обошёл транспортное средство.
— Нет, ты посмотри: он его ещё и поцарапать успел. Да ремонт в пару сотен кредитов обойдётся! Я вам что, рожаю, эти деньги, а?
— Так фараоны прицепились… Но я от них ушёл.
— Ушёл он… Марш на корабль. Дьюланна тебя в порядок приведёт.
— А зачем? — спросил Хан.
— Дело есть. Со следующей недели в школу пойдёшь, для богатеньких сынков. И тебя теперь Олдриджем зовут. Запомнил?
— Да, сэр. Я Олдридж, сэр, — выдавил сквозь зубы Соло.
— Вот и ладушки.
— Есть там один типок — осмотришься сначала, а затем подкатишь. Его папаня — большая шишка, а у больших шишек — большие бабки. Сечёшь? Вот… А за своего сыночка он наверняка отвалит по крупному. Но, сука, охрана там почище чем в банке. Вот ты и разнюхаешь, что к чему.
— А чё сразу я?
— Ну не я же глаза в комп пялю постоянно. Эту твою географию с физикой я в гробу видел и в белых тапочках. Ты вон и ширивууки понимаешь лучше этих ковриков мохнатых. Блеснёшь там своими знаниями — авось прокатишь за своего. Понял, поганец?
— Да, сэр, понял.
— И попробуй мне только облажатся — даже трупа не найдут…
В этот миг обычный шум города разорвали звуки сирен.
— Эт-то ещё что за хрень? — Шрайк поднял голову, всматриваясь в небо.
I. Часть Восьмая. Глава 86
Ты станешь в этой жизни сотым,
как только отбросишь все то,
что заставляет тебя хотеть быть первым.
(Вуди Аллен).
* * *
Солнце в системе Райдони-Прайм было довольно тусклым, и оно в полной мере отражало как моё внутреннее состояние, так и состояние нашего флота, отступившего сюда от Дуро. Оно было именно тусклым.
Почти все корабли были в той или иной мере потрёпаны; отметины от турболазерных выстрелов, цепочки следов бластерных попаданий, запятнавшие листы брони и обшивки; целые отсеки, превращённые в нагромождение искорёженного металла, секции выгоревшие дотла… Только безвести пропавшими по флоту числится тридцать две тысячи разумных, и скорее всего, львиная доля из них скоро перейдёт в графу «погибшие».
И тем не менее, флот жив, даже потеряв тридцать процентов своего первоначально состава. Тыловая линия флота подтянулась к нам, а это значит — ремонт существенно упрощается. Нет, о капитальном тут и речи не идёт пока — но залатать дыры в броне, заменить выбитые орудия, пополнить авиапарк «Охотников»… Многое можно сделать — и это делается, причём со всей возможной поспешностью. Все понимают, что Кореллия — это конечно Кореллия, но дерьмо случается, и у нас есть шанс снова попасть в самое пекло…
Стоя в рубке флагмана, я замечал тут и там на кораблях отблески сварки и мельтешение малых кораблей. Даже на нашем «Триумфе» были повреждения, полученные при прорыве: меняли оба повреждённых орудия в башне номер три. Восьмая и одиннадцатая башни восстановлению не подлежали — их надо менять целиком, как и с полдюжины противо-МЛА орудий.
Остаётся надеяться, что кореллианцы смогут задержать Гривуса настолько, насколько мы могли рассчитывать. Ну, а там — там ситуация изменится…
— Сэр, вот последние отчёты, — Ли Норьега протянула мне датапад.
— Да, спасибо, лайн-капитан… Отдохнули?
— Шесть часов. А вы всё тут торчите, сэр?
Пожав плечами, я отвернулся к обзорным панелям. Ну, а что тут сказать? Я и вправду стою тут уже много часов. Какой отдых, какой сон, когда в голову мысли разные лезут с неодолимой силой. Тут овечками не обойдёшься.
— Сэр, разрешите заметить? Мы поддерживаем вас. Нет, не так. Я поддерживаю вас. Это было необходимое решение в тех условиях и я готова подписаться под ним.
— Спасибо, это многое для меня значит. — я ответил совершенно искренне, так как чувствовал, что она тоже не кривит душой.
Вот ведь какая штука… Нет, я догадывался, что людские, да прочих рас настроения изменчивы, но лишь сейчас смог убедиться в этом сам. Пока я был на подъёме — меня поддерживали многие офицеры «Мерн-тринадцать», что во флоте, что в армии. Но стоило мне совершить опасный поступок — как многие поспешили дистанцироваться, дабы на них, в случае чего, не упала тень. Да, многие поступили так. Но остались и те, кто не стеснялся поддерживать меня вслух и прилюдно. И это было, хатт его, приятно. Значит, не такой я уж и безнадёжный командир, в конце-концов. Даже командир дуросов-космодесантников на корабле, капитан Кар Тревел, который, казалось бы, должен был быть не в восторге, высказался ободряюще. Мол, хорошо, что вы решили не продолжать бои, а то разрушения на планете и космогородах могли бы быть ощутимее. Никому не понравится, когда твой дом становится полем боя…
Но всё это простые люди, так сказать. Политикам и «обществу» всё может прийтись не по нраву. Остаётся только одно — ждать развития событий.
Хотя чего я, собственно рефлексирую? Что они мне могут сделать то? Того фарса, что в каноне устроили против Асоки, я не потерплю и пошлю всех далёкой дорогой. На крайний случай всегда можно отойти от дел, прихватив с собой всех тех кто мне дорог, и тех, кто решил идти со мной до конца. Чем заняться? Как вариант — сколотить наёмный отряд. Системную армию я конечно не потяну по финансам, но корпус наземки и небольшую эскадру кораблей — вполне. Такое сейчас востребовано, и будет востребовано многие годы. Даже Альянс вовсю пользовался услугами наёмников, не говоря уже о Республике и Империи. У последней целые корпуса были наёмников на службе, те же айлонцы, что сейчас служат Республике, правда, в ограниченном количестве — денег много просят… Офицеры — если захотят пойти со мной — станут костяком нового отряда. Асока и Бет… Думаю, они тоже могут остаться со мной. Хотя насчёт Бет есть некоторые сомнения… Точнее они были раньше. Но теперь, думаю и она будет на моей стороне. А там дело за малым. Набрать контингент, обучить, технику закупить…
Но это да, на крайний случай. Не могу же я так просто взять и позволить себе слить всё то, что я делал до этого времени? А сделал я многое. Уже одно то, что Палпатин знает многие расклады на будущее… Но тут опять же есть нюансы. Во первых, он может не совершить своих прежних ошибок — но совершить новые. От этого никто не застрахован. Во вторых — что-то история отклоняется
