В дверях, держась за грудь, стоял Франсуа.
– Мое сердце! – выдохнул он. – Это не пойдет на пользу моему сердцу.
– Что происходит снаружи? – спросил Дафф.
– Мы собрали уже больше пятидесяти фунтов за вход. На крыше толпа, которая ничего не заплатила, но всякий раз как я подхожу к ним, они бросают в меня бутылки. – Франсуа наклонил голову набок. – Только послушайте их! – Тонкие стены гостиницы едва приглушали гул толпы. – Они долго ждать не будут, скоро начнут тебя искать.
Шон встал.
– Я готов.
Франсуа колебался.
– Дафф, помнишь Фернандеса, португальца из Кимберли?
– О нет! – сразу почуял неладное Дафф. – Не говори, что он здесь!
Франсуа кивнул.
– Я не хотел вас тревожить, но кто-то из местных парней телеграфировал ему на юг. Он приехал в почтовой карете полчаса назад. Я надеялся, что он не успеет, но… – Он пожал плечами.
Дафф печально посмотрел на Шона.
– Не повезло, приятель.
Франсуа попытался смягчить удар.
– Я ему сказал, что первый пришедший первым и дерется. Он шестой в очереди, так что Шон успеет заработать пару сотен фунтов, а потом мы всегда можем сказать, что с нас хватит, и закрыть бои.
Шон с интересом слушал.
– Этот Фернандес опасен?
– Когда изобретали это слово, думали как раз о нем, – ответил Дафф.
– Пошли поглядим на него.
Шон первым вышел из комнаты Канди и спустился на первый этаж.
– Весы, чтобы их взвешивать, готовы? – спросил Дафф, когда они шли за Шоном.
– Нет, на полях нет весов, которые взвешивали бы больше ста пятидесяти фунтов, но там у меня стоит Гидеон Барнард.
– А чем он нам поможет?
– Он торговец скотом, всю жизнь определял вес живых животных. Он скажет вес с точностью до нескольких фунтов.
Дафф усмехнулся.
– Тогда и это решено. К тому же сомневаюсь, что мы можем претендовать на звание чемпиона мира.
Они вышли на веранду, моргая от яркого солнца и грома толпы.
– Который Фернандес? – прошептал Шон.
Но он мог и не спрашивать. Этот человек был подобен горилле в клетке макак. Мохнатые волосы начинались у него на плечах и спускались по спине и груди, полностью скрывая соски и подчеркивая выпуклость гигантского живота.
Толпа расступилась, пропуская Шона и Даффа к рингу. Шона хлопали по спине, но пожелания успеха глохли в непрерывном шуме толпы. Судьей был Джок Хейнс, он помог Шону перебраться через канаты и провел руками по его карманам.
– Просто проверяю, – извинился он. – Мы хотим, чтобы на ринге не было ни кусочка железа. – Потом он подозвал высокого мужчину с коричневым лицом, который стоял, прислонившись к канатам, и жевал табак. – Это мистер Барнард, помощник по взвешиванию. Что скажешь, Гидеон?
Тот выпустил из угла рта струю желтой слюны.
– Двести десять.
– Спасибо.
Джок поднял руки, и через несколько минут наступила относительная тишина.
– Леди и джентльмены!
– Ты с кем разговариваешь, босс?
– С радостью представляю вам мистера Шона Кортни!
– Очнись, тупица, он с нами уже полгода.
– Чемпион республики в тяжелом весе…
– Почему бы не сделать его чемпионом мира? Имеет такое же право. Кто другой может выдержать шесть боев?
– …будет драться за свой титул и приз в пятьдесят фунтов.
Сдержанные приветственные крики.
– Первым бросает вызов мистер Энтони…
– Подожди, – крикнул Шон, – кто сказал, что он первый?
Джок Хейнс уже набрал полную грудь воздуха, чтобы выкрикнуть имя, и теперь ему пришлось со свистом выпускать этот воздух.
– Так было организовано мистером дю Туа.
– Если я с ними дерусь, то я и выбираю противника. Мне нужен португалец.
Дафф рукой закрыл Шону рот и отчаянно зашептал:
– Не будь дураком, возьми сначала противника послабей. Думай головой, ты делаешь это не для забавы, мы пытаемся финансировать работу шахты, помнишь?
Шон оторвал руку Даффа от своего рта.
– Португальца давай! – крикнул он.
– Он шутит, – заверил толпу Дафф и яростно повернулся к Шону. – Ты спятил? Этот даго[18] людоед, мы еще до начала боя обеднеем на пятьдесят фунтов.
– Давай португальца, – повторил Шон, как ребенок, который выбирает в магазине самую дорогую игрушку.
– Пусть получит даго! – закричали на крыше, и Джок Хейнс тревожно посмотрел туда – было очевидно, что для убедительности там готовы добавить несколько бутылок. – Хорошо, – торопливо согласился он. – Первый боец, – он бросил взгляд на Барнарда и вслед за ним повторил: – Вес двести пятьдесят пять фунтов, мистер Фелесандо да Сильва Фернандес.
Под крики и аплодисменты португалец спустился с веранды и прошел к рингу. Шон увидел в окне обеденного зала Канди и помахал ей. Она обеими руками послала ему воздушный поцелуй, и в этот миг Тревор Хейнс, следящий за временем, ударил в ведро, служившее гонгом, и Шон услышал предупреждающий крик Даффа.
Он инстинктивно начал уворачиваться, но в его голове вспыхнула молния, и оказалось, что он сидит среди ног зрителей первого ряда.
– Ублюдок ударил меня, – вслух пожаловался Шон. Он потряс головой и с удивлением убедился, что она еще держится на теле. Шон почувствовал, как его охватывает гнев.
– Шесть, – считал Джок Хейнс.
Португалец стоял у
