Летнего сада на набережную Невы. В царя стрелял Дмитрий Каракозов, дворянин, студент, исключенный из Казанского университета. Царя спас крестьянин Осип Комиссаров, успевший ударить по руке покушавшегося. Будучи арестован, Каракозов заявил, что он хотел отомстить за народ, обманутый кажущимся освобождением. Каракозова казнили[173].
Выстрел Каракозова эхом прогремел по России. Александр II пошел на уступки охранительному курсу, выразившиеся в назначении на высшие государственные посты представителей консервативных взглядов, противников либерализации страны. В стране прокатилась волна репрессий.
Пост министра народного просвещения вместо А. В. Головнина занял махровый реакционер обер-прокурор Священного синода граф Д. А. Толстой.
Нежелание Пирогова лично явиться в Петербург в Министерство народного просвещения новый министр счел за вызов. В докладе Александру II Д. А. Толстой писал: «Принимая во внимание, что наши университеты преимущественно нуждаются в профессорах по наукам филологическим, я нахожу, что пребывание за границей Н. Пирогова как специалиста по наукам медицинским не представляется существенно необходимым для наших профессорских кандидатов, и поэтому полагал бы освободить тайного советника Пирогова от возложенного на него поручения» [160].
Николай Иванович не без основания считал, что новый министр, поднимая перед царем вопрос об освобождении Пирогова от наставничества научной молодежи за рубежом, выставил его перед монархом как недостаточно надежного в государственном отношении человека. Много лет спустя в письме И. В. Бертенсону Пирогов с возмущением вспоминает, что «обидно и не для одного самолюбия то, что личность, обязанная своим высоким положением только одному несчастному случаю[174], имела право сильно унизить и заподозрить перед главою государства достоинство человека, посвящавшего всю жизнь бескорыстному служению истине и отечеству» [161].
Более того, граф Толстой лишил Пирогова и дополнительной пенсии, которая была положена Пирогову и обещана Головниным, как члену Главного управления училищ, состоящему при Министерстве народного просвещения. По этому поводу Николай Иванович в том же письме Бертенсону пишет, что «после такого неблаговидного поступка со мной графа Толстого я предпочел поступить как тот итальянский монах, который, уходя из протестантской Германии, взошел на пригорок, спустил штаны и изрек: “Aspice denudatos barbara terra natos!”»[175].
После такой «государственной благодарности», проявленной к одному из выдающихся людей России, Николай Иванович удалился в свое имение «Вишня», где начался очередной его славный этап жизни и откуда он снова был затребован для выполнения своего долга мирового лидера военно-полевой хирургии.
Глава восьмая. Военно-медицинская доктрина Н. И. Пирогова
Заграничная командировка Н. И. Пирогова в 1862–1866 гг. вошла в историю русской науки не только как время плодотворного руководства молодыми русскими учеными, проходящими подготовку к профессорской деятельности в европейских университетах, но и как время написания ряда педагогических трудов, вошедших в сокровищницу отечественной педагогики. Этот период жизни великого врача остался в истории хирургии и как время создания одного из его капитальных трудов, который поныне представляет собой свод фундаментальных положений современной военно-полевой хирургии.
В 1863 г., когда Германия готовилась к войне с Данией, затеваемой Бисмарком за овладение Шлезвиг-Голштинским герцогством, к Пирогову обратился один из лейпцигских книгоиздателей. Он предложил ему записать и опубликовать свой богатый хирургический опыт, почерпнутый на Кавказской и Крымской войнах, полагая, что эта книга – в преддверии новой германской войны – будет востребована немецкими хирургами.
Руководство занятиями профессорских кандидатов, работа над статьями, посвященными педагогике, оставляли Пирогову достаточно времени, и Николай Иванович с увлечением приступил к работе над монографией, в которой хотел изложить свои взгляды на госпитали, медицинскую администрацию, перевязочные пункты и лечение ран.
Пирогов полагал закончить работу в короткий срок, но тема, о которой он мог так много рассказать, настолько увлекла и захватила его, что составление монографии затянулось. В письме министру народного образования Головнину о занятиях по руководству молодыми русскими учеными Пирогов ставит его в известность о работе над монографией, сообщая: «Занятия мои почти в течение целых 8 месяцев состояли преимущественно в составлении моей военной хирургии. Хотя этот труд не может быть отнесен к исполнению моих прямых обязанностей, но я считал окончание его нравственной обязанностью в отношении той науки, которой я занимаюсь с успехом более 35 лет моей жизни. Сидячая жизнь в течение этих 8 месяцев так расстроила мое здоровье, и без того не крепкое, что я после того едва мог оправиться через 4 месяца» [162].
Летом 1864 г. Николай Иванович вместе с семьей отдыхал в Италии, а затем в сентябре – декабре продолжал работу в Берлине и выезжал на отдых «на морские воды»[176].
В конце 1864 г. труд Пирогова был издан в Лейпциге на немецком языке под заглавием «Основы общей хирургии войны» (или «военной хирургии»): Grundzűge der allgemeinen Kriegschirurgie, Leipzig (1863–1864).
После появления монографии на немецком языке был поднят вопрос об издании ее на русском языке. Однако частные отечественные издательства не решались выпустить большое по объему специальное сочинение. И только после того как министр народного просвещения А. В. Головнин устроил через близкого ему товарища, министра финансов М. Х. Рейтера, ссуду в 2500 руб., книга была издана, а военно-медицинское ведомство приобрело весь тираж русского издания. Таким образом, ссуда была возвращена казне[177].
Для отечественного издания Николай Иванович переработал книгу, и она вышла на русском языке в двух томах (частях) под другим заглавием: «Начала общей военно-полевой хирургии, взятые из наблюдений военно-госпитальной практики и воспоминаний о Кримской[178] войне и о Кавказской экспедиции». Работа была напечатана в Дрездене в типографии Э. Блохмана и сына (первая часть – в 1865 г., вторая – в 1866 г.)[179].
В советское время вопрос об издании монографии Пирогова был поднят накануне Великой Отечественной войны. Тогда с момента первого выхода в свет этого труда Пирогова прошло 75 лет, и книга стала библиографическим раритетом. Однако выпуск нового издания первой части монографии Пирогова задержался в связи с блокадой Ленинграда немецко-фашистскими войсками. Медицинское государственное издательство (Медгиз) сочло необходимым закончить издание и выпустить одновременно обе его части (1941–1944).
В этом издании работе Н. И. Пирогова предшествуют две обширные статьи – академика Н. Н. Бурденко, тогда главного хирурга Красной армии, и начальника ее Главного военно-санитарного управления – генерал-полковника Е. И. Смирнова. Эти статьи в известной степени могут рассматриваться как два научно-практических конспекта работы Пирогова, предназначенные для современных хирургов и организаторов военно-медицинской службы, написанные с учетом успехов военно-полевой хирургии и военно-медицинской службы, достигнутых к 40-м годам XX века.
Интересно, что основные положения своего учения о военно-медицинском деле, представленные в «Началах общей и военно-полевой хирургии», Николай Иванович затем кратко изложил в двадцати пунктах «Основных начал моей полевой хирургии» во второй части книги «Военно-врачебное дело» (1879 год).
Первое положение, приведенное в «Началах общей военно-полевой хирургии», – знаменитый афоризм Пирогова: «Война – это травматическая
