пояснять, а, отдав несколько распоряжений, милостиво отпустила всех отдыхать: утро у нас выдалось нервным, тревожным и весьма беспокойным; вечер
ожидался не лучше. Так что пусть наберутся сил перед грядущим разговором с
обозленным Владыкой. Возможно, они нам всем скоро понадобятся.
С достоинством удалившись к себе и велев меня не беспокоить, я
облегченным вздохом скинула надоевшее платье и, рухнув на постель, с
блаженным вздохом снова забралась под одеяло. Недолгая прогулка и общение
со Знаком отняли у меня поразительно много сил. А восстанавливаться было
негде – эту землю саму еще питать и питать, прежде чем она начнет хоть что-то
отдавать взамен. Это вам не дикий лес, которого много веков не касалась рука
настоящего Хозяина – тут все было выкачано почти досуха, так что я вообще не
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
234
знаю, за счет каких резервов Повелителю удавалось поддерживать свой
несчастный сад. Еще год-два, и он окончательно превратится в беспорядочное
переплетение веток и старых корней. И ни благости, ни свежести, ни силы в нем
уже не будет.
Тяжело вздохнув, я закрыла глаза и сама не заметила, как уснула. Но если в
прошлую ночь мне удалось обойтись без сновидений, но сейчас мне снова
приснился Дем в своем демоническом обличье. Причем он выглядел настолько
реальным, а разделяющая нас стена – до того прочной и плотной, что я даже на
шаг не смогла к нему приблизиться, хотя старалась как могла. А пустота вокруг
была исполнена таким лютым холодом, что я даже во сне моментально
продрогла до костей и с ног до головы покрылась тонким слоем серебристого
инея.
Дем тоже выглядел растерянным. Смотрел на меня из темноты, внимательно
изучал горящими, словно угли в аду, глазами, что-то безмолвно шептал, его губы
беспрестанно шевелились, но до меня почему-то не долетало ни звука. А когда
он понял, что я его не слышу и вообще с трудом различаю его неподвижно
висящий в Пустоте силуэт, взмахнул громадными крыльями и метнулся к
непонятной стене, от которой в его сторону вдруг протянулся длинный, ветвистый, невероятно яркий электрический разряд.
Со своего места, завязнув, как муха в патоке, я видела, как исказилось в
бешенстве лицо полу-демона. Как жутко он оскалился, когда его играючи
отшвырнуло в сторону, наградив напоследок еще одним сине-голубым разрядом.
И как мелькнули во тьме его острые клыки, которые непроизвольно показались
из-под нижней губы.
Правда, неожиданная боль не заставила его уйти – напротив, почувствовав
сопротивление, Дем накинулся на преграду с удвоенной силой и бился в нее до
тех пор, пока на костяшках когтистых пальцев не выступила кровь, а на груди, куда раз за разом ударяла проклятая молния, не образовалась широкая рана.
– Не надо! – беззвучно прошептала я, остро жалея, что в Пустоте у меня нет
голоса. – Не надо, не рвись… пожалуйся, брат, перестань себя калечить!
Он не услышал, раз за разом пытаясь до меня добраться. И не увидел, как с
каждой его попыткой меня все дальше относит от стены.
«Нет! Остановись, брат!» – молча крикнула я, в отчаянии следя за тем, как
расплывется во тьме его жутковатый силуэт. Но не успела – меня буквально
выкинуло из Пустоты, оставившей после себя ощущение дикого холода, ломоты
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
235
в суставах и острого чувства потери, которое я даже пробуждения не смогла как
следует подавить.
Придя в себя все в той же постели, я какое-то время лежала, переживая свой
сон, но потом все же заставила себя выбраться и, кинув быстрый взгляд на окно, тихо охнула: мать моя женщина! Да ведь уже вечер! Вернее, по моим меркам
уже ночь, потому что сквозь шторы не пробивалось ни единого лучика света, а я
еще не все сделала на сегодня, что хотела!
– Вот демон! – с досадой процедила я, схватив домашнее платье. – Заколебали уже эти завязочки! Завтра потребую у мастера Гриоло, чтобы в
срочном порядке осваивал производство пуговиц, а то ж сто раз запутаешься, пока эти бантики поназавязываешь!
Кое-как приведя себя в порядок, я неторопливо вышла в гостиную (могла бы – побежала со всех ног, но вдруг все-таки «камеры» стоят?), а затем выглянула в
коридор и, встретив вопросительный взгляд караулящего мой покой Веги, как бы
нехотя поинтересовалась:
– Командир далеко?
– Нет, госпожа, – послушно откликнулся валлионец, беспокойно разглядывая
мое уставшее лицо. – Позвать?
– Да. Давайте-ка все сюда собирайтесь – пора обменяться информацией.
Вега понятливо кивнул, отдал честь и стремглав кинулся через коридор, ненадолго исчезнув за дверью их общей комнаты и громогласно сообщив
остальным, что, мол, «госпожа-с требуют»…
Пока он бегал, я так же неторопливо вернулась в гостиную, чинно устроилась
на первом попавшемся диване и, дождавшись, когда все четверо гуськом зайдут, на ходу пряча амулеты в заранее приготовленные тряпицы, изобразила на лице
скучающее выражение. Итак, начинаем очередной спектакль…
– Добрый вечер, господа. Прошу прощения за небольшую задержку и жду
подробного доклада касательно своей последней просьбы.
Валлионцы, переглянувшись, вытянулись, как на построении, а затем Вега
выступил вперед и, чеканя слова, сообщил: – Мы осмотрели все крыло, миледи – вы были правы: здесь нет ни одного
выхода наружу.
– Окна проверили?
– Так точно. На первом этаже их вообще нет, а те, что на втором, не
открываются.
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
236
– Скверно, – пробормотала я, изображая для возможных наблюдателей
глубокую задумчивость. – Чем пробовали открыть?
– Стулом, – позволил себе едва заметную улыбку Вега. А когда я
вопросительно приподняла бровь и повернулась к господину Иггеру, тот
спокойно пояснил:
– Сперва попытались обычным способом, но не нашли щеколды. Потолкали, однако тоже без толку – рама держится за проем мертвой хваткой. Тогда мы
разыграли небольшую потасовку, пока решали, кому дежурить на ваших дверях
в эту ночь. Пошумели, разумеется, случайно опрокинули пару столов и заодно
швырнули стул, по неосторожности попав им прямо в окно. В итоге стул – в
щепы, а на стекле ни царапины. Похоже, на него наложено какое-то защитное
заклятие. Потому мы проверили окно на коридоре – там оказался небольшой
балкон, куда я недавно вышел прогуляться. Но повреждений и там нанести не
удалось, хотя лезвие моего кинжала почти на треть состоит из адарона.
– Тоже ни царапины? – уточнила я.
– Ни единой, – подтвердил господин Иггер. – Хотя я пытался и острием
кольнуть, и даже заточку на лезвии рискнул испортить.
– Хорошо, что еще нашли?
– Я думаю, что первый этаж, вопреки заявлению Нига, до сих пор нежилой.
Слуг там нет – для этого внизу слишком тихо. Ни кастрюля не загремит, ни ведро
не грохнет, хотя мы прислушивались очень тщательно. Конечно, не исключено, что это работает еще какое-нибудь заклятие, которое ограждает ваш нежный
слуг от постороннего шума, но абсолютной тишины даже в этом случае быть не
должно: люди же живые – кто-то кашляет, кто-то чихнет не вовремя, у кого-то в
животе забурчит или еще что-то случится, что привлечет внимание. Однако за
целый день ничего подобного не было. Так что я думаю, слуги там бывают, но не
живут постоянно, а появляются откуда-то еще, когда нам требуются их услуги.
– Почему так решил?
– Единственное помещение первого этажа, смежное с теми комнатами, где
бываем мы – это столовая. Там нет окон и дверей, кроме той, которой
пользуемся мы, однако строго к определенному времени стол всегда накрыт. Но
из всего первого этажа только восточная стена столовой напрямую граничит с
помещениями для слуг, так что если предположить, что она с секретом или же
используется, как некий телепорт, то там должны были остаться следы. Сегодня
во время обеда я был так неловок, что просыпал вдоль той стены соль.
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак.
237
Проверил через оборот – соль на месте, объедков нет. Проверил еще через
оборот – соль тоже исчезла, но следов на полу ни в первый, ни во второй раз не
обнаружил.
– А вы уверены, что слуги, обнаружив мусор на полу, просто его не убрали?
– В первый раз я почти сразу после обеда попросил Шунира… этот парень из
обслуги… прибраться в коридоре второго этажа. Он появился мгновенно, будто
только и ждал за дверью, но при этом оставил соль нетронутой, а через четверть
оборота снова ушел, опять же – никак не нарушив моей «сигналки», хотя я сам
видел, как он спускался на первый этаж. Через оборот после обеда, когда мы
