переставал его радовать. В отличие от строптивого Гора, не выделывал никаких фортелей и был удивительно смиреной скотинкой.
На причале их ожидал прекрасный вид на утреннее небо, спокойное море и плавный изгиб бухты. Омрачал его гомон иностранной речи. Бледнокожие серовласые матросы в сизо-голубых мундирах с серебристыми пуговицами, расстегнутыми от жары, и широкополыми шляпами им в цвет, убивали время, соревнуясь на ловкости, подкидывая тонкие, как игла, стилеты. Суть этой игры ускользнула от Кеана, да и моряки быстро отвлеклись, заметив приближение протекторов. Сразу выстроились по стойке смирно. По-местному они не говорили, но судя по тому, как красноречиво они указывали на шлюпку, придется добирать до одного из кораблей, стоя́щих на якоре у входа в бухту. Матросы на разные лады повторяли имя «Кеан Иллиола» и отказались пустить на борт Кассия. Стало вдвойне неуютно.
Когда ты закован в сталь, а под тобой толща воды, из которой пешком не выбраться, не очень-то получается насладиться морской прогулкой. Пока матросы слажено гребли, Кеан думал только о том, как бы ненароком не свалиться за борт и не пойти ко дну, словно камень. Однако когда шлюпка начала приближаться к кораблю, он невольно залюбовался на этого деревянного великана. Огромные плавные бока с хищными пушечными портами, стального цвета паруса на величественных мачтах, а на носу – серебристая орлиная голова, пронзающая горизонт грозным взглядом. Кеану приходилось видеть разные корабли, но такие огромные и монструозные – впервые. Не зря Империя – владычица морей…
Дальше предстоял подъем по веревочной лестнице. Несмотря на все старания, протектор был неуклюж, в отличие от ловких матросов, которые карабкались, словно белки. Перевалив через борт на верхнюю палубу, под конвоем нескольких вооруженных саблями матросов, он сдал оружие и шагнул в капитанскую каюту.
Кеан ожидал увидеть немыслимую роскошь, как в палаццо Его Благодати. Серебро, золото, лепнина, яркие драпировки из шелка. В конце концов, это не простой капитан, а младший брат императора. Однако из роскоши был только размер помещения. Обстановка простая и функциональная. Несколько масляных фонарей в простых латунных оправах освещали широкий стол с навигационными приборами и картами. От такой обстановки Кеан даже опешил. Вполне в духе аскетичности протектората. С кресла поднялся мужчина и жестом пригласил к столу.
– Доброе утро, господин Иллиола.
Дверь за протектором закрылась, и он поспешил рассмотреть имперского адмирала. Кеан ожидал увидеть старика вроде Линшеха, но, к удивлению, господин Фиах Обрадан был не намного старше самого Иллиолы. Высокий, статный, в простом серо-голубом мундире с серебряными пуговицами и незамысловатыми украшениями на плечах. Идеальная осанка. Сразу видна – военная выправка. Вдобавок ко всем у Фиаха было красивое мужественное лицо, разве что обветренное солью и солнцем. Волосы коротко стрижены, совсем не в духе тех имперских вельмож, что Кеану приходилось допрашивать раньше. В ушах серьги. Два больших кольца и дальше, вдоль кромки колечки поменьше. Какая выбивающаяся из образа деталь.
– Доброе утро, господин адмирал, – эхом отозвался протектор.
По привычке Кеан отказался от стула, и его собеседник плавно опустился в кресло. Спина так и осталась прямой, словно мачта.
– Не буду предлагать вам любезностей вроде эфедры и закусок, – начал Фиах, голос у него был негромкий и спокойный, а произношение лишь немного портили неверное ударение в словах. – Вижу, что откажетесь и будете совершенно правы. Я хотел сразу перейти к делу… если вы не возражаете.
Это «если вы не возражаете» прозвучало таким не терпящим возражения тоном, что Кеан удивился – к чему вообще этот парень прибегает к любезностям? Они в его устах теряют всякий смысл.
– Вы знаете, зачем я здесь, – ладони адмирала легли на столешницу, и Кеан невольно проследил за этим движением. – Буду краток – вы найдете моего племянника, или я не оставлю от вашего города ни единого целого здания.
– Мы вас потопим.
– Мне говорили, что вы не отличаетесь тактичностью и изящностью методов, – ответил Фиах все с таким же каменным лицом. Казалось, им можно колоть орехи.
– Вы сами начали с угроз.
– Мне показалось, что такой язык будет вам понятней. Вы ведь любите и умеете угрожать.
Кеан стиснул зубы. Кажется, адмирал Фиах был хорошо осведомлен, что именно он вел расследование и опрашивал его старшего брата.
– Тот, кому доверяют такие важные дела, с легкостью найдет мальчика в знакомом городе. Целого и невредимого. Иначе имперский флот сотрет в порошок этот изумительный город.
Слово «изумительный» прозвучало бесцветно. Адмиралу было плевать и на город, и его жителей, но Кеан отчетливо ощутил – на мальчика тому было не наплевать, и находился он здесь не столько по приказу, сколько по собственной инициативе. Опасно. Личная вендетта способно превратить эту гору льда в пылающий костер, и в топку полетят головы…
– Если вам требуется помощь, я могу выделить людей…
– Нет, – вспыхнув, отрезал Кеан.
Чтобы Империя помогала протекторам Ильфесы? Принять такую помощь все равно, что признаться в бессилии.
– Отлично, – адмирал выпрямился во весь рост. – Вы услышали мой посыл?
– Отчетливо.
– Рад, что наш с вами разговор не затянулся, – он жестом указал на дверь. – Господа проводят вас обратно. Не разочаруйте. Будущее этого конфликта зависит от вас.
Пока Кеан качался в лодке, везущей его обратно, он много думал над их разговором. Зачем Фиах позвал его? К чему был этот фарс?
– Может и фарс, да кто поймет этих имперцев, – покачал головой Кассий, когда Кеан все ему рассказал. – Он проявил учтивость, хотя мог бы обойтись письмом. Продемонстрировал свою мощь, решимость вступить в схватку, если потребуется, и принципиальность. В каком-то смысле это даже хорошо. Не стоит опасаться с его стороны двойной игры или удара в спину. Но тебе я не завидую. В случае провала на тебя повесят все на свете. Так что не оплошай.
Кеан снова стиснул зубы. И как он раньше не догадался? Симино сделал из него козла отпущения. Мерзко, словно его предали, но через несколько мгновений парень успокоился. Грандмастер сделал это во благо ордена, даже если в итоге с плеч полетит его голова. Кто он, чтобы раздумывать над решениями тех, кто выше?
– Расскажи, что еще произошло в мое отсутствие, – глухо попросил Кеан, рассеянно осенив святым знаком раболепно склонившегося прохожего. – Я слышал про какие-то волнения…
– Волнения! – фыркнул Кассий. – Дерьмо из Угольного перехлестнулось в Медный. Пенится, бурлит и воняет, а все из-за этой суки-пекаря. Пока совет кардиналов до хрипа спорил, кем будет новый сосуд, он вылез, как таракан из-за печки, взбаламутил Черное Древо и Певчий еретическими россказнями, как убил Благого. И люди слушают! Давно пора зачистить этот крысятник, да уже поздно. Не переживай, не в первый и не в последний раз говно бунтует. Смешаем их всех с известью, и дело с концом.
Кеан только рассеянно кивнул в ответ.
