Северина склонила голову набок, и её золотистый взгляд сочился насмешкой.
— Именно поэтому я его не выпила, Иксай. Мы не слишком-то хорошо справляемся с одиночеством, ведь так?
Это ещё мягко сказано. Продолжительное уединение для фейри являлось смертным приговором. Без присутствия других представителей их вида они угасали, становились прозрачными и бестелесными, и с каждым уходящим тысячелетием скатывались всё глубже в безумие, пока не обращались в пыль и не развевались по ветру. Люди когда-то придумали сказку, в которой фейри для жизни требовалась вера и хлопки в ладоши. Не так уж далеко от правды. Подобное заточение в уединении иногда использовалось как наказание.
Фейри требовалась маленькая вечность, чтобы умереть в одиночестве, и большая часть этого времени проходила в совершенном безумии бреда.
Иксай задрожала, вспоминая. Каждый раз, когда королева применяла это наказание, оно напоминало её придворным, что они бессмертны потому, что она их терпит. От них можно избавиться, медленным и ужасным образом, если они перейдут ей дорогу. Или просто пытать их несколько веков. Если бы ей приказали выбрать себе судьбу, Иксай, да и все фейри, на самом деле, предпочли бы смерть от копья или меча, а не эту ужасную, долгую кончину.
— Возможно, — прорычал Азар, — мы сумеем изучить его и воссоздать.
Иксай разразилась ломанным и резким смехом.
— Ты забыл, кто мы? Мы отреклись от исследований целую вечность назад.
— Мы похитим людей, заставим их исследовать и воссоздать его, — с рвением предложила Северина.
Иксай покачала головой, отвергая идиотскую идею.
— Мы все умрём задолго до того, как их технологии достигнут уровней, необходимых для создания такого зелья. Люди до сих пор прозябают в тёмном средневековье в сравнении с видом, который сотворил Эликсир. Это результат десятков тысяч лет научных достижений чрезвычайно продвинутого общества, отказавшегося от награды той самой науки, которую они так высоко ценили.
— Там говорится, — настаивала Северина, — что вид, у которого мы его украли, до сих пор живёт в том мире. Мы снова их посетим. В этот раз похитим много фляжек. Одна из нас троих сильнее. Более решительно настроена одержать победу. Безжалостна. Прирождённый лидер.
Иксай приподняла бровь и презрительно усмехнулась.
— Ты о себе такого высокого мнения?
Северина ответила:
— Хоть ты дорога мне, Иксай, хоть нет (а мы обе знаем, что нет), я такого высокого мнения о тебе. Если кому-то из нас стоит выпить зелье, а потом отправиться в утомительное путешествие до того мира, чтобы добыть больше Эликсира, то это должна быть ты, Иксай.
Лесть. Здесь велась какая-то игра, Иксай в этом не сомневалась. Принцесса Лета охотилась на Зимних фейри всякий раз, когда они пили из Котла и стирали воспоминания, в те опасные ранние годы, когда они барахтались, будучи не в состоянии отличить друга от врага.
— Я знаю свои слабые и сильные стороны, — настаивала Северина. — Мне недостаёт твоей решительности и сосредоточенности. Азар силён, но ты определённо самая хитрая из нас. Если кто и может восстановить бессмертие и спасти наш вид, это ты, Иксай.
— Ты полагаешь, что я буду утруждаться вознесением всех остальных, когда сама стану бессмертной?
— Никто из нас не желает проводить вечность в одиночестве, — напомнила Северина. — Я стремлюсь к бессмертию для всех фейри. Полагаю, что и ты этого хочешь. Ты — наш лучший шанс на успех, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Включая и передачу тебе последней драгоценной капли Эликсира.
Иксай подобрала юбки платья обеими руками и зашагала через бальный зал. К тому времени, когда она дошла до Северины, Азар тоже оказался там.
Он встретился с ней взглядом, прищурившись. «Будь настороже, Икс, — безмолвно произнёс он в её сознании. — Сев тебе не друг».
Склонив голову, Иксай выхватила фляжку из руки Северины. Она покрутила её, поворачивая то одной стороной, то другой, изучая.
Они все видели инкрустированную драгоценными камнями фляжку с Эликсиром в те редкие случаи, когда королева (в особенности Эобил, которая питала неестественную слабость к людям, что недавно стало чрезвычайно ясно) давала его тому или иному смертному.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Это действительно та самая фляжка.
Или очень умелая копия.
Умелость не являлась одной из сильных черт Северины.
На дне фляжки перекатывалась крохотная капелька жидкости. Северина права. Этого хватит лишь одному из них.
— Ты сделаешь это? — настаивала Северина. — Ты выпьешь её и найдёшь нам больше? Ты спасёшь наш вид от вымирания?
Иксай спрятала фляжку в складках своего платья.
— Ты была права на мой счёт, Северина, — сказала она.
Северина кивнула, и её глаза озарились надеждой.
— Знаю. Выпей прямо сейчас. Позволь нам всем разделить славу твоего восстановленного бессмертия!
— Я действительно хитрее.
— Так и есть, — согласилась Северина. — Определённо хитрее меня. Выпей это прямо сейчас, чтобы мы все смогли насладиться наблюдением того, как ты восстанавливаешь то, что все мы вскоре получим.
— И у меня есть определённо более хитрая идея относительно того, что нам делать с последней оставшейся каплей Эликсира Жизни, — промурлыкала Иксай с жестокой улыбкой.
Осенние глаза Азара сверкнули, когда он интуитивно угадал её мысли.
— Конечно, Икс. Согласен.
Иксай одарила его улыбкой. Когда-то они были чем-то большим, чем любовники. Они заканчивали предложения друг за другом, дополняли мысли друг друга.
— Королева обладает куда большей силой, чем я. У неё есть способность просеиваться между мирами. Когда-то она даже могла просеиваться сквозь время. Она может получить новую фляжку Эликсира быстрее и надёжнее, чем я.
— Однако ей недостаёт подобающей мотивации, — пробормотал Азар.
Иксай кивнула.
— Она смертная, с человеческими эмоциями, ею движет страстное желание защитить не тот вид. Она не понимает нас. Не может осмыслить, почему мы желаем быть такими, какие мы есть.
Азар тихо рассмеялся.
— Мы дадим ей последнюю каплю, выжжем эмоции, разрушим её душу.
— Сделаем её подобной нам. Мы станем её народом. Теми, за спасение которых она будет бороться.
— Это ужасная идея, — прошипела Северина. — Ты можешь сделать это прямо сейчас, Иксай. Пей и будешь восстановлена! Спаси нас!
— Ты имеешь большую веру в меня. Я тоже знаю свои сильные и слабые стороны. Я могу не добиться успеха. Но королева справится.
Северина возразила:
— Но если мы используем эликсир на королеве, пройдёт слишком много времени до тех пор, пока её эмоции…
— Не слишком много, — перебил её Азар. — Мы проживём дольше. Через несколько десятков лет в ней почти не останется человечности, и мысль о том, чтобы вечно жить без компании, покажется ей такой же невыносимой, как и нам. Как только мы вновь станем бессмертными, мы найдём способ избавиться от неё и захватить правление.
— Это кошмарная идея, — вскричала Северина. — Одна из самых глупых, что я слышала. Слишком много переменных. Бесчисленное количество вещей может пойти не так. Это я должна решать, что с ним делать. Это я нашла зелье.
Иксай наградила её испепеляющим взглядом.
— Зелье теперь у меня, — она бросила ей вызов с ледяной угрозой: — Или ты достаточно глупа, чтобы попытаться забрать его у меня?
Азар изменил положение, встав рядом с Иксай, выказывая почтение своей позицией — руки скрещены, ноги широко расставлены, само воплощение оберегающей стойки королевского охранника.
— Скорее, достаточно глупа, чтобы попытаться забрать его от нас обоих, Северина, — прорычал он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы совершаете ошибку. Предупреждаю вас, это обернётся катастрофой и лишь навлечёт на нас ещё больше страданий. Я не буду участвовать в этом идиотском фиаско.
Сердито сверкнув глазами, Северина исчезла.
Улыбнувшись, Азар взял Иксай за руку.
— Она нам не нужна. Мы никогда ни в ком не нуждались, Икс. Мы вдвоём обеспечим будущее фейри, а потом… — он умолк, окинув её одобрительным, откровенно хищным взглядом.
