близкие, дружеские отношения со времен событий Гражданской войны в Сибири сложились у Гейцмана с заведующим издательством «Академия», известным партийным и государственным деятелем Яковом Давыдовичем Янсоном. Именно вопрос о связи с этими людьми был первым, который следователь задал Гейцману на допросе[853]. Кроме того, Илья Моисеевич посещал Латышский клуб в Москве и провел молодые годы в Двинске, который теперь входил в состав Латвии. На момент ареста он поддерживал переписку со своей родной сестрой, Софьей Батан, проживавшей в Даугавпилсе[854]. По всем этим обстоятельствам он стал одним из фигурантов группового латышского дела. Формальным поводом для ареста стали показания одного из арестованных.
Подследственных, проходивших по этому делу, регулярно избивали, о чем свидетельствуют показания одного из сотрудников ГУ ГБ НКВД, в 1955 году допрошенного в ходе расследования дела Берзина, Гейцмана и других сотрудников ЦАУ[855]. Под давлением следствия Илья Моисеевич был вынужден уже 14 марта и 11 июля дать показания, оговорив себя и «сознавшись» в работе на японскую и латвийскую разведки, а также в том, что он якобы был активным участником подпольной латышской организации, поименованной в обвинительном заключении как «к[онт]р [революционная] фашистская шпионская группа латышей, существовавшая в Центральном архивном управлении (ЦАУ) СССР»[856]. Кроме того, он заявил, что подбирал документы в архиве специально по заданию латвийской разведки, с целью поиска фактов, дискредитирующих советскую власть, а также — якобы передал в Латвию из архива некие карты секретных дорог[857]. В связи с арестом Гейцман был исключен из партии и 2 августа 1938 года постановлением тройки УНКВД по Московской области приговорен к расстрелу. 16 августа приговор был приведен в исполнение[858].
Имя уже расстрелянного Гейцмана было использовано сотрудниками НКВД в новом групповом деле, «Анархического центра»[859], создание которого приписывалось бывшим анархистам П. А. Аршинову[860], И. В. Саблину, Е. 3. Ярчуку[861] и анархистке М. В. Петросовой[862]. В показаниях, которые избиениями и пытками сотрудники НКВД выбили у подследственных, Гейцман был объявлен одним из участников придуманного «центра». Ему же приписывалась вербовка в подпольную анархистскую организацию бывшего анархиста И. И. Базыльчука[863].
Постановлением Военной коллегии Верховного суда СССР от 16 июля 1957 года Гейцман был реабилитирован[864]. В докладе по делу латышей — сотрудников ЦАУ, составленном 26 сентября 1955 года заместителем прокурора Московского военного округа, подполковником юстиции Трапезниковым, отмечается:
Гейцман, Вальдбах и Буберг расстреляны по решению тройки НКВД. Хотя они на предварительном следствии дали признательные показания, их показания противоречивы, не подтверждены никакими объективными материалами, они должны расцениваться как оговор и самооговор, вызванные применением к ним запрещенных законом методов следствия. <…> Проведенной в 1955 году проверкой их принадлежность к агентуре иностранных разведок не подтвердилась[865].
Отмечалось и то обстоятельство, что офицеры 3-го отдела ГУ ГБ НКВД, осуществлявшие следствие по делу Гейцмана, были осуждены в 1939 году за фальсификацию дел[866].
Публикуемый текст выступления представляет интерес не только с точки зрения передачи фактов о деятельности Гейцмана и анархистов. Прежде всего это попытка одного из бывших лидеров анархистского движения проанализировать различные социально-экономические, социально-психологические и социокультурные аспекты жизни еврейского населения западных регионов Российской империи, ставшие предпосылками достаточно широкого распространения анархизма среди еврейских рабочих и интеллигенции. Безусловно, авторский стиль Гейцмана отличается экспрессивностью, эмоциональной подачей материала. С этой точки зрения представляется верным замечание, сделанное одним из политкаторжан, Шапиро[867]: «Я не слыхал доклада тов. Горского об анархизме, ни тов. Гейцмана (в Москве), но я их читал и у меня сложилось впечатление, что они идеализируют свое прошлое и весь наш 25-ти летний опыт не дал им ничего для критического отношения к своему прошлому»[868]. Уже будучи членом РКП(б), Гейцман с нескрываемой симпатией говорит о своих товарищах по анархистскому движению и фактически защищает их, хотя и делает это с серьезными оговорками.
Стенограмма выступления Гейцмана хранится в фонде Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев (фонд 533) Государственного архива Российской федерации. Текст документа приведен в соответствие с современной орфографией при сохранении стиля оригинала. Готовя текст к изданию, автор публикации стремился сохранить экспрессивность, эмоциональную насыщенность, присущую оригиналу стенограммы. Особенности авторского написания отдельных слов сохранены. Сокращения раскрыты в квадратных скобках. Сведения о ряде лиц, упомянутых в документе, получить не удалось. Автор выражает благодарность исследователю из Калининграда Сергею Александровичу Овсянникову за помощь в установлении некоторых лиц, упомянутых в тексте И. М. Гейцмана.
Список сокращений
БОКС — Всесоюзное общество культурных связей с заграницей
ВОПКиС — Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев
ВЧК — Всероссийская чрезвычайная комиссия
ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации
ГПУ — Государственное политическое управление
ГУГБ — Главное управление государственной безопасности НКВД СССР
ДВР — Дальневосточная республика
КАОУ «Набат» — Конфедерация анархических организаций Украины «Набат»
МВД — Министерство внутренних дел
МФАГ — Московская федерация анархических групп
НКВД — Народный комиссариат внутренних дел
НКИД — Народный комиссариат иностранных дел
Оргбюро — Организационное бюро
ПСР — Партия социалистов-революционеров
Райком — районный комитет
РГАСПИ — Российский государственный архив социально-политической истории
РКП(б) — Российская коммунистическая партия (большевиков)
РПАУ(м) — Революционная повстанческая армия Украины (махновцы)
РСДРП(б) — Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков)
СССР — Союз Советских Социалистических Республик
США — Соединенные Штаты Америки
УНКВД — Управление народного комиссариата внутренних дел ЦАУ — Центральное архивное управление
ЦГА СПб — Центральный государственный архив Санкт-Петербурга
ЦК — Центральный комитет
Стенограмма доклада И. М. Гейцмана на заседании секции по изучению революционного рабоч[его] движения среди евреев
27 ноября 1931 года
Тов. Гейцман
Товарищи, после таких гладких речей и дел, которые мы выслушали, у меня нет настроения перейти к негладким речам и делам, и не знаю, как вообще этой теме мне удастся дать серьезный исторический обзор, — анархическое движение среди евреев, — насколько это трудно и совершенно невозможно — вы знаете. Но постучимся в двери истории — быть может, нам удастся.
Анархическое движение в целом и среди евреев в частности совершенно не разработано. До сих пор масса людей, не только обывателей, но людей с большой социальной и социологической эрудицией, думали и многие думают до сего дня, что это движение отчасти было временным, отчасти было случайным. Я, по крайней мере, помню в [1] 905 году, очень многие так трактовали, не будь нескольких десятков челов[ек], которые приехали с готовым анархизмом из-за границы в Россию, быть может, этого движения не было бы вовсе. Я, товарищи, давно не анархист, и от анархизма к коммунизму какой
