class="p1">— Не быстрее, а ритмичнее!
Странная теснота в груди. Больно. И жутко.
Что случилось?
Тьма…
— Криворукий!
— Меня убивать учили, а не реанимацию делать! Стараюсь как могу, сам что-нибудь сделай!
Тьма…
Шорохи и звуки. Жжение в груди.
— …ное дыхание…
— Не при вскрытой же грудной клетке!
— Она не совсем вскрыта. Тогда используйте свою силу, заставьте её дышать!
— Это так не работает…
Тьма…
Хр-хр, хр-хр, хр-хр — странный ритмичный звук.
Пятна плавали, перемещались. Отстранённое намерение моргнуть внезапно завершилось успехом. Смутное лицо находилось надо мной… и ещё, и ещё…
Всё это выглядело как съёмка от первого лица какого-нибудь персонажа в процессе реанимации, только вместо стен операционной вокруг деревья, вместо ламп — луна в небе и маленькая волшебная луна-светильник. Вместо аппарата искусственного дыхания воздух в лёгкие вдувал Вальдес с окровавленной щекой. Наклонялся и вдувал, приподнимался, набирал воздух в лёгкие и снова склонялся, накрывая мои глаза своими чёрными волосами. Над грудной клеткой нависал Гилиен. Рукава завёрнуты до локтей, ниже — красные перчатки… или кровь?.. Над ними стояла Ксанта и…
— Вальдес, не так часто, — командовала она. — Пора добавить внушение. Дядя, если сердце бьётся, лучше закрыть его и запечатать сосуды, иначе она просто истечёт кровью. Думаю, медики справятся с их соединением после твоей работы.
Это было так сюрреалистично, что я засмеялась… Или это отстранённая часть меня решила, что самое время хохотнуть. Грудь пронзило болью, и всё накрыла тьма…
…
— Леяна, Лея, открой глаза, посмотри на меня…
Темнота и холод.
— Лея, у тебя достаточно сил, чтобы выжить…
Тьма слегка пошатнулась, просветлела. Сияющие, как две луны, глаза Вальдеса были прямо надо мной. Его сладко-бархатистый голос пробирал до костей:
— Ты полна сил, ты не чувствуешь боли…
Темнота…
…Кроны деревьев, пронизаны лунным светом, меня мотает из стороны в сторону, несёт куда-то…
Тьма…
Свет двух лун прямо надо мной, вкрадчивый голос, убеждающий в том, что я буду жить долго и счастливо…
Тьма…
Лес…
Тьма…
Я на чьих-то руках…
Тьма…
Лица, витражные окна…
Тьма…
Потолки и стены…
Тьма.
Тьма.
Тьма…
* * *
Тьма расступилась внезапно, словно не я вынырнула из неё, а она меня выплюнула. Предварительно пожевав. Всё болело, веки были тяжелы, как гири, а за ощущением общей хреновости я едва смогла разобрать, что лежу в постели. Под одеялом. И даже в какой-то одёжке. Чем-то облепленная.
Мысли слабо болтались в полузабытьи, предваряющие этот момент события осыпались на разум разрозненными фрагментами.
А потом пришла внезапная боль в груди: Рэйдан!
И всю отстранённость смыло навернувшимися слезами, веки распахнулись, а с пересохших губ сорвался хриплый стон-крик.
На фоне белоснежного потолка появилась светлая голова. Я моргнула. Присмотрелась. Зрение то фокусировалось, то снова расплывалось, но это лицо… и обхватившие мою руку ладони, и силуэт тела…
— Рэ… — попыталась позвать я.
— Тихо, — сипло попросил Рэйдан, поглаживая мою руку, — всё в порядке. Не беспокойся, тебе надо отдыхать и набираться сил.
Зрение становилось чётче, и я разбирала всё больше деталей: болезненная бледность Рэйдана, подглазины, впалость щёк, общая какая-то помятость, странный чёрный костюм — очень простой и без украшений, с номером над сердцем. Белоснежная комната. Моя койка стояла ровно посередине. Окно — без витражей, просто прямоугольник с прозрачным стеклом — тоже находилось ровно по центру стены. Две тумбочки и два стула симметрично стояли с двух сторон от койки. От этой симметричности стало не по себе…
Что-то странное было во всём, даже запахи… их не было. Словно я не в больнице, а… а… я даже не знала, с чем сравнить это ненормальное до дрожи место.
Паника накатывала дрожью, зарождавшейся в груди, противным холодком и мурашками, удушьем. Приходили воспоминания: Ведьма, удар ножом, похищение Рэйдана, и разум окончательно терялся. Я задрожала, ощупала рубашку неожиданно красного цвета с номером над сердцем, заглянула под неё: частично покрытая красными чешуйками полоска шрама тянулась вниз чуть ли не от ключицы. Это явно больше, чем должно остаться от удара ножом, как будто…
Как будто мне сделали прямой массаж сердца.
Прямо в лесу? В антисанитарных условиях?.. Как хорошо, что я дракон, иначе точно скончалась бы.
— Всё будет хорошо, ты поправишься, — Рэйдан погладил меня по голове.
Он улыбался, но… эта улыбка не затронула глаза. Их теплота сменилась какой-то промозглой тоской, и дело было не только в том, что радужки потемнели.
— Ты… — голос сел, но я заставила себя спросить, — ты ведь отбился?
На краткий миг уголки губ Рэйдана опустились, но он тут же бодро заверил меня:
— Всё в порядке.
Да я же видела, что нет! Накатил страх, в глазах снова начало темнеть. Рука Рэйдана продолжала скользить по моим волосам. Ощупью схватив её, я по какому-то наитию стащила её вниз и оголила запястье — пустое, чистая кожа без меток. Но другую руку Рэйдан спрятал за спину. Я потянулась за ней. Рэйдан отстранился.
Я посмотрела на свои руки — никаких следов брачной метки. Так-то это нормально при неподтверждённом браке, но… Подняла взгляд на Рэйдана. Внутри всё дрожало.
— Покажи руку, — потребовала я.
Слишком сухо. Почти механически. И громко.
Пронзительный взгляд Рэйдана убивал меня на месте. В глазах скапливались слёзы. Он опустил голову и с тяжким вздохом вынул руку из-за спины. Протянул мне. Дрожащими пальцами я приподняла чёрный рукав.
Золотая вязь брачной метки охватывала запястье Рэйдана и пульсировала, словно живая.
— Если тебя это утешит, я с Ведьмой не спал, — Рэйдан изобразил улыбку. — По крайней мере, я такого за собой не помню. Так что у неё явно какой-то другой брачный ритуал…
Слёзы вдруг потекли по моим щекам.
Глава 52. Пришествие идеального мира
Ведьма выпивала архонтов за полгода…
Я сидела на кровати и поливала одеяло слезами, а Рэйдан опустился на корточки, сжал мои руки в своих руках.
— Лея, давай посмотрим на ситуацию с хорошей стороны: Ведьма не стала тебе мстить, позволила вылечить. Не каждый простит удар…
— Ты умрёшь? — прямо спросила я.
Рэйдан вздохнул:
— Все мы смертны…
— Я серьёзно.
— Так и я не шучу, — он пожал плечами с почти беззаботным видом.
Слёзы высохли от лёгкого раздражения: его спасать надо, а он шутит! Но раздражение мгновенно исчезло: каждый борется со стрессом, как может. Гнев был моим способом борьбы со своим стрессом.
Высвободив руки, я обхватила лицо Рэйдана ладонями и посмотрела в его печальные тёмные глаза. Нет, не до шуток ему, они его не успокаивали — он меня подбадривал. Смерти Рэйдан боялся. Он ведь только начинал жить. Такой
