к театру военных действий прибыло усиление: 6-й Исетско-Ставропольский полковника Наумова полк и польские союзные части, и 9 ноября Каппель перешёл в наступление. Начало ему положили части чехословацкого корпуса, которые, захватив Верхне-Троицкий медеплавильный завод, атаковали правый фланг красных и отбросили их к Абдулово и Кулбаево, заставив форсировать Ик через разрушенный мост, что породило сумятицу и паническое последующее отступление красных к Бугульме. Одновременно Каппелем был нанесен удар по левому флангу красных войск, а после перегруппировки фланговым обходом казакам удалось ворваться в тыл красным по линии Тюменяк – Агир-Тамак – Райманово, посеяв в их рядах панику и обратив в бегство. Весь левый фланг красных спешно отступил к Бугульме, после чего ими были переброшены на фронт части с Екатеринбургского направления и была организована контратака. В результате наступления красным удалось отбросить белых на прежние рубежи обороны у реки Ик, и закрепится левым флангом у деревни Каракашлы. Результатом этих событий стало то, что Каппель не смог воспользоваться первоначальным успехом и отбить Бугульму обратно, а полковнику Наумову не удалось обнаружить в этой круговерти Туманова.
На живца
(Туманов)
Возвращение на базу было простым: проскакал проселком до Новотроицкого, после Шишмы полями обогнул Волчью Слободу, и не выезжая на дорогу аккуратно, по ручью заехал в лес, не оставляя за собой следов. А их полное отсутствие по пути у него самого начинало порождать нехорошие мысли и тревоги – всё ли ладно у казаков, цел ли обоз? На месте ли? Туманов придирчиво оглядывал окрестности, стараясь обнаружить хоть какой-то след, указавший бы на присутствие в лесу отряда или базы, но не находил – снег был девственно чист, только следы зверья и птиц местами цепляли взор. В заснеженном лесу стемнело быстро, уже в густых сумерках услышал окрик Суматова:
– Стой. Пароль.
– Тургай. Отзыв?
– Урал. Ура командиру!
Из-за большого дерева выскочил Суматов и улыбаясь подхватил под узцы Тумановскую лошадь…
Встречали с нескрываемой радостью – живой и здоровый, а значит всё в порядке. Жали руки, хлопали, лошадь увели в стойло, а самого усадили за самовар в просторной новой землянке из свежего сруба. Когда утихли первые эмоции, Филатов обстоятельно доложил, чем и как жили без командира.
Муку, как и было приказано, Филатов забрал сам, на следующий же день после отъезда Туманова. В соседней деревне взял телегу на время, оставив в залог червонец, и в течении дня перевёз полтора десятка мешков муки с мельницы в лес, припрятав недалеко от дороги. Телегу вернул, рассчитался с хозяином и до ночи успели перевезти мешки вьюками на базу. Рассудил так: коли столько муки припасено, стало быть зимовать будем тут, и надо готовить хозяйство к зиме. Без дела сидеть никому не дал: было решено обустроить новую землянку, попросторнее, утеплить сарай для лошадей и запасти больше дров. Филатов распределил не занятых в карауле по работам и всё споро двигалось: срубили сруб, сообща подняли его в отрытом котловане и закрыв в три наката завалили грунтом. Несколько в стороне отдельно срубили добротный нужник. Шумилов
