Она проигнорировала меня.
— Брук, ясно, что ты считаешь, что в долгу перед подругой. Что ты планируешь делать?
Что я планирую делать? У меня нет плана. У меня ничего нет.
— Брук?
— Я ничего не планирую. Просто я ежедневно хожу в школу с этим уродом и мне сложно двигаться дальше из-за смерти моей подруги, когда я вынуждена видеть его лицо.
— Я могу это понять, — произнесла доктор Мэрривезер.
— Никто не знает, что он насильник. Ну, никто из тех, кто что-то значит, — сказала я.
— Что ты имеешь в виду?
— Полицию. Людей, которые могут посадить его. Никто не знает, потому что девушки ничего не говорят, — сказала я.
— Были еще жертвы? — спросила она. — Откуда ты знаешь?
Я вздохнула.
— Я немного покопалась.
— То, что ты делаешь, опасно?
Я покачала головой.
— Только незаконно.
— Ну, я не твой моральный компас, но, возможно, прямо сейчас противозаконные поступки не особо полезны для тебя. Как это может помочь тебе преодолеть свое горе? — спросила доктор.
Я на мгновение задумалась. Я знала, что могу доверять ей. Она принесла присягу или что-то типа того. Пока я не начну угрожать убить кого-то, она не имеет права ничего никому рассказывать. По крайней мере, я так думала. Я не знала всех деталей конфиденциальности отношений доктор — пациент. Но я знала, что могу доверять ей. Мама с папой ничего не знали о вещах, в которых я призналась доктору Мэрривезер несколько лет назад, когда я начала терапию из-за своей клаустрофобии. Я точно знала это, потому что они все еще продолжали смотреть на меня как на самого милого и невинного ребенка в мире.
Я вздохнула и медленно начала говорить. Нарочито медленно. Доктор Мэрривезер знала, что это означает. Она поудобнее устроилась в своем большом кресле.
— Итак, ладно, это было типа лучшее и одновременно худшее время, — начала я.
— Будет лучше, если ты не будешь использовать слово типа, — сказала доктор Мэрривезер.
Я вздохнула.
— Я спала с парнем Бэт за ее спиной.
— Я не вижу, в чем здесь лучшее время.
— Ну, секс был потрясающий, но измена и ложь непростительны, — ответила я.
Я выложила доктор Мэрривезер всю историю, вплоть до обнаружения «Воображаемой Блядской Лиги» и парней, которые, как я подозревала, были насильниками. Я даже призналась доктору в своем старом плане пожертвовать собой, но не получила той шоковой реакции, которую ожидала. Вместо этого я получила множество вопросов о моем эмоциональном состоянии и моей борьбе с чувством вины и прощении. Я вежливо выслушала психотрёп о том, что восемнадцатилетняя девушка будет винить себя во всем, и ей будет сложно простить саму себя. Я, в любом случае, хотела не гребаного самопрощения. Мне нужно было прощение Бэт, а ее больше не было здесь, чтобы дать мне его. Прием закончился объятием. Я всегда думала, что это непрофессионально, даже когда только начала терапию в одиннадцать лет, но я привыкла рассматривать доктора Мэрривезер, скорее как мудрую, немного самовлюбленную старую бабушку, а не психоаналитика. По крайней мере, я могу целый час вываливать на кого-то свои проблемы, причем меня не перебивают и я потом не чувствую себя виноватой. Я записалась на следующий прием на будущую неделю.
***
К Рождеству мы с Райаном официально встречались, но еще раньше я призналась, что ходила на свидание с Кэлом и была на его вечеринке.
— Клянусь, он мне не нравится! — причитала я.
— Я знал о вечеринке, Брук, — сказал Райан. — Даже изгои вроде меня узнают о вечеринках, — он посмотрел на меня с любопытством. — Я не злюсь, но почему ты пошла?
— Мои подруги настаивали, а я не хотела, чтобы они шли одни. Пьяные девушки — легкая цель, — ответила я.
Это была не совсем правда. Мэлани и Тэйлор не были моими подругами, но, тем не менее, я пошла на вечеринку, чтобы защитить их. Так что, отчасти, это правда.
Райан кивнул.
— А свидание?
— Он не оставлял меня в покое. Знаю, ты говорил, что от него одни неприятности. Я просто думала, что если схожу и продемонстрирую ему, какая я отстойная, он перестанет доставать меня со свиданием, — сказала я.
— Ты далеко не отстойная, Брук, — ответила Райан.
Я пожала плечами.
— Ну, на том свидании я была довольно отстойной.
Райан на мгновение задумался.
— Ты могла просто сказать мне. Я бы мог выбить из него все это дерьмо ради тебя.
Я усмехнулась.
— Я не хотела, чтобы ты пачкал руки.
— О, я бы с удовольствием запачкал, — ответил Райан.
Прозвучало это чертовски серьезно. Я невольно задрожала.
— За что он тебя ненавидит, Райан? — мягко спросила я.
Райан стиснул зубы.
— Потому что я не хочу быть таким, как он.
Мы помолчали какое-то время, потом я заговорила.
— Ты расстроен из-за того, что я пошла на это свидание?
Райан покачал головой:
— Нет, Брук. Но лучше бы ты послушала меня тогда в ресторане. Я не шутил, когда говорил, что Кэл — плохой парень.
Я кивнула. Мне так хотелось знать, почему Райан считает Кэла плохим парнем. Маленькая частичка меня подозревала, что он что-то знает о сексуальных наклонностях Кэла, но я не хотела или боялась спрашивать его. Не знаю почему, но я не хотела вовлекать Райана в свое расследование. Мне нравилось, что он вне этого, и мне нравилось сбегать от всей этой истории всякий раз, когда мы были вместе.
— Я давно должен был предложить тебе быть моей девушкой. Предлагаю официально. Будешь? — спросил он.
Мы только что говорили о Кэле? Потому что я не помню. Все, что я знала в данный момент, это то, что Райан предложил мне официально стать его девушкой, и по ощущениям все это было похоже на то, будто огромная коробка с фейерверками взорвалась в моем сердце и мозге. Взрыв экстаза.
Я восторженно кивнула и впилась в него губами. Уверена, народ в школе знал, что мы вместе, даже несмотря на то, что мы держали наши отношения в тайне. Мы болтали друг с другом между уроками, когда появлялась такая возможность, и сидели вместе во время обеда. Хотя мы избегали физических контактов. Он предпочитал заниматься этим за закрытой дверью, а я все равно никогда не была одной из тех, кто открыто выражает свою привязанность. Думаю, Кэл понимал, что мы с Райаном пара, и он перестал надоедать мне своим «Этот парень — источник неприятностей».
Возможно, придать нашим отношениям официальный статус прямо перед таким большим праздником, как Рождество, было не самой хорошей идеей, учитывая, что мы оба чувствовали себя некомфортно из-за необходимости дарить друг другу подарки. Мы не хотели подвергать себя давлению из-за этого и решили, что время, которое мы проводим вместе, — лучший подарок, который мы можем подарить друг другу. Однажды вечером он пригласил меня на ужин, а затем на выставку Пикассо в Музее искусства Северной Каролины. Он внимательно слушал мою болтовню об освещении, цветах и смысле, который выше даже моего понимания. Это был великолепный вечер, и он стал идеальным из-за того, о чем он спросил меня по дороге домой.
