Она отдёрнула руку.
— Больше никогда не трогай меня без разрешения и выбрось из головы такие безвкусные привольности. Нам предстоит воплотить куда более сложное искушение.
Глава 36
Дежавю, я уже бывала в этом моменте[47]
Мак
— Где Дэни, чёрт возьми? — рычит Риодан в тот же момент, когда я открываю глаза. Он нависает надо мной, сжимая руки в кулаки, сверля меня гневным взглядом сощуренных и холодных серебристых глаз. — Почему ты не перенесла её с собой? Она ранена? Она в опасности? Отвечай мне! Где она, мать твою?
Бэрронс на полу рядом со мной.
— Дай ей минуту, бл*дь, — рычит он.
Риодан награждает его свирепым взглядом.
— У неё была минута. Она была в отключке целых пять минут. Её глаза открыты, значит, и говорить она может, мать вашу.
Я смотрю на Риодана, поражаясь, потому что никогда не слышала, чтобы он задавал столько вопросов или демонстрировал такие несдержанные эмоции. Его руки сжаты в кулаки, на подбородке вздулись три мышцы. Я осознаю, что Дэни отсутствовала неделями, и он до сих пор понятия не имеет, чем это вызвано, и где она. Нет врага, которого можно атаковать, нет стен замка, которые можно взять штурмом. Должно быть, это поедает его изнутри, как поедало бы Бэрронса. Я пропустила так много значимых событий за время своего отсутствия.
Отношения Дэни с этим сдержанным, гениальным мужчиной возникли без самого малого моего присутствия. Я не слышала ни единой детали, а я хочу знать целую кучу деталей. У меня такое чувство, будто моя дочь сбежала из дома и вышла замуж в колледже, не сказав мне, а я отчаянно пытаюсь вновь вернуться в её жизнь.
Риодан любит Дэни с такой же непоколебимой приверженностью и свирепой верностью, с которой Бэрронс любит меня. Хорошо. Потому что я понятия не имею, как её спасти, и я чертовски надеюсь, что у мужчины, вечно имеющего колоду тузов в рукаве, и сейчас найдётся несколько убийственных карт.
Застонав, я толчком поднимаюсь в сидячее положение, но пока что не пытаюсь встать. Я слаба и дрожу.
— Сколько времени я пробыла в отключке? — спрашиваю я, поднимая руку, чтобы ощупать своё лицо. Когда я врезалась в ту червоточину, возникло такое ощущение, будто мой мозг безжалостно разлетелся в пределах моего черепа. Я была уверена, что кости переломались, но лицо, кажется, в порядке. К сожалению, мой живот поживает не так уж хорошо — продолжительное кувыркание превратило желудок в бочку раздражённой кислоты, и я не могу припомнить, когда в последний раз ела. Я неслась от одного кризиса к другому с того самого момента, как вышла из комнаты. Я даже не знаю, сколько дней бодрствовала, и как вообще считать, по времени фейри или по времени смертных. И сколько вообще сна мне нужно. В какой-то момент я просто грохнусь и отключусь? Я умираю от голода, вымоталась, и из-за недоедания я становлюсь стервозной.
Мне также хочется плакать. Это уже слишком: свирепые, эмоциональные, умирающие фейри; наш единственный путь в тюрьму Невидимых разбит вдребезги; невероятные решения, которые мне приходится принимать; Круус правит новым Двором Теней, который ши-видящие не могут определить; мой отец умирает в месте, куда я не могу получить доступ; моя мама не в курсе, что папа обречён, и причина тому — я; Шон и Рэй в преисподней со злодеем, а теперь, о Боже… Дэни!
То, что я увидела, когда просеялась в то гибельное место, сокрушило моё сердце.
Мне хотелось бы, чтобы она меня увидела, но всё то слишком короткое время она находилась ко мне спиной. Не то чтобы я была совсем видимой (хотя Охотник явно без проблем определил меня и швырнул обратно в Честер, несомненно, с помощью своего огромного хвоста), но мы же говорим о сверхчувствах Дэни, и возможно, если бы она смотрела, то заметила бы мои лёгкие очертания и поняла, что мы нашли её и так или иначе доберёмся туда.
Пока я силилась задержаться в том удушающем месте между измерениями, одной ногой ступив через порог в среду, где ни человек, ни даже фейри не может выжить, ужас и ярость сокрушили меня вздымающимися волнами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я оборачиваюсь к Бэрронсу. «Вы умираете в вакууме космоса?»
Тёмные глаза смотрят мрачно, он склоняет голову набок. «Однажды я прошёл через проклятое Зеркало, которое выбросило меня посреди поля астероидов. Я раздулся вдвое крупнее своего обычного размера и замёрз насмерть».
Я закрываю глаза. Я хочу выкричать свою ярость в небеса, потребовать от тех безумных богов, которые вершат события, чтобы они исправили это немедленно, потому что это величайшая гора дерьма в истории.
Дэни в клетке.
Заперта за решётками. Снова.
Одна.
Там две клетки парят в космосе на расстоянии нескольких миль.
В ближней ко мне Дэни стояла во весь рост, обнажённая и непокорная, спиной ко мне, без оружия, сжимая кулаки от ярости и смотря сквозь бескрайнюю звёздную черноту на другую клетку, где Шазам цеплялся за решётки и дрожал, пока его огромные фиолетовые глаза извергали струи слёз.
Мне не нужны способности эмпатии, чтобы почувствовать их боль.
Я никогда не забуду, как Дэни едва не сгорела заживо, пытаясь спасти плюшевую замену Шазама. Никто из нас этого не забудет. Их воссоединение было одним из самых счастливых дней в её жизни. Её изящные черты светились радостью с яркостью суперновой звезды.
Дэни и Шазам любят чистой, безусловной любовью матери и ребёнка.
Я знаю Дэни. Она отдаст свою жизнь, чтобы спасти Шазама.
А значит, мы должны побыстрее придумать способ спасти их обоих.
— Если Мак не начнёт говорить, я оторву её бл*дскую голову нахер, — очень тихо говорит Риодан.
Хриплый животный рокот, первобытный и пробирающий до костей, зарождается в груди Бэрронса.
— Образно выражаясь, — натянуто добавляет Риодан. — Не буквально.
— Мудрый мужчина, — голос Бэрронса звучит хрипло и неестественно, словно зубы сделались слишком крупными для его рта.
— Во имя всех святых, ты один из тех зверей, которые сражались бок о бок с нами в аббатстве! — ошеломлённо выдыхает Кэт, уставившись мимо меня на Бэрронса, и мне не нужно поворачиваться, чтобы знать — его глаза мерцают кроваво-красным, клыки выступили, лицо темнеет, и уже немного показались рога, выдающие его зверя. Его сводный брат произнёс слова, которые угрожали моей жизни, хотя мы оба знаем, что Риодан никогда бы мне не навредил. Глубоко в недрах этого клуба Бэрронс, Кристиан, Риодан и я как-то раз принесли клятву крови быть вечными союзниками, защищать друг друга, объединяться для сражения против общих врагов, никогда не обращаться друг против друга, и охранять секреты друг друга как свои собственные.
Риодан награждает Кэт убийственным взглядом.
— Забудь, что ты это сказала. Или что ты видела то, что ты якобы видела. Чего ты явно не видела. Потому что если бы ты видела, мне бы пришлось тебя убить.
— Точно, — тут же говорит Кэт, отворачиваясь от Бэрронса. — Совершенно точно. Ничегошеньки не видела.
— Дэни у Охотников, — говорю я им. — Они с Шазамом в клетках, раздельно, на расстоянии нескольких миль.
— Где? — требует Риодан. — В каком мире?
Я качаю головой.
— Не в мире. Они парят в космосе.
— Грёбаный бл*дский ад, кто вообще придумывает такое дерьмо? — матерится Кристиан.
— Но живые, — ревёт Риодан, словно бросая мне вызов опровергнуть это.
— Живые, — поспешно говорю я. — Прости, надо было начать с этого.
— Невредимые, — настаивает он с неоспоримой уверенностью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— На них обоих даже ни царапинки, — заверяю я его.
Он запускает обе руки в свои короткие тёмные волосы, щурится, затем скалится, обнажая зубы и выглядя так же по-животному, как Бэрронс в очень плохой день, и начинает расхаживать туда-сюда по конференц-залу.
— Тогда почему ты не просеялась в её клетку и не перенесла её обратно? Почему она не здесь?
