— Я боялся за тебя.
— Спасибо за заботу, — ядовито процедил Лас, — я оценил, особенно последний день. Прочувствовал от и до. Санти тоже за меня боится, но я живу. Понимаешь? Живу так, как никогда не жил бы с тобой или с кем-то еще! — Лас невольно повторил слова отца.
— Я не знаю, что на меня нашло. Не знаю. Не могу объяснить. Прости…
— Прости? И это все? А на колени встать?
— Лас! — не удержался Найири.
— Что, Лас?
— Остынь. Включи мозги, — Сантилли сделал шаг к другу, — Поставь себя на его место.
— Не хочу! — принц сжал кулаки.
«Сейчас бросится на кого-нибудь», — невольно подумалось королю.
— Пожалуйста, я прошу, — герцог хотел подойти ближе, но друг отступил, — Представь, как день за днем ты видишь, как умирает тот, кого ты любишь…
— Я бы боролся за него до последнего мгновенья! И пусть он не говорит мне о своей любви! Ее не было!
— Он не знал, что делать, — продолжал уговаривать Санти.
— Он не хотел знать! — выкрикнул принц и упрямо закончил, — Я устал и хочу уйти.
— Подожди, Ласти, — Найири заступил ему дорогу, — Ну, постарайся понять хотя бы сейчас. Твоему отцу тяжело.
— Дай ему шанс, — герцог серьезно посмотрел на друга, — Мне же ты дал шанс исправить свою ошибку.
Ласайента вскинул глаза, чтобы возразить и осекся, увидев выражение лица отца.
— Они отказались помогать, — горько усмехнулся он, глядя в палубу, — Все отказались. И ийет, и драконы. Я умолял, предлагал все, что у меня было, — князь провел по лицу руками, словно стирая воспоминания.
— Мы пробовали кровь твоего отца и мою, но не помогло, — продолжил за него Найири, — Таамир даже слушать не стал, а маги посмеялись.
Лас перевел взгляд на озадаченного Сантилли и не заметил, как разжал кулаки. Он ничего этого не знал, как и герцог.
— Во время приступов создавалось впечатление, что тебя сдавливает черная сеть, твой отец и Анми пытались снять ее, — Найири прикрыл глаза и тяжело вздохнул, — Безрезультатно, она словно вросла в тебя. Ты не мог есть, приходилось кормить тебя понемногу каждый час вместо положенных четырех.
— Мы делали массажи, чтобы снять судороги, — глядя в пустоту перед собой, произнес Андерс, — Ты задыхался в помещении, но на воздухе тебе было легче. Я просил помощи у стихийных духов, молил богов, но они молчали. Да, ты прав, у меня опустились руки. Надо было бороться до последнего, а я сдался. Я ждал, но не твоей смерти, — отец отрицательно покачал головой, — а чуда. Больше мне ждать было нечего. Мне казалось, что я остался один со своим горем.
Ласайента молчал. Ему хотелось понять отца, ведь до того вечера он был другим, но обида продолжала душить в своих тисках.
— Я бы все равно сбежал, — упрямо произнес он, — Давно хотел. Сразу после дня рождения. Но не думал, что так все получится. Вся жизнь в клетке. А это чертово замужество… это, как поменять одну клетку на другую. Ты выбросил меня, как использованную половую тряпку! — Лас сорвался на крик.
— Это не правда! — возразил отец, вскидывая на него умоляющие глаза.
— Лжешь! С глаз долой — из сердца вон! Пусть герцог заботиться об убогой! Да? А мы потом уроним скупую мужскую слезу на могилку любимой доченьки.
— Я старался сделать все, чтоб тебе было хорошо!
— Лжешь! Ты делал все, чтоб тебе было хорошо! Отцовский долг исполнен — еще одна ненужная кукла для ненужной дочери!
— Ласти…
— Не смей меня так называть! — принц в сердцах топнул ногой.
— Ты прав. Я пытаюсь оправдаться, вместо того, чтобы понять и исправить, если это еще возможно. Помоги мне.
— Что? — уголки губ Ласайенты скривились.
— Понять, — Андерс шагнул к сыну и замер под его пренебрежительным взглядом.
— Я весь здесь, — с едким сарказмом ответил тот и крутанулся вокруг себя, разведя руки в сторону, потом с презрением посмотрел на отца и повернулся, чтобы уйти.
— Не уходи. Поговори со мной, — попросил князь.
— О чем? — с усмешкой полуобернулся сын.
— О чем хочешь. Я тебя совсем не знаю, как оказалось, — горько проговорил Андерс.
— Не хочу, — отрезал Ласайента и, обогнув Найири, сбежал по лестнице.
Рулевой с осуждением проводил его глазами. Слов он не понял, а вот тон — да, для этого перевода не понадобилось.
Санти постучал в дверь костяшками пальцев.
— Нет никого, — угрюмо отозвались с той стороны.
— Ласти, хватит дуться.
Да, так ему и ответили. Молчание у нас на вес золота. Сантилли привалился к двери спиной, засунув руки в карманы, и очень красочно представил, как провалится назад, если друг решит выйти к нему. Надо быть готовым на всякий случай. Он побарабанил в дверь пяткой, машинально огляделся вокруг и заметил рисунок на потолке.
— Так и умру под дверью, а через сто лет, — герцог продолжал внимательно изучать резной потолок, надо же, а они и не заметили такой красоты, — когда ты остынешь и раскаешься под грузом угрызений совести…. Кстати, а где она у тебя вообще? То найдешь здесь только мои хладные голые кости, потому что даже одежда истлеет.
Герцог на мгновение задумался. Или кости не могут быть хладными? Точно, труп хладный, но не важно. И он с еще большим воодушевлением продолжил:
— И тогда она, совесть то есть, будет тебя грызть день и ночь. Знаешь, так со вкусом. Чавк — чавк.
Сантилли, скрючив пальцы наподобие оскаленной морды, изобразил рукой, как совесть будет грызть плохого демона, сделав несколько выпадов в сторону коридора, потом повернул руку «пастью» к себе и показал ей страшные демонические зубки. Они с «совестью» поразглядывали друг друга, наклоняя головы то к одному плечу, то к другому. В это время Лас распахнул дверь и едва успел подхватить увлекшегося игрой Санти. Тот, не растерявшись, сделал вид, что его рука хочет покусать друга.
— Люблю жаркие объятия, — герцог обаятельно улыбнулся.
— Здесь не найдут твоих костей, — недовольно ответил Лас, отмахнувшись от руки, но друга продолжал поддерживать.
— Почему? — искренне огорчился ашурт, устраиваясь удобнее и хитро поглядывая на йёвалли.
— Я их сейчас выброшу, — Ласайента уже не мог обижаться на него, но марку надо было держать.
— А я не дамся. Из последних сил, — умирающим тоном прошептал Санти, закатывая глаза. И неожиданно серьезно посмотрел на друга, — Лас, хватит дуться.
— Правильно, на убогих обижаться грех, — проворчал тот, пытаясь не улыбнуться.
— Где ты видишь убогих? — нахмурился Санти.
— На ногах уже не стоишь, — принц приподнял брови и… отпустил ашурта.
Тот не ожидал такой подлости и ввалился в комнату спиной вперед, попытался удержаться на ногах, но зацепился за ковер и упал окончательно. Мгновенье смотрел снизу вверх на закрывающего дверь йёвалли, потом протянул ему руку. Ласайента машинально наклонился, чтобы помочь, но демон на то и демон, чтобы всюду и везде делать гадости. Ашурт резко дернул его на себя, еще и подвинулся, освобождая место для упавшего друга. Молодец, успел подставить руки.
