class="p1">Н. А. Лопашенко считает, что крупный ущерб в отношении частного лица не может составлять менее 1 МРОТ.[581] Б. Д. Завидов под крупным ущербом понимает сумму, эквивалентную или превышающую 50 МРОТ.[582]
На наш взгляд, заслуживает внимания точка зрения А. В. Наумова, который считает, что при определении крупного ущерба объективным критерием может служить размер гонорара за произведение, а также субъективная оценка ущерба как крупного самим автором.[583] Необходимо учитывать не только реальный вред, но и вред в форме упущенной выгоды, а также моральный вред, для оценки которого за основу можно взять сумму, которую правонарушитель обязан был бы перечислить автору в случае получения разрешения на право использования объектов интеллектуальной собственности.
Ю. В. Трунцевский считает необходимым отказаться от признака «крупный ущерб», сконструировав состав как формальный, что значительно расширит возможности доказывания факта интеллектуального «пиратства».[584] Ю. В. Трунцевский, вероятно, ориентируется на законодательство европейских стран, где интеллектуальное «пиратство» относится к формальным составам (например, ст. 80, 81 УК Бельгии, ст. 426-1 УК Франции). Хотя данное предложение поддерживают и другие авторы,[585] на наш взгляд, реализация его не отвечала бы степени общественной опасности рассматриваемого деяния и привела бы к подмене нормами уголовного права норм других отраслей права.
На практике возникают проблемы и при определении крупного размера. Если в предыдущей редакции ст. 146 УК РФ наступление уголовной ответственности связывалось с причинением крупного ущерба, размер которого не был определен, то сейчас четко определены крупный и особо крупный размеры – это стоимость экземпляров произведений или фонограмм либо стоимость прав на использование объектов авторского права и смежных прав, превышающая 50 000 и 250 000 рублей, соответственно.
Это несомненное достоинство новой редакции ст. 146 УК РФ, но что понимать под стоимостью произведений или фонограмм? Стоимость может быть «пиратской», а для правообладателя она может быть и рыночной, которая значительно отличается от «пиратской». Условна и сама стоимость прав на использование объектов авторских и смежных прав. Зачастую продавцы контрафактной продукции, чтобы не превысить крупный размер, сбывают товар малыми партиями, что также не позволяет эффективно бороться с данными деяниями мерами уголовно-правового характера.
На наш взгляд, при определении стоимости произведений или фонограмм следует исходить из объективно существующей на легальном рынке средней стоимости каждого экземпляра продукции. И здесь необходима скорейшая разработка соответствующих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ.
Непонятно, какую цель преследовал законодатель, включая в ч. 1 ст. 146 УК РФ термин «плагиат». На это обоснованно указывают В. М. Волков и Н. А. Подольный, подчеркивая, что данный термин не встречается ни в Законе «Об авторском праве и смежных правах», ни в Конвенции «Об охране литературных и художественных произведений».[586]
Преступлениям в данной сфере присуща высокая латентность; их истинное количество намного превышает официальные статистические данные.
Под незаконным использованием объектов авторского права понимается их опубликование, воспроизведение, распространение, переработка и т. п. без согласия автора.
Под присвоением авторства понимается выпуск чужого произведения в полном объеме или его части под своим именем либо издание под своим именем произведения, созданного в соавторстве с другими лицами без указания их фамилии, а равно использование в своих трудах произведений других авторов без ссылки на них.
Авторские, смежные и изобретательские права традиционно относятся к преступлениям против конституционных прав и свобод человека и гражданина. Однако в отдельных случаях интеллектуальная собственность в ее материальном выражении может выступать и в качестве объекта права собственности. Ведь выставляются же на продажу рукописи известных писателей, полотна великих художников! На это правильно указывает А. Наумов, предлагая неправомерное завладение предметами авторских, смежных, изобретательских и патентных прав включить в качестве квалифицирующего признака составов, предусмотренных ст. 146 и 147 УК РФ[587]. Логично было бы также уравнять санкции за совершение рассматриваемых деяний с санкциями за хищения чужого имущества.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» даны соответствующие разъяснения по ряду положений этих составов преступлений.[588]
В ст. 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. указывается, что «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, учении и отправлении религиозных и ритуальных обрядов».
Уголовно-правовые способы защиты права на свободу совести и религии на практике используются весьма редко. Этому способствуют весьма мягкие санкции ст. 148 УК РФ (максимальное наказание – арест на срок до 3 месяцев), а также сложность доказывания отдельных элементов состава преступления. Т. Нуркаева, например, указывает на несовершенство законодательной конструкции состава, выражающееся в том, что в ст. 148 УК речь идет только о религиозных организациях, в то время как в соответствии с Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. формами религиозного объединения являются не только религиозные организации, но и религиозные группы.[589]
Необходимо отметить и то, что законодатель не проводит четкой границы между уголовной и административной ответственностью за воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповедания. В соответствии со ст. 5.26 КоАП РФ в административном порядке наказывается воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе принятию религиозных или иных убеждений или отказу от них, вступлению в религиозное объединение или выходу из него. В ст. 148 УК РФ, однако, никаких пояснений на сей счет не дается, что создает определенные трудности в правоприменении.
Особую актуальность приобрело в последнее время право выражения своего отношения к политике властей как конкретное проявление непосредственной демократии. Это не только выражение своего мнения относительно курса Правительства РФ и Президента РФ, но и определенный способ воздействия на государственные органы и институты гражданского общества. Право граждан РФ собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование закреплено в Декларации прав и свобод человека и гражданина (ст. 19)[590] и Конституции РФ (ст. 31)[591].
Эти права граждан РФ охраняются и нормами уголовного права. Статья 149 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за незаконное воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них либо принуждение к участию в них, если эти деяния совершены должностным лицом с использованием своего служебного положения либо с применением насилия или угрозы его применения.
Любое публичное мероприятие проводится в установленном законом порядке. Скажем, согласно ст. 7 Федерального закона от 19
