– Убери меч! – рявкнул Фульк Уильяму, который настолько вошел в азарт, что желал биться до смерти. – Ни к чему понапрасну терять время!
По подбородку Уильяма стекала кровь из разбитой губы, куда ему угодила рукоять меча.
– Они отправились нас убивать! – Уильям сплюнул красную слюну. Глаза его горели. – Неужели мы так и отпустим их, целыми и невредимыми?
– Почти невредимыми. – Филип показал на синяки, ушибы и раны, полученные солдатами.
Некоторые раны были неглубокими, как и у членов отряда самого Фицуорина. Другим же ранам наемников предстояло заживать подольше и навсегда оставить на их телах шрамы и увечья. Четверо преследователей погибли.
– Не волнуйся, они за все заплатят, – проворчал Фульк и приказал сдавшимся спешиться. – Заберите у них лошадей, – коротко распорядился он, – и оружие. И кольчуги, джентльмены, мы, с вашего позволения, тоже конфискуем, – указал он мечом. – Не хочется заставлять вас идти пешком – а до замка Болдуин путь неблизкий – по такой жаре в этих тяжелых хауберках. И шпоры, пожалуйста, а то еще споткнетесь. – Он поиграл мечом. Сталь рассыпала солнечные блики. – Поторопитесь, господа, пока я не передумал или мой брат не потерял терпение.
Выбора у наемников не оставалось. С явной неохотой они повиновались приказу. Вскоре два их бывших жеребца были навьючены целой коллекцией хауберков и оружия.
– Теперь можете идти, – сказал Фульк, – и надеюсь, что мы больше не встретимся.
Он не стал ждать, пока солдаты отправятся в пеший поход, и пустил Огонька рысью. Братья и остальные члены отряда двинулись за ним, держа под уздцы захваченных лошадей, с каждым шагом которых трофеи мягко звякали. То был первый подвиг Фулька в качестве предводителя разбойников, и он не знал, смеяться ему или плакать.
– Ну и где Фульк Фицуорин? – обратился Иоанн к дрожащему солдату, который стоял на коленях у его ног.
– Я не знаю, сир. – Наемник вытер струйку крови, упорно сочившейся из рассеченной брови. – Когда погиб Пьер д’Авиньон, я вынужден был спасаться бегством.
– Пьер д’Авиньон мертв? – с недоверием и яростью уставился на него Иоанн.
– Да, сир, и Амис ле Марки тоже.
Иоанн выругался и сжал кулаки. Каждая встреча с Фульком Фицуорином вызывала в памяти унижение той давней партии в шахматы, когда он проиграл вчистую. И проигрывает до сих пор. Да и у Мориса Фицроджера вид тоже был потрясенный и недоумевающий. Он сидел на подоконнике, запрокинув голову, чтобы остановить кровь из носа.
– Такой исход был предсказуем, – тихо, чтобы слова не разнеслись по залу, но твердо произнес Хьюберт Уолтер. – Фульк обладает боевыми навыками почти в той же мере, что и милорд Маршал, и к тому же вы втоптали в грязь его семейную гордость. Я знаю, что в прошлом вы с ним ссорились, но, может быть, сейчас стоило бы проявить снисходительность. Ваш покойный брат Ричард признал права его семьи на Уиттингтон. Забыв давнюю обиду, вы заполучили бы очень полезного сторонника.
– В том, что говорит его высокопреосвященство, есть резон, – согласился Ранульф Честер и удостоился одобрительного кивка также и от Уилла Лонгсуорда.
– Еще не поздно отозвать ваше решение, сир. – Хьюберт призывно протянул к Иоанну руку. – Верните Фицроджеру его подарки и пожалуйте ему взамен Уиттингтона другие земли.
Король злобно смотрел на своих вельмож, чувствуя явный душок измены:
– Вы никак учите меня править?
– Отнюдь, сир. – Опершись на посох, Хьюберт поклонился. – Просто предлагаем вашему величеству здравый совет.
Иоанн стиснул зубы.
– Я не нуждаюсь в ваших советах! И сам прекрасно знаю, как поступить с предателем! – ядовито проговорил он и показал на окно. – Морис Фицроджер принес мне вассальную клятву за Уиттингтон, и это мое последнее слово.
– А мое последнее слово – вы совершаете ошибку, – сказал Хьюберт.
В дальнем конце зала вдруг началось оживление. Появились остатки отряда, посланного Иоанном за Фульком. Ну и видок был у воинов: хромающие, пошатывающиеся, избитые, лишенные доспехов и начисто утратившие боевой дух. С моментально помрачневшим лицом Иоанн соскочил с помоста и бросился им навстречу.
– Сир, Фицуорин забрал наших лошадей и доспехи, – обессилено выдохнул один из наемников. Ему пришлось оторвать от сюрко полоску ткани, дабы перевязать кровоточащую рану на руке. – Он сказал, что будет вести с вами войну, пока вы, согласно английским законам, не восстановите справедливость и не вернете их семье Уиттингтон.
Негодующий крик Иоанна эхом разнесся по залу, так что мигом установилась звенящая тишина.
– Клянусь Господом на кресте и дьяволом в преисподней, я восстановлю справедливость по отношению к Фульку Фицуорину и его братьям! – захлебывался от ярости король. – Они у меня будут болтаться на веревке, свисающей со стены Уиттингтона, и оттуда любоваться своими землями!
В уголках рта у него скопилась слюна. Желание броситься на устланный тростником пол и отчаянно колотить ногами было неудержимым. Но вместо этого Иоанн кинулся к ближайшему столу и одним движением смел с него на пол чашки и блюда. Невероятным усилием, которое приносило ему мрачное удовлетворение, хотя он чуть-чуть не надорвался, Иоанн перевернул и сам стол. Затем, тяжело дыша, отошел в сторону и осмотрелся, но никто не хотел встречаться с ним взглядом. Король чувствовал оторопь собравшихся и исходившее от них презрение.
– Жалкий сброд! Да чтоб сатана на всех вас помочился! – заорал он и вихрем вылетел из зала, оставив Хьюберта Уолтера и графа Солсбери помогать израненным рыцарям.
– Тебе нельзя здесь оставаться, и ты это знаешь, – сказала Хависа, протирая небольшую рану на руке Фулька отваром ромашки. – После того, что вы с братьями натворили, Иоанн будет преследовать тебя с удвоенной силой.
– Да, мама, я и сам это прекрасно понимаю.
Фульк устало глянул в окно: сквозь открытые ставни пробивались первые дрожащие лучи летнего солнца, день обещал быть великолепным. Их отряд целую ночь скакал до Олбербери пастушьими тропами, все время прислушиваясь, нет ли сзади погони.
Над Уильямом склонился лекарь, пытаясь вытащить из челюсти обломки двух зубов. Уильям, полупьяный от меда, изо всех сил старался сидеть спокойно и не дергаться от боли при каждом прикосновении врача.
– Мы не станем убегать, – повернув голову, произнес он невнятным от крови и опьянения голосом. – Уиттингтон наш, и мы будем сражаться за него не на жизнь, а на смерть!
– Ну и глупо, поскольку смерть в этом случае не заставит себя ждать! – резко сказала Хависа. – Чтобы вас выследить, Иоанн отправит всех своих баронов и рыцарей, и уж они прочешут Валлийскую марку вдоль и поперек.
