Можно ускорить этот процесс. Не так он и сложен. Я имею в виду, производство спичек.
Однако тот, кто пробрался ко мне в комнату, определённо двигался по направлению к моей кровати... Блин, а я даже не побеспокоился о самозащите! Ни ножа, ни шпаги... да чего уж там! Даже примитивного гвоздя или шила у меня при себе не было. Вот чем я сейчас буду обороняться от не званного гостя с наверняка недобрыми помыслами???
Страх – то самое чувство, которое будит у меня обычно мысль, заставляет искать и находить самые неожиданные решения. Сейчас он спровоцировал меня... на бегство. Причём не на бегство в прямом смысле слова, когда поступательное движение тела должно помочь перенести его, тело, подальше от врага, а на бегство в смысле исчезания. Короче, чего-то я тут заморочился с объяснениями. В общем, сполз я с кровати осторожненько на пол, благо, ковры на полу были толстыми и мягкими, задвинулся под кровать и затих...
Злоумышленник – а я не сомневался в самых жестоких намерениях ночного посетителя! – прокрался к самой кровати, наклонился и стал шарить по постели в поисках своей жертвы... Сейчас он обнаружит моё отсутствие и догадается, что я под кроватью! Тут-то мне уже не избежать расправы... А погибать, знаете ли, вдруг так резко расхотелось! Так резко, что идея пришла мгновенно, и тут же реализовалась.
Я высунул из-под кровати руку и, нащупав лодыжку нападавшего, цепко схватил её, дёрнув к себе! Злоумышленник не удержался и плюхнулся на пол, издав какой-то странный звук. То ли писк, то ли визг?.. А затем я услышал всхлипы... Так плачут девушки или дети...
Выбравшись из своего убежища, я попытался-таки высечь искру и поджечь фитиль лампы. Видно, с перепугу у меня это получилось. На ковре рядом с моей кроватью сидела... Анна Петровна! Она уже была не в вечернем роскошном платье, а в цветастом халате, завязанном на поясе. неужели она... решила изменить своему спасителю??? А я был выбран инструментом для этой подлой и пошленькой авантюры?
Собрав в кулак всё своё самообладание (Ну да, прятался под кроватью, и что? Никто ж не видел! Только я сам об этом знаю), вспомнив, как честный граф должен разговаривать с легкомысленными особами, предлагающими своё тело от скуки гостям и проезжающим молодцам, я с напускным презрением спросил:
– Вы? Так поздно? Что-то забыли здесь, как я понимаю?
Анна плакала, пряча личико в ладошках, так безутешно и горько, что её вид просто не укладывался в нарисованную мною картинку. Я присел рядышком, хотел обнять её за плечи, но поостерёгся: наши наряды, мягко сказать, были слишком откровенными, особенно в данной обстановке. Хотя, даже если бы мы оба были одеты сейчас, находились бы в разных углах спальни, то хозяин, застав нас обоих здесь и сейчас, вряд ли поверил бы в невиновность. Ситуация очень странная...
– Мадам, перестаньте же рыдать... Лучше расскажите, что привело вас сюда в такое время, – я прошептал эту фразу, потому что где-то, вот точно же помню, слышал её, в каком-то историческом фильме, что ли...
Анна Петровна собралась и, обтерев лицо углом простыни, попыталась что-то произнести. Но всхлипывания помешали ей. Пришлось налить даме воды. Наконец я смог что-то разобрать из её речи. Коротко это будет звучать так: Анна, будучи ещё Веселиной, влюбилась в местного парнишку, жителя Нового Посёлка. Молодые люди в мечтах уже подбирали имена своим будущим деткам, как тут вдруг всё закрутилось в другую сторону...
Собственно, у самой Веселины никто мнения не спрашивал. её продавали, покупали, выдавали замуж... Во время венчания девушка потеряла сознание, так и не произнеся заветного согласия, но этот факт нимало не смутил ни святого отца, ни жениха. И сейчас, при встрече со мной, у Веселины возникли надежды на то, что я смогу ей помочь. Да, она всей душой мечтает вырваться отсюда, из богатого дома, где ходит в графинях, и вернуться назад в деревеньку, но чтобы только быть рядышком с любимым парнем...
Я был растерян и растроган... И у меня в голове стали возникать идеи по поводу того, как можно помочь бедной Веселине.
Помощь нынешней медицине из будущего и побасёнка Михея со скрытым смыслом
Вернувшись домой, я тут же занялся тем, чтобы рядом с моим домом была построена оранжерея для привезённых растений. Временно они были высажены и размещены в саду под руководством садовника.
Маришка была мне чрезвычайно рада. Она очень соскучилась, но сдерживала свои эмоции на людях, хотя всем и так было уже давно всё ясно. Крестьяне Марину любили, ко мне относились с уважением и несколько побаивались. Я, хотя и отменил физическое наказание, но мог запросто передать сильно провинившегося крепостного в дар менее лояльному помещику. Поэтому к нашей связи окружающие относились с пониманием и насмешек, по крайней мере, открытых, в наш адрес не допускали.
Хотя был раз случай… Но к нему я вернусь несколько позже.
Меж тем вместе с Маришей мы продолжали ходить в наше «заветное место» в лесу, где располагался временной портал. Мы уже отправили Анне рукописи, журналы и газеты, пожертвовали даже редкой книгой «Путешествие из Петербурга в Москву». Сейчас же с нетерпением ждали ответа. И он пришёл как раз двадцатого июля, через месяц после первого послания.
В свёртке, который оказался на поляне за оградой, были антибиотики и тетрадки, исписанные какими-то непонятными нам формулами. Было там и письмо, в котором Анна рассказывала о своих-Глафириных дочерях, даже приложила несколько фотографий. К сожалению, за этот месяц здесь ТАМ прошло ещё десять лет. Девочки уже стали такими же, как их кровная мама в момент таймпортации, им было уже по двадцать семь лет. Сама Аннушка тоже… изменилась. В свои сорок семь она, конечно, выглядела довольно привлекательно, но была уже далеко не девочкой.
Тетради Нини, можно сказать, выкрала у Светланы, это были её институтские конспекты. Аннушка сфотографировала их постранично и спрятала копии для дочери на тот случай, если Светлана станет их искать. Правда, тогда придётся что-то врать по поводу причины такого хранения записей… Но отсылать нам фотографии Анна не решилась. В тетрадях было описано, как создавались антибиотики: пенициллины, цефалоспорины, тетрациклины, макролиды, эритромицин. Было там указано и про их воздействие на патогенные микроорганизмы и человеческие организмы в целом.
На самом деле, этим записям не было цены в наше время. Микроскопы появились ещё при Петре I в 1716 году, так что патогенные бактерии
