Не следует, однако, полагать, что императрица Александра Федоровна и ее старшие дочери решили исполнять обязанности сестер милосердия лишь под влиянием международной великосветской моды того времени. Это, по-видимому, было для них серьезное и сознательное решение. Возможно, на патриотическую инициативу царицы оказала влияние деятельность ее матери, великой герцогини гессенской Алисы (1843 – 1878), которая в свое время способствовала профессиональному обучению медицинских сестер в Гессене, а во время войн 1866 и 1870 – 1871 годов организовывала лазареты, а также сама ухаживала за ранеными. Очевидно, великая герцогиня, дочь английской королевы Виктории, действовала по примеру популярной героини Крымской войны Флоренс Найтингайл, знаменитой британской сестры милосердия, которая оказала большое влияние на профессиональную подготовку медицинских сестер в Англии и других странах. Но можно предположить, что и на деятельность великой герцогини гессенской, и на деятельность ее дочери, ставшей русской императрицей, оказала влияние память об известной представительнице Гессенского дома Елизавете Венгерской (1207 – 1231), которая была причислена к лику святых за свое милосердие – после смерти своего мужа она самоотверженно ухаживала за больными бедняками. (Еще более вероятно, что на этот образец ориентировалась старшая сестра императрицы великая княгиня Елизавета Федоровна, названная своими родителями в честь святой639.)
Впрочем, в годы Первой мировой войны представительницы различных европейских правящих династий облачались в форму сестер милосердия с красным крестом, это была довольно распространенная в то время монархическая система репрезентации. Читатели русских периодических изданий, например, могли узнать о соответствующей деятельности представительниц разных династий – бельгийской королевы, принцессы Вандомской, супруги австрийского престолонаследника, сестры бельгийского короля. После вступления в войну Румынии в 1916 году королевский дворец в Бухаресте был превращен в госпиталь, королева с двумя дочерьми работала там в качестве сестры милосердия. Можно с уверенностью утверждать, что для части особ королевской крови это была не только тактика репрезентации, рассчитанная на политический эффект. Некоторые из них, подобно царице, проходили курс обучения медицинских сестер, прежде чем облачиться в белоснежную форму с красным крестом640.
Между тем и сама российская императрица вместе со своими старшими дочерьми великими княжнами Ольгой Николаевной и Татьяной Николаевной прослушала специальный курс у известного хирурга того времени, доктора медицины княжны В.И. Гедройц, лекции читались им в Царскосельском Александровском дворце. Одновременно императрица Александра Федоровна и ее дочери обучались практическим навыкам в лазарете, ухаживая за ранеными, не позже 12 августа великие княжны начали сами делать перевязки в госпитале. Затем они стали выполнять и более серьезные медицинские процедуры. Великая княжна Ольга Николаевна уже 19 сентября 1914 года записала в своем дневнике: «Была операция Корженевскому 102-го Вятского полка, Татьянин [шефом полка была великая княжна Татьяна Николаевна. – Б.К.], убирали гнилые кости из левой кисти. Нас всех без конца снимал фотограф». Показательно, что и на этом этапе медицинская деятельность великих княжон фиксировалась, часть этих снимков использовалась впоследствии в пропагандистских целях. Впоследствии в очерках, посвященных медицинской деятельности императрицы и великих княжон, специально подчеркивалось, что они прошли надлежащий курс обучения: «…в течение нескольких месяцев Императрица с Дочерьми слушали лекции…»641
Уже в это время царица и царевны стали появляться в новой форме сестер милосердия, хотя и без красных крестов, порой это новое и непривычное облачение вызывало некоторое недоумение. 16 октября великий князь Константин Константинович отметил в своем дневнике: «Императрица А.Ф. и старшие ее дочери присутствовали, одетые сестрами милосердия. Я не совсем понимаю, к чему этот наряд?»642 Очевидно, великий князь еще не был осведомлен о медицинских занятиях императрицы и великих княжон.
О своем обучении медицинскому делу царица постоянно сообщала в письмах императору, посещавшему в это время действующую армию, 21 октября она писала ему: «В первый раз побрила ногу солдату возле раны. Я сегодня все время работала одна, без сестры или врача…» К занятиям императрица относилась очень серьезно, она писала Николаю II о своих учебных успехах: «…мы прошли полный фельдшерский курс с расширенной программой, а сейчас пройдем курс по анатомии и внутренним болезням, это будет полезно и для девочек». Царица затем с гордостью сообщила императору, что она, так же как и другие слушательницы, успешно прошла требуемые профессиональные испытания в Царскосельской общине Красного Креста. Императрица сдала экзамены первая, а затем, получив особое разрешение приемной комиссии, участвовала в испытании своих дочерей, намеренно задавая им особенно трудные вопросы. После экзамена 6 ноября 1914 года царица и царевны в торжественной обстановке получили удостоверения сестер военного времени и красный крест, который они отныне могли с полным правом носить на своих фартуках и косынках. Официальный отчет Российского общества Красного Креста описывал эту церемонию так: «Августейшая покровительница общины государыня императрица Александра Федоровна изволила изъявить желание подвергнуться испытанию на получение звания сестры милосердия военного времени и, по выдержании сего испытания, милостиво удостоила общину высокой чести вступить в состав сестер общины. …По окончании молебствия попечительница общины имела счастье поднести ее императорскому величеству и их императорским высочествам дипломы на получение звания сестер милосердия военного времени и окончившие курсы сестры удостоились получения дипломов из собственных рук августейшей покровительницы общины…»643
Илл. 19 – 20. Слева – фотографический снимок (1915). Императрица Александра Федоровна (в центре), великие княжны Ольга и Татьяна и А.А. Вырубова в Царскосельском госпитале. Справа – тот же снимок после ретуширования, он печатался в иллюстрированных журналах, на почтовых открытках.
В пропагандистском издании отмечалось, что, пройдя «наряду с другими» курсы по уходу за ранеными, царица и ее дочери явили «добрый пример для всех желающих послужить страждущим воинам»644. Можно предположить, что положительный пример императрицы и ее дочерей в данном случае противопоставлялся инициативам некоторых менее ответственных честолюбивых представительниц высшего общества, которые надели модную патриотическую форму Красного Креста вопреки установленным правилам – без специального обучения и прохождения соответствующих испытаний. Царица и царевны не были первыми представительницами высшего общества, надевшими форму с красным крестом, но они в глазах страны должны были быть действительно профессиональными медицинскими сестрами, идеальными, образцовыми сестрами Красного Креста.
Подчеркнуто скромный внешний вид августейших сестер милосердия также сразу же должен был отличать их от тех нередких легкомысленных представительниц света, которые с видимым удовольствием облачались в модную форму сестер Красного Креста, кокетливо выпуская локоны из-под накрахмаленных белоснежных косынок645. Пациент, находившийся в лазарете императрицы, вспоминал о царице и царевнах:
Императрица с Дочерьми кончила курсы на звание «сестер милосердия». Они нашили кресты на передники и, видимо, гордились этим отличием. Косынки они носили по правилам гигиены, тщательно пряча волосы. Одна из дам случайно или из кокетства выпустила прядь волос.
– Отчего Вы не хотите носить косынку, как носит сестра Романова? – ласково заметила ей императрица646.
Небольшой лазарет, в котором работала императрица, находился в саду большого Царскосельского госпиталя. В свое время здание было выстроено как изолятор для содержания заразных больных, но в годы войны оно использовалось для отдельного госпиталя, который современники порой называли «Лазаретом Ее Величества». В нем было всего шесть палат по пяти кроватей в каждой. Одна из палат предназначалась для простых солдат, которые, однако, не находились там постоянно – их ежедневно приносили из Большого госпиталя для операций и перевязок. Тем самым соблюдалась известная субординация – солдаты не находились постоянно вместе с офицерами. Очевидно, подобное присутствие нижних чинов в качестве пациентов августейших сестер милосердия имело важное символическое значение: образ царицы и царевен, исцеляющих простых солдат русской армии, использовался в пропагандистских целях. В остальных палатах находились офицеры, т.о. постоянно в лазарете находилось всего не более двадцати пяти пациентов.
