Если же всё уничтожат, а кто-то решит применить утерянные знания, ведь многих это интересует, мы попадём в ловушку и ничего не сможем сделать. Эти труды нужно надёжно спрятать.
Я отошла к окну, желая найти покой в созерцании заснеженного сада больницы. Меня буквально трясло от негодования.
— Ты же тоже сейчас хранишь в себе частичку чужой магии, — осторожно произнёс Лоуриль.
Я медленно повернулась.
— О чём вы?
— О роге Сневера. В тебе сейчас журчит его сила, совсем махонькая, но она есть. — Помолчав, учитель добавил: — Благодаря этой силе ты и выжила.
Его слова меня не удивили. Тот крохотный тёмный груз внутри шевельнулся, медленно раскрываясь. Он оказался совсем не таким чёрным, как я ощущала вначале. Это были тёплые золотистые лучи.
Лоуриль поднялся и подошёл ко мне. Взял мои руки и посмотрел в глаза с доброй улыбкой.
— Используй этот дар во благо. Рог Сневера решил наградить тебя, так цени это, Мави.
Слова учителя оказались своего рода признанием моих способностей. Да, я знала, что могу плести вязи, но не до конца верила в себя. Теперь мне хотелось нести Свет. Теперь я не боялась своего будущего. Благодаря рогу Сневера, дар внутри меня окреп и мог расти. Я чувствовала эту силу и хотела стремиться к новым вершинам.
Лоуриль рассказывал мне последние новости о Дэниеле. О том, что он попал в хранилище, подделав печать с помощью запретной магии. Сначала сказал охранникам, что выполняет особую миссию имперов, прикидывал пару дней, как украсть артефакт, а потом пришёл и хладнокровно совершил задуманное. Он упивался этим чувством безнаказанности, отчего совершенно потерял ощущение реальности. Перед нами Дэниель разыгрывал обычный спектакль, откровенно смеясь и водя команду за нос.
Мне было больно слышать это. Было больно вспоминать его лицо, искажённое безумием, когда он говорил о своих великих планах. Но как бы я ни гнала эти воспоминания, как бы ни убегала от них, всё возвращалось в ночных кошмарах, которые становились всё чаще и чаще. Много раз я хотела дать показания, но в последний момент просила ещё немного времени, чтобы собраться с мыслями. Не знаю, чего боялась. Даже с Ноэлем не могла говорить о том, что произошло.
Меня искренне восхитил Глен, который едва окреп и мог вставать, но уверенно заявил, что расскажет всё, что помнит. Как поведал мне Лоуриль, стихийник навсегда лишился своих способностей, потому что все силы ушли на то, чтобы остаться в живых.
Зенер же так и не приходил в себе. Говорили, что он ещё много лет будет блуждать между мирами, пока душа его не истончится в пыль. Ужасная участь, но он её заслужил.
В одну ночь я лежала без сна в кровати и поняла, что эту историю пора закрыть. Испытывая одновременно страх и лютую ненависть, не могла двигаться дальше, не могла жить обычной жизнью. С поддержкой Ноэля я всё-таки дала показания против Дэниеля. Всем было понятно, что его ждёт смертная казнь и вечное забвение. Вот такой бесславный конец того, кто хотел создать целый мир и править им.
По дороге домой, я думала о том, как много всё же Дэниель для меня сделал, когда думал, что старается лишь для себя. Без него не было бы занятий с Лоурилем, я не стала бы создательницей вязей, не осталась бы с Ноэлем. Может ли зло иногда, хоть на самую кроху стать добром? Вероятно. Это как ещё одна возможность встать на правильный путь, только не все это осознают. Жаль, что Дэниелю не хватила мужества или ума пойти по этой светлой дороге и дальше.
— Как думаешь, рог Сневера снова вернут в хранилище? — спросила я, приваливаясь к плечу Ноэля.
— Имперский совет рассматривает более надёжное место. Он должен быть один, без других артефактом, а место его нахождения — строго засекреченным.
— Разумно. Так нужно было сделать изначально. Это же не какой-то обычный артефакт.
— Дорогая жена, с вашими речами пора бы и самой в имперский совет, — усмехнулся Ноэль и поцеловал меня в макушку. — Всё-таки я женился на самой умной мьесе!
— Посмотрю, как ты заговоришь, когда я буду плести вязь для рога Сневера.
Молчание. Чувствовалось, как напряглось его тело.
— Ты в самом деле хочешь подать заявку? — спросил муж скорее с интересом, чем с осуждением.
Улыбнулась, ощущая, как внутри разжался тёмный комок, выпуская золотистые лучи. Ноэль не знал об этой моей особенности, мы с Лоурилем условились пока не говорить.
— Ну а почему бы не подать? Мне нужна работа.
— Это нелегко и я буду переживать за тебя. Но, если ты правда хочешь плести вязь для рога Сневера, то подавай заявку на отбор и иди к цели ни на миг в себе не сомневаясь. — Ноэль повернул меня к себе. — Потому что я в тебе не сомневаюсь!
Он поцеловал меня глубоким и страстным поцелуем, от которого внутри всё затрепетало. Хотелось поскорее приехать домой и отгородиться от внешнего мира. Но дома нас ждал сюрприз — мои родители. После больницы они приходили к нам каждый день, поэтому Джетта свободно впускала их даже в наше отсутствие, при этом стараясь скорее удалиться в кухню, чтобы избежать необоснованных нравоучений или придирок от моего отца.
— Что-то случилось? — спросила я, взглянув на их обеспокоенные лица.
— Дочка, мы приняли решение вернуться домой, — сказал папа скорбным голосом.
Внутренне вся напряглась, ожидая новых уговоров.
— Мы приехали сюда, чтобы заставить тебя вернуться, — продолжил отец. — Признаюсь, не верил я в вашу любовь, думал, что ты вышла замуж нам назло, но за столько дней убедился в искренности ваших чувств. Ты всегда будешь моей маленькой дочкой, поэтому мне тяжело принять то, что кто-то другой теперь будет оберегать тебя и защищать. Я во многом был неправ, прости, Мави. Ноэль, и ты прости меня, что был груб с тобой.
— Вы поступали, как настоящий отец, мьес Коркрафт, — с почтением отозвался муж. — Я не держу на вас зла.
Отец раскрыл объятия, и я, вытирая бегущие по щекам слёзы, кинулась к нему.
— Ты стала взрослой и ответственной. Именно такой, какой я и хотел тебя всегда видеть. Будь счастлива, дочка, и не впутывайся, пожалуйста, во всякие опасные истории.
Я рассмеялась, понимая, что это условие, наверное, сложно будет соблюсти.
— Я тобой очень горжусь, Мави. Всегда помни об этом.
Он поцеловал меня в щёку.
— И навещай нас хоть изредка, — добавила мама. — Ноэль, ты тоже, конечно, желанный гость в нашем доме.
Она тоже плакала. Мы с папой обняли и её.
— Может быть выпьем
