В полёте я накачал теры маной до отказа, опустошив свой дар. Я был очень близко к иллитидам, и их обычные фокусы не получились. Да и не использовал я заклинаний – просто схватил их всех и швырнул навстречу друг другу. Мои теры тут же были развеяны, но своё дело сделали: с глухим звуком удара иллитиды столкнулись в воздухе и, образовав кучу-малу, упали на пол. Не давая им времени опомниться, я, втянув обратно в дар феникса, прыгнул на них сверху. Первое впечатление от встречи с их телами? Похоже, в них мало костей или они очень гибкие. Упругие конечности, эластичное туловище. Довольно хмыкнув, я стал их просто избивать. Физически это было просто – атар по своей природе довольно сильны и быстры, а уж ловкость – так просто выше похвал. Физиология иллитидов была мне неизвестна, поэтому я старался наносить точные и быстрые удары в голову и центр туловища. Когда он переставал трепыхаться, я откидывал его тело в сторону и принимался за следующего. Дойдя до белёсого иллити и врезав ему от души по его мерзкой роже, оглянулся и обнаружил, что уже не сам, а моя охрана и атар из Золотой Стражи рассортировали иллитидов на две группы. В одной они были просто свалены в кучу, и только двое в данный момент пеленались Золотыми.
– А что с этими? – Я мотнул головой в сторону «отбракованных».
– Мертвы, владыка. Вы увлеклись, избивая их. Хрупкое телосложение – если в воде они сильны, то на суше… – Голос, прозвучавший из-за спины, принадлежал Атере.
Я покосился на белёсого иллити, которого всё ещё держал левой рукой, – он был ещё живой:
– Пеленайте этого. – Из-за спины Атере вынырнул арир Криаты с мотком шёлка. Вручив ему мерзкую вершину эволюции осьминогов, я добавил: – Передайте Аэриснитари, что мы захватили троих – один из них иллити.
Позволив себе жёсткую ухмылку, Атере сказал:
– Да, Ашерас.
– Скажите Тиалин, чтобы она двигалась к нам. Что с рабами иллитидов?
– Как только последний из их господ потерял сознание, рабы тут же впали в прострацию.
– Хм. Свяжитесь с Элтруун и скажите, что, если ей нужны рабы для жертвоприношений, она найдёт их здесь в изобилии.
– Хорошо, Ашерас.
– Как только прибудет Тиалин, возьмёшь один из двух её еашей и со своими арирами начнёшь зачищать улей. Рабов сгоняй на площадь – эльдаров отдельно от полукровок. Натолкнёшься на иллитида – вызывай меня. И вообще не церемонься с ними… Мы уже выполнили план по пленным…
– Мне всё ясно.
Он отвернулся и, поднеся браслет связи к своему лицу, зашептал в него.
Что ж, здесь мы закончили. Я окинул взглядом многочисленные этажи и балкончики. «Огненный шторм» оставил после себя множество небольших пожаров и обожжённых трупов рабов. Дым вытягивался в отверстие в потолке. На глаза попалась Эйрин. Её лицо претерпело изменения: щёки оттянулись практически до ушей, явив жуткую пасть, усеянную прямыми иглообразными клыками. Что интересно: если её одежда была вся забрызгана кровью, то кожа была чиста. Впитала кровь? Внезапно раздался треск рвущейся материи, и за спиной вампирши раскрылись огромные кожистые крылья. Каждое крыло было очень большим – примерно шесть-семь метров от начала до самого кончика и сильно походило на крылья земных рукокрылых. Что ж, вот теперь Эйрин вполне можно называть княгиней – все атрибуты присутствуют. Она закрыла пасть и удивлённо начала осматривать и ощупывать своё левое крыло. Правое в этот момент чуть шевелилось в такт дыханию. Взглянув на меня, она, обрадовавшись, направилась ко мне. Её движение при раскрытых крыльях было немного смешным: когда одна нога должна была коснуться пола, а другая готовилась оторваться от него, крылья делали лёгкий взмах, в результате чего шаг вампирши становился очень длинным. Двадцатиметровое расстояние она преодолела за два шага. Ветер мягко толкнул меня в лицо.
– У тебя выросли крылья, – только и смог произнести я.
Когда Эйрин начала говорить, оттянутые, как у собаки, щёки снова втянулись на своё место, превратив жуткую пасть обратно в красивое лицо жрицы тёмных эльдаров.
– Да, Ашерас. Только как-то очень неудобно. И спина ноет.
– Ну, я думаю, это временно. Тут главное – дело привычки.
В ответ она улыбнулась с какой-то затаённой надеждой. Я перевёл взгляд с её лица на трупы магов: – Ну что, начинаем поднимать созданий?
– М-м-м… Ашерас… – Она замялась. – Укушенные мной скоро поднимутся в качестве обычных вампиров, послушных мне. Но, может, мы не будем заниматься поднятием?
Я нахмурился:
– А что понадобится для их возвышения до следующей ступени? Пойми меня правильно: возможно, быстрее и экономичнее будет создавать их сразу высшими вампирами?
Эйрин грациозно провела левой рукой по своему подбородку.
– Думаю, кровь атар, заряженная предварительно маной, подойдёт.
– Давай сначала посмотрим, как на них подействует кровь, сколько её потребуется и насколько они подконтрольны, а потом решим.
– Согласна.
Мы быстро перетащили покусанные тела в ряд. Жрицы даже решили стянуть с них хотя бы сутаны, но, как только начали буквально за ноги вытряхивать из неё свою первую жертву, она ожила и зашевелилась. Атар, не дожидаясь, пока их схватят и укусят, тут же её отпустили. И я опять увидел продемонстрированные мне чудеса вампирской ловкости: невзирая на то что от макушки до пола была всего пара десятков сантиметров, оживший вампир сумел извернуться так, что не коснулся каменной поверхности не только головой, но и руками, фактически мягко сев на корточки. Эйрин, заинтересованно подняв левую бровь, наклонила голову. Её крылья сложились за спиной, в этом положении их кончики лишь чуть-чуть не доставали пола. Новообращённый вампир плавно распрямился и повернул к ней своё лицо, скрытое в глубине капюшона.
– Чем выше ступень обращающего, тем сильнее связь и повиновение своему господину. – Голос Эйрин прозвучал в абсолютной тишине.
Словно в ответ другие обращённые тоже зашевелились и поднялись, замерев и уставившись на неё.
– Стать на колени! – Льдом в её голосе можно было заморозить всё вокруг.
Мгновение казалось, что вампиры ослушаются. Но вот первый из обращённых чуть шевельнулся, и практически сразу у всех подломились ноги, и, словно единый организм, они рухнули перед ней на колени. Я подошёл к вампирам и стал сдёргивать с них капюшоны. Как ни странно – все маги оказались эльдарами. Светлыми, тёмными либо полукровками тех и других. Возникла уверенность, что и другие трупы – тоже эльдары. Очевидно, иллитиды предпочитали вечных другим расам. Впрочем, удивляться нечему – живём мы долго и сильно одарены магически, а с возрастом становимся только сильнее.
Остановившись возле светлой эльдарки, я выкрикнул:
– Не сопротивляйся!
И схватил её левой рукой за шею, большим пальцем упёрся ей в подбородок и поднял её лицо вверх. Она попыталась трепыхнуться, но я чуть помог себе своими терами – и все её попытки увенчались лишь жалким елозинием ног по полу. Да, по сравнению с высшими обычные вампиры всё равно что дети, а уж в сравнении со спецназовцами… У Эйрин, в её бытность высшей вампиршей, мне бы так, одним пальцем, не удалось бы поднять голову против её воли. Что уж говорить – недавно я её сумел отодрать от своей руки только с помощью феникса.
Я посмотрел в глаза эльдарки – практически обычные, с белым белком и зелёной радужкой – и велел:
– Открой рот.
Пару секунд я думал, что она ослушается. Но вот она опрокинула голову ещё больше и открыла рот. А клыки-то уже сформировались. Хоть это и не такие, как у высшего вампира, и отнюдь не такие, как иглы у Эйрин, но всё же. Я простёр над её головой руку. Под действием воли феникса моя плоть разошлась, выпуская из себя тонкую струйку моей незаряженной крови. Она зависла большой каплей над лицом вампирши и, увеличившись в объёме, упала ей в рот. Ранка на моей руке тут же затянулась. Долгие секунды ничего не происходило, а потом вампирша часто и глубоко задышала, её кожа стала светлеть, клыки изогнулись и утончились. Из её зрачков стала расходиться кровавая волна, буквально стирающая зелёную радужку и перекрашивающая белый лимб в алый цвет. Вампирша сглотнула и внезапно отклонила голову, невзирая на мое сопротивление. Я отпустил её, но не успел сделать и шага назад, как высшую скрутил жестокий приступ боли. Обхватив свою голову руками, она тонко и жалобно закричала. Крик прервался рыданиями – высшая, свернувшись в позу эмбриона на полу, закрыла лицо ладонями.
– Что с ней? – спросил я у княгини.
– К ней вернулись все воспоминания о предыдущей жизни и годах, проведённых здесь. – Эйрин глубоко вздохнула: – Эти воспоминания даже для Аэриснитари оказались очень тяжёлыми, а уж для этих неженок светлых – так вообще непосильная ноша… А ведь древняя пробыла здесь лишь восемьдесят лет, а светлая, возможно, много-много больше. – Подойдя к плачущей светлой, она безжалостно пнула её в спину, заставив её резко замолчать. – Приди в себя, слабачка! Теперь ты часть моего гнезда, а значит – часть Великого Дома И’си’тор! Поднимись! Плакать будешь позже. Как и думать о своей мести.
