После переезда обратно в Прагу завязалась острая переписка с родителями, где Николас много и увлечённо рассказывал о своей работе и занятиях. И ни слова про учёбу. Ей он не отдавал слишком много времени, считая её скорее вспомогательным направлением, нежели главным. С карточной игрой Николас пытался уже неоднократно завязать. Однако, несмотря на то, что он был полон решимости, философия его была слаба. И он всё так же продолжал проигрывать большие суммы денег в карты, а выигрыши раздавал побеждённым.
Отец его просто закидал письмами, полными красноречия и остроумия, в которых указывал ему на то, что надо оставить эту пагубную привычку, иначе хуже будет ему же, Николасу.
- И что же ты ему ответил? – обычно спрашивал Гай, хитро улыбаясь. Он не вмешивался в жизнь своего соседа, полностью предоставляя его самому себе, в чём, наверное, был прав.
- Я могу остановиться, когда мне будет угодно, но стоит ли тратить время на отказ от того, что доставляет мне райское наслаждение?
- Твоё дело. Но мне кажется, твой отец в этот раз абсолютно прав…
Гай не соврал, как это выясниться дальше. А между тем события продолжали принимать всё новые и новые обороты, вовсе и не думая останавливаться. Канитель продолжала раскручиваться, и люди вместе с ней, уносясь в потоке событий вперёд.
После того, как красноречия стала не хватать, пошли больше угрожающие письма, полные какого-то отчаяния, охватившего отца. Денег почти не было. А вечером можно было услышать подобный разговор:
- Нет, ну ты только подумай, кладу, значит, восьмёрку червей, а у него трефовый туз
- Это ещё что! А вот когда я играл! ...
Проиграв одну партию, Николас тут же садился за вторую, чтобы отыграться. Если выиграл, то играли третью, решающую. Проигрывал – садились за ещё одну партию, тоже отыгрываться. Фортуна не всегда улыбалась Николасу, скорее даже посмеивалась над ним. Ей доставляло большое удовольствие вертеть его судьбу в руках во все стороны.
В конце-концов, наступил пик всем событиям, и произошёл случай, который раз и навсегда положил конец всем заблуждениям. И сыграла здесь роль далеко не воля серба.
Из дома на улицу доносится запах ароматного кофе, которое только что заварили. Он ещё горячий, но источает незабываемый запах, что просто хочется его выпить. Гай, меж тем, предложил весьма оригинальный способ с этим кофе. Ему не давало покоя, что кофе уходит впустую, и стоило ему только остыть, а Николасу куда-то отлучиться или зазеваться, как чашка тут же оставалась пустой – проблем с сердцем у Гая не было…
Серб открыл свой заветный чемоданчик, отодвинул книги в сторону и выразительно взглянул на лежащие в пачке ассигнации. Взяв их осторожно в руки, он испугался. Теперь это уже не пачка. А просто несколько бумажек, сложенных вместе. Неужели он истратил все деньги? Надо, надо с собой бороться! – твердил мозг. Но душа упрямо не слушалась. И вечером того же дня Николас забрал эти последние деньги и проиграл…
Дальше пошло ещё страшнее. Он вновь отправился к своим родителям погостить, и тут не решился упустить случая. Мать его, добрая и своенравная женщина, понимала природу людей, и знала, что спасение придёт к человеку, только если он приложит сам усилия.
Проиграв все свои имеющиеся деньги, Николас просто стал умолять дать ему ещё денег на игру, обещая, что в этот раз он их выиграет. Мать терпеливо выслушала, и с болью в глазах ушла куда-то. Серб остался стоять в проходе, едва не задевая дверной косяк из-за своего роста. Он себя чувствовал далеко не лучшим образом. В нём проснулась совесть, стыд, но страсть к карточной игре так и не смогла утихнуть в его буйном, молодом сердце.
Мать вскоре вернулась с пачкой векселей, и всё с той же болью в глазах сказала:
- Иди и получи удовольствие. Чем скорее ты проиграешь всё, тем лучше. Может, ты только тогда сможешь справиться со своей страстью.
Наверное, она была права.
В ту ночь, когда Николас сел вновь за карточный стол, произошло воистину чудо. Он играл всю ночь, и вряд ли смог бы выкинуть её из памяти, ибо она оказала неизгладимое впечатление на его душу.
В тот вечер он полностью победил свою страсть. Сначала фортуна была не на его сторону, а потом коварно предала соперника Николаса и переметнулась на его сторону. Он стал отыгрывать всё: сначала деньги матери, проигрыши предыдущих дней, и к утру домой он возвратился с огромной суммой денег, которые поспешил припрятать в заветный чемодан.
С тех пор в карты он больше не играл…
- В тот день и в той игре я победил полностью свою страсть, и лишь сожалел, что она не была в сто раз сильнее. Я не только подавил, но вырвал её из своего сердца, чтобы не оставалось даже следа желания и пустил её по ветру. Сейчас азартные игры столь малоинтересны для меня, как ковыряние в зубах.
Гай только усмехался, подобно Чеширскому коту – он вновь оказался прав.
Но в бильярд, например, Николас так и не бросил играть, продолжая с друзьями посещать подобное заведение, где они предавались этому своеобразному виду отдыха. В довершение всего, как-то придя домой, Николас поспешил напомнить Гаю, который уже наверняка успел выкинуть из головы когда-то данное им самим обещание:
- Так ты научишь меня жонглировать предметами?
- Так собственно, в чём же проблема? – удивился такой простой просьбе Гай.
Проблема была совершенно в другом, и валлиец ещё не раз ругал себя за эту фразу, сказанную им, явно необдуманно. Предметы нашли вскоре – да и искать их не надо было, и Гай поспешил показать свой мастер-класс сербу, которого круговое вращение четырёх ржавых гвоздей, полученных в подарок от дяди Алекса, просто заворожило.
Урок усваивался быстро, но как это бывает, не без злоключений.
- Так! Вот уже хорошо… давай, не халтурь! Осторожно! Здесь мой буфет. Так, не трожь тарелки!
Николас едва успевал следить глазами за летающими гвоздями, которые ему, как переходящее знамя, поспешил вручить в руки Гай. Серб ступил ногой вперёд, пошёл дальше, даже несколько пошатываясь, как будто он шёл не по полу, а по верёвке, протянутой от одного конца здания до другого. Чуть оступишься – а там пропасть. Он прошествовал ещё немного вперёд, а тут сзади, как назло, появился вездесущий Гай. За что и поплатился.
В один миг серб потерял связь с предметами, что-то перепутал, и они поспешили рассыпаться в различных направлениях. Один из них поймал сам Николас, а второй удалось поймать… носу Гая. Железо, пусть и ржавое, далеко не самое лучшее, чем можно дать по носу. Валлиец подпрыгнул, как ошпаренный, держась рукой за нос.
- Сильно болит? – участливо спросил Николас.
- Давай проверим на тебе… Ухггг! – Гай куда-то выбежал из кухни.
На этом все эксперименты дома с жонглирование закончились. Для валлийца. Но Николас продолжал заниматься этим нелёгким делом – итог его занятий содержал в себе два разбитых фужера, одну сброшенную тарелку, и всё старательно припрятывалось в такие места, что о них было весьма трудно догадаться. Когда Гаю что-то требовалось найти, он начинал рыскать эту вещь по всей квартиры, и порой натыкался на подобные вещи, которые оставляли у него немало удивления, ибо он никак не мог вспомнить, чтобы он когда-либо что-то разбивал в своей квартире. Мы вновь обращаемся к домовёнку Кузе за ответом, но он, как и всегда, молчит.
У Гая была совсем другая жизнь, преисполненная своих весьма интересных событий. Каждый день он проводил то на одном, то на другом конце города, много общался, строил догадки, выдумывал, а под вечер, приходя домой, падал без задних ног на кровать. А завтра вновь начинается такой весёленький денёк. И вновь куда-то его забросит безжалостная и беспощадная судьба…
В этот раз она забросила его даже далеко от города. Но Гай нисколько не жаловался – какая разница, где ему суждено побывать, главное, что он что-то унесёт оттуда с собой. Сегодня он выкроил день для себя и своих занятий. Для этого пришлось ударно работать два предыдущих дня, но оно того стоило.
Гай стоял возле небольшого здания, где, как он понял по визитке, и располагалось именно то, что ему нужно. Дрожащими руками он прижимал к себе этот жалкий клочок бумаги, всё не решаясь войти. Затем вздохнул, и поняв, что терять времени не стоит, поспешил войти.
Это маленькая, заброшенная улочка, уже скорее корнями уходящая в пригород, была не густо населена. И не так пользовалась спросом. Кто знает, есть ли вообще в этом здании люди? Чтобы узнать, надо войти. И Гай вошёл. Здание представляло собой на первом этаже магазин велосипедов, и именно туда он и вошёл, надеясь встретить там продавцов или кого-то из тех, кто указывался в визитке. Он нисколько не ошибся в своих намерениях.
Здесь действительно кто-то был. Звякнул колокольчик в прихожей, послышалась возня за лавкой товаров. Или это мыши? Не, мыши так не скребутся. Мыши скребутся в его душе. Бешено клокочет сердце…
