Ищет дорогу? Хочет попросить разрешения пройти?
Но курящий мужчина, сидевший там и смотревший на него чуть ли не весь день, уже исчез.
Незнакомец приближался, и вдруг фермер начал что–то понимать. Воспоминания начали возвращаться.
— Это и есть шторм.
Эльдрад опустил руку, позволив ей скользить по колосьям пшеницы и высокой траве, хотя и знал, что все это не реально. Не совсем реально.
Мягкие усики ласкали его кожу. Солнце согревало измученное тело. Он редко испытывал такую сильную боль, но, с другой стороны, неудивительно, что в бою вообще выжил он, а не Слау Дха. Он поступил недальновидно и самонадеянно. Эльдрад решил не повторять такой ошибки с Пританисом.
— Где ты, Дамон? — прошипел он.
Его голос, подхваченный ветром, вернулся.
Вечный покинул ступени амбара.
Впереди он заметил другое существо. Оно излучало эмоции сдержанно. Осторожное психическое касание начало разматывать его потаенные воспоминания. Об Анатолийском улье, о психиатрической лечебнице, о Нурте Траорисе, о Макрагге… Они сменяли друг друга, словно цветные стекла сломанного калейдоскопа.
Взгляд Эльдрада привлекло неожиданное движение, лишь незначительно противоречащее дуновению ветра. Слегка коснувшись разума фермера, он обнаружил, что его психическое зрение ограничено, и понял, что полость каким–то образом экранирована. Или это поработал Пританис.
Он рассказал об этом своему спутнику, не сводя взгляда с той точки, где шевельнулась трава.
— Отыщи его, прошептал он.
Эльдар медленно приближался к источнику беспокойства, удаляясь от фермера. С ним он разберется в свой черед. Он замедлил не только шаги и движения, но даже дыхание и мысли.
Очень осторожно Эльдрад вытащил меч.
Что–то скрывалось в этой высокой траве: затаилось и поджидало его.
Он, несмотря на боль, принял низкую боевую стойку, держа клинок обеими руками близко к лицу, острием наружу, словно копье, нацеленное на жертву.
— Я тебя достал…
— А вот и нет, — раздался голос сзади.
Эльдрад резко развернулся и поспешно выставил защиту от летящих в него сверхскоростных мономолекулярных дисков. Большинство снарядов разбилось или застряло в психическом барьере, чтобы затем осыпаться, не причинив вреда, но один диск прорвался, ранил Эльдрада в бедро, вызвав крик боли, и упал в траву.
Он стремительно бросился в сторону, преследуемый гудением пары сюрикенных пистолетов, набирающих заряд, и колосья пшеницы больно хлестнули по лицу. Метательные орудия с такой силой выпустили снаряды, что они проделали в поле длинные борозды, но ясновидец избежал смертельной угрозы.
— Ясновидец, ты пришел с мечом на перестрелку! — насмешливо крикнул Пританис.
Одним своим видом этот неряшливый человек вызывал отвращение. К тому же он крайне высокомерно разговаривал. Он внушал Эльдраду такую сильную неприязнь, как никакой другой из Вечных мон–кеев, когда–либо виденных им.
Следующий разящий залп прогнал ясновидца еще дальше в поле — и еще дальше от фермера. Он распознал пару индивидуальных устройств поражения, хотя изучал их недолго и лишь по необходимости. Гух’хру и Мех’менитай. Их имена имели колоссальное значение, и от самого их звука исходила агрессия. Слау Дха никогда не отличался утонченностью, и этот недостаток сказывался на выборе оружия, которое он, очевидно, предоставлял своим лакеям.
Пританис продолжал безостановочно стрелять, но, похоже, палил наугад.
— Может, поможешь? — спросил он, на мгновение отвлекшись от погони, но фермер оцепенел и не реагировал на слова.
Эльдрад, даже раненый, мог передвигаться быстро. Человек уже потерял его из виду, но между выстрелами громко разговаривал, надеясь, что жертва себя выдаст.
— Я слышал, что Гахет мертв. Не могу сказать, что меня это очень огорчило. Он мне никогда не нравился, — заявил Пританис. — Очень не нравился. А если ты здесь — я хочу сказать, действительно здесь, — добавил он между двумя короткими залпами, — значит, Слау Дха тоже мертв. Я уверен, это было нелегко. Он мог воспользоваться помощью. Защитой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как и я, — ответил Эльдрад, и теперь настала очередь Пританиса реагировать на голос, раздавшийся сзади.
Он сделал это быстрее, чем положено человеку, и открыл стрельбу от бедра. Смертоносная очередь рассекла Эльдрада пополам, но его голографически созданный образ только мигнул, а потом восстановился на метр левее.
— Умно. Ты взял один из их голокостюмов, — пробормотал его преследователь.
В этот момент из высокой травы появилась громоздкая фигура легионера в полном боевом облачении.
— Да еще прихватил дружка, — удрученно заметил Пританис и пустился бежать.
Прозвучавшая музыкальная нота никак не соответствовала буколическому фону из щебетания птиц и негромкого жужжания насекомых, собиравших пыльцу.
Эльдрад узнал этот звук.
— Он вызвал подкрепление, — предупредил он своего союзника, остановившегося для осмотра оружия.
Пританис был уже далеко и, похоже, решил укрыться в амбаре. Разумно, если учесть, что он располагал лишь парой пистолетов, пусть и смертельно опасных, а легионер — автоматической винтовкой «Бронто».
Фермер так и стоял столбом, не в состоянии отреагировать на происходящее. Эльдрад, несмотря на возможные блокираторы психики, достучался до него.
«Лежать», — послал он приказ, и мужчина, бросив косу, исчез под золотистой пшеницей.
Бартуза Нарек, завидев шестерых воинов в черной броне, опустился на одно колено, держа винтовку у бедра. Воины возникли прямо на границе иллюзорного поля. Первый выстрел попал прямо в эллиптическую прорезь для глаз одного — точнее, одной — из них. Из выходного отверстия в пробитом шлеме брызнула кровь. Женщина упала.
Остальные рассредоточились. Сегментированная броня ярко блестела на солнце. Они ответили длинными очередями, изрешетив воздух и подняв настоящую бурю летящего зерна.
Эльдрад услышал сдавленный крик Нарека. И еще ругательство, колхидское проклятие, смысла которого он не понял, но тем не менее не удержался от улыбки.
«Хорошего боя, Бартуза».
Что происходило потом, он не видел. Повернувшись спиной к битве, он сосредоточился на амбаре, где в последний раз видел Пританиса.
Если воины и намеревались его остановить, выстрелов в его сторону не последовало. Эльдары всегда предпочтут врага из числа мон–кеев своему сородичу.
Амбар казался темным и странно тихим, несмотря на бой, происходящий в пределах слышимости. Отрывистые, резкие выстрелы винтовки перекрывали пронзительный визг следующих один за другим залпов стреловидных пуль.
Прежде чем войти, Эльдрад попытался обнаружить фермера. После того как ясновидец снял оковы с его разума, он стал психически видимым. Мужчина все еще лежал: посланный импульс вкупе с инстинктом самосохранения должны были на время удержать его в этом безопасном положении.
Пританиса обнаружить оказалось намного сложнее.
— Значит, Слау Дха научил тебя и защищаться, — прошептал Эльдрад, медленно и осторожно поднимаясь на крыльцо.
Здесь пахло стружками и древесной смолой, а дальше господствовал приторный запах засыпанного в мешки зерна и полбы. Внутри было почти темно, и лишь между верхними брусьями проникали слабые лучи поддельного солнца. Продолжительный скрип старой доски, на которую наступил Эльдрад, разошелся по всему полу, вплоть до деревянных столбов, поддерживающих амбар высоко над землей.
В обширном помещении громоздились металлические лари для хранения продуктов и старое сельскохозяйственное оборудование. Все это позвякивало и добавляло к запахам зерна запахи осветительного масла и пыльных механизмов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Лестница поднималась на мансардный этаж. Под ней были сложены орудия фермерского труда. Впереди виднелся врезанный в пол люк.
Эльдрад направился к нему.
Он сжал кулак, и люк разлетелся в щепки. В неровном проломе он обнаружил еще одну лестницу. Эта вела вниз, в полутемный погреб. Проникший сверху ветер раскачал висевшие на стенах цепи, и крючья на их концах пронзительно зазвенели.
