class="v">Такие подвиги столь громки, что за них
Вознаградить тебя превыше сил моих.
Но это сделано плененными царями,
Что Сидом нарекли тебя в беседе с нами,
А по-арабски Сид — владыка, господин.
Вот этим именем впредь и зовись один.
Будь Сидом, чтоб звучал твой титул как «победа»,
Чтоб в трепет приводил Гранаду и Толедо,
Чтоб возвещал всем тем, кем чтима власть моя,
Что ты свершил и сколь тебе обязан я.
Дон Родриго.
Простите, коль меня смущение объяло,
Но так отозвались вы о заслуге малой,
Что краской, государь, лицо мне залила
Не в меру лестная и щедрая хвала.
Как каждый подданный, всегда я жил в сознанье
Того, что кровь моя есть ваше достоянье
И что, отдав за вас ее в бою с врагом,
Я только выполню свой долг пред королем.
Дон Фердинанд.
Не всякий, кто моим считается слугою,
Являет, мне служа, бесстрашие такое,
И должен человек быть беззаветно смел,
Чтоб столь неслыханный успех стяжать в удел.
Итак, хвалам внимай без лишнего стесненья
И расскажи о том, как выиграл сраженье.
Дон Родриго.
Известно вам, что в миг, когда враждебный флот
Поверг в смятение и трепет весь народ,
Друзья пришли к отцу, и я, хоть был в печали,
Позволил, чтоб вождем они меня избрали.
Простите, государь, мне этот дерзкий шаг.
Согласья я спросить у вас не мог никак:
Опасность все росла, отряд готов был к бою,
А во дворец идя, я рисковал собою
И потому решил, что голову свою,
Уж коль ее терять, сложу за вас в бою.
Дон Фердинанд.
Хотя и поспешил ты с местью незаконной,
Ходатай за тебя — наш край, тобой спасенный.
Ты мной прощен и верь, что для Химены впредь
Могу я сделать лишь одно — ее жалеть.
Но продолжай.
Дон Родриго.
Отряд повел я беглым шагом.
Горя отвагой, шло пятьсот бойцов за стягом.
Когда ж достиг реки я с ними через час,
Число их возросло, по крайности, в шесть раз:
Увидев, сколь они исполнены бесстрашьем,
Кто оробел — и тот примкнул к шеренгам нашим.
Две трети воинства я спрятал на судах,
Что там у берега качались на волнах;
Все ж прочие — а к ним подмога поспевала
И нетерпение в них пыл подогревало —
Безмолвно залегли и мавров стали ждать,
Погожей полночи вдыхая благодать.
Чтоб обмануть врага спокойствием притворным,
Голов не поднимать велел я и дозорным,
Стараясь делать вид, что был приказ любой,
Который отдал я, от вас получен мной.
Но вот при свете звезд увидели в ночи мы,
Что тридцать кораблей приливом к нам гонимы
И что сейчас туда, где наши боя ждут,
И море и враги вплотную подойдут.
Мы недругам даем пройти, их не тревожа:
Не видно ни души в порту, на стенах — тоже,
И мавры, тишиной введенные в обман,
Считают, что врасплох застигли христиан,
Бросают якоря, галеры покидают
И, на берег сойдя, в засаду попадают.
Тут вскакиваем мы, и, смерть суля врагам,
Тысячеустый клич взлетает к небесам.
С судов нам вторят те, кто мной попрятан в трюмы,
Теряют голову неверные от шума,
Не кончив высадки; кидаются назад
И бой проигранным, хоть он не начат, мнят.
Шли на грабеж они — и на войну попали.
К реке и по реке мы их тесним все дале,
Их кровь ручьями льем и трупы громоздим,
Сомкнуть свои ряды не позволяя им.
Но беглецов цари остановить сумели,
И африканцы страх в себе преодолели:
Так стыдно стало им без боя погибать,
Что смелость эта мысль вдохнула в них опять.
Кривые сабли их во тьме свистят и блещут.
Кровь их и наша кровь одним потоком хлещет.
На вражеских судах, на суше, на воде —
Везде идет резня и смерть царит везде.
О, сколько образцов отваги беззаветной
От славы и молвы скрыл сумрак предрассветный,
Где, различая лишь свой собственный клинок,
Попал он в цель иль нет — никто решить не мог!
Я всюду поспевать, всех ободрить старался,
Шел впереди одних, с другими рядом дрался,
Прибывших вновь равнял, в сражение вводил
И до восхода сам не знал, кто победил.
Но вот разгром врагу денница возвестила.
Увидев, что спешат все новые к нам силы,
Арабы поняли: не взять им верх в бою,
И пыл сменила в них боязнь за жизнь свою.
К судам они бегут в смятении великом,
Канаты прочные с истошным рубят криком
И так торопятся отплыть, что смертный страх
Подумать не дает им о своих царях.
Забыли долг они, его не внемлют зову.
Прилив принес их к нам, отлив уносит снова,
Меж тем как два царя и горстка смельчаков,
Врубясь в наш строй и там попав в кольцо клинков,
Взять с нас за жизнь свою побольше цену тщатся.
Напрасно силюсь я уговорить их сдаться —
В ответ лишь лязг мечей да звон щитов стальных.
Но видя, что упал последний воин их,
Цари бессмысленно упорствовать кончают,
Зовут вождя врагов и сабли мне вручают.
Шлю к вам я пленников, уводит их конвой,
И за отсутствием бойцов стихает бой.
Так доблесть ваших слуг, чья кровь за вас пролита…
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и дон Алонсо.
Дон Алонсо.
Химена, государь, пришла просить защиты.
Дон Фердинанд.
Долг не ко времени! Докучливая весть!
(Дону Родриго.)
Ступай! Не следует вам с ней встречаться здесь;
Затем и вынужден тебя не чтить, а гнать я,
Но
