И что бы там ни случилось с младшим братом Кастиана, это явно сделал не сам Кастиан. Шепчущие были как-то в этом замешаны. Иллан был замешан. Он хотел — он предложил — помочь спасти жизни мальчиков. Обоих.
Зачем ему делать нечто подобное? С чего вдруг ему помогать предыдущей королеве?
Бессмыслица какая-то. Слишком много мыслей вертится в моей голове, слишком много воспоминаний. Нужно уходить отсюда.
Я хватаю туфли и бегу тем же путём, которым пришла. Надеюсь, что тем же. Дорожки, огороженные изгородями, кажется напрямую ведут к нужному месту, но здесь так много хитрых узких проходов, тайных путей, которые могут завести в другие части сада. Я бы могла здесь потеряться на несколько дней.
С другого конца дорожки слышится тёплый голос. Мне нужно увидеть знакомое лицо.
— Лео! — кричу, сворачивая за угол. Он прислоняется к колонне, а его лицо приближается к кому-то другому, кого я не могу разглядеть. Услышав меня, Лео резко поворачивается ко мне с распахнутыми глазами.
— Мисс Рената! Что вы здесь делаете?
Другой человек ускользает за колонну и в тень. Моя первая мысль об Алессандро, и я отшагиваю назад.
— Прошу прощения, — говорю. — А кто это был?
Первый шок постепенно уходит с лица Лео.
— Ну, вы меня знаете. Я всегда найду себе развлечение, — он подмигивает мне, но я уверена, что это был не просто лёгкий флирт.
— Ты говорил вчера с судьёй Алессандро? — спрашиваю. У меня нет желания ему улыбаться. Вообще кому-либо.
Он выпрямляется и предлагает мне руку.
— Клянусь жизнью и памятью своего мужа, я не говорил судье, где тебя найти. И не имею ни малейшей идеи, как он оказался без сознания в кабинете Верховного судьи. Даже если ты не хранишь моих секретов, Рената, я думал, что мы уже друзья.
Друзья. От этого слова и больно, и радостно на сердце. Я беру его за руку ладонью в перчатке, и по крайней мере этот жест кажется правильным.
— Нам обязательно возвращаться? — спрашиваю его.
— Только до последнего представления. А потом нам нужно будет подготовиться к вечерним мероприятиям. Будет сюрприз.
— Сюрприз в том, что мы чествуем солнце ночью?
Он смеётся, и я слишком сильно сжимаю ткань его изумрудно-зелёного камзола. Он поглаживает мою руку успокаивающе.
— Ты же знаешь, Лео, я не люблю сюрпризы.
— Думаю, этот тебе понравится, — он ведёт меня по иной тропинке, не по той, по которой я пришла сюда.
На секунду мне кажется, что я вижу то, чего нет. Мимо меня проходит девушка того же роста и телосложения, что и Саида. Новоприбывшие спешат к одной из многих арок, ведущих к центральным садам, чтобы присоединиться к празднованию, в то время как слуги кружат среди толпы с бокалами кавы. Я спешу пойти за девушкой, но десятки людей проходят между нами, и мне приходится их огибать, чтобы вновь увидеть её.
Я не думаю, что творю, я просто бросаюсь вперёд и хватаю её за рукав.
Девушка в золотом платье разворачивается ко мне, чёрные волосы заплетены в два узелка, свисающих до шеи. Часть меня так отчаянно хочет увидеть подругу, что я даже не думаю, как это выглядит со стороны, — робари схватила другого человека рукой без перчатки.
— Что ты делаешь?! — грубо выпаливает она. Это так непохоже на Саиду, что я даже не понимаю, как могла так ошибиться. Её огромные голубые глаза смотрят на меня в замешательстве. Она поднесла руку к губам, словно только и ждёт, когда кто-то придёт и спасёт её.
— Леди Армада, могу я вас сопроводить? — Лео кланяется ей, но бросает взгляд на меня, будто бы спрашивая, в своём ли я уме.
Она раскрывает изящный веер и машет перед своим лицом, скрывая всё, кроме возмущённого взгляда.
Я хватаю бокал кавы с подноса и ухожу подальше от центра сада, где каждый стремится подобраться как можно ближе к королю и королеве. Нахожу затемнённое местечко у изгороди. Хотя я по-прежнему чувствую на себе случайный любопытный взгляд из-за веера, это всё же лучше, чем быть окружённой толпой.
Группа детей рядом со мной сидит в кругу. Поначалу я не могу расслышать песенку, которую они поют друг другу, но потом прислушиваюсь к словам, и моё сердце ухает вниз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Они поют по очереди по две строчки.
— Могилу мориа я искал,
А как нашёл — так раскопал.
— В ней два серебряных глаза,
Чтоб проникнуть в твой разум!
— Три золотых пальца,
Чтоб ты в иллюзии оказался!
— Одно сердце, красное как медь,
Чтоб лавине чувств ты мог велеть!
— И четыре вены, что сверкают платиной,
Чтоб прошлое было навеки утрачено!
Я отворачиваюсь до того, как они закончат последние строчки, хотя они навсегда отпечатались в моей памяти: «Как много я раскопал, пока могилу мориа искал». Меня всегда бесил этот стишок, бесило, как они превратили нас в детскую песенку, шуточку.
— Рената, — голос леди Нурии звучит справа от меня. Я даже не заметила, как она подошла. Могла ли я правда так далеко зайти, если мои же органы чувств меня так подводят? — Где ты была?
— Лео показывал мне сады. Я ещё не все посмотрела.
— Давай танцевать, — леди Нурия вскидывает подбородок, завлекая, солнце согревает её смуглую кожу и выгодно оттеняет кремово-мятный цвет её роскошного платья.
— Я не танцую, — говорю ей. Я никогда не танцую. Даже на наших базах мориа, когда мы праздновали смену времён года и священные дни, в которые мы чествуем Госпожу шепчущих, я не танцевала.
Она фыркает совсем не как леди. Ничего не могу с собой поделать, но она мне нравится. Даже после того, как выжгла в моей памяти картинку с полуголым принцем.
Леди Нурия уже уводит меня прочь, нам вслед летят взгляды от лиц, прячущихся за веерами, как рыси в высокой траве. Я случайно бросаю взгляд на короля, но тот что-то говорит мужу Нурии, Алессандро.
— Танцевать полезно для души. Я частенько танцую обнажённая, пока мужа нет рядом.
Я не могу сдержать смешок, похожий на кашель, от неожиданности.
— Мне кажется, подобные слова не приветствуются на святом фестивале.
Она ухмыляется, её глаза заговорщически блестят. Что могла бы эта смелая, безрассудная девушка сделать, если бы ей предоставили полную свободу действий? Хотела бы я на это посмотреть.
Мы идём к местам, где можно присесть, в тени полупрозрачных тканей. Слуги, на одежде которых изображён герб семьи Тресорос — гора и звёзды над ней — подбегают к ней по первому сигналу ещё до того, как её изысканное платье касается бархатной скамьи. Она берёт два бокала кавы и предлагает один мне.
— Почему ты так добра ко мне?
— Ты уже спрашивала меня об этом, — её тёмные глаза переходят с меня на толпу, где любопытные взгляды косятся в нашу сторону.
— И ты ушла от ответа. Я этого не заслужила.
Она вздыхает. От этого маленького жеста она выглядит так, будто с нетерпением ждёт чего-то. Может, Кастиана. Я задумываюсь над тем, могло ли одно украденное воспоминание облегчить её сердечную боль или только сделало хуже.
— В этом мире столько всего неправильного, — говорит она. — Иногда мне кажется, что всё, что я могу дать, это немного доброты, даже когда не могу дать надежду. Хотела бы я поговорить с тобой дольше, но мой дражайший супруг непрестанно за нами наблюдает.
— Говоришь, как узница, — делаю глоток.
Король Фернандо заметил нас и, не сводя глаз, наклоняется к уху судьи Алессандро, чтобы тихо чем-то поделиться. Моё сердце сжимается от дурного предчувствия. Но я убеждаю себя, что с Нурией я в безопасности, даже если ненадолго.
Голос Марго звенит в моей голове: «Здесь нет никакой безопасности».
— Королевство многого не знает, — добавляет Нурия, протирая платочком свой лоб. Это первая трещина в её броне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Например?
Её выразительные яркие глаза выдают тревогу, но не улыбка.
— Мориа некогда вели торговлю с королевством Тресорос.
Не знаю, что я ожидала от неё услышать, но точно не это.
— И чем торговали?
— Нашими металлами в обмен на информацию о том, как вы их используете. Я знаю вашу историю. Столько всего было утрачено…
