- Давай-ка сюда.
Беглянка выпустила мешок, всплеснула руками, чуть не упав на холодную землю.
- Ты что ль, Рдяница?
- А сама-то не видишь?
- Ты чего здесь?
- Помочь тебе пришла. Сама, чаю, не управишься.
Они посмотрели друг другу в глаза.
- Бежишь?
Искра опустила голову.
- И правильно, - сказала Рдяница. - У меня тут уж всё приготовлено.
Она помотала уздечкой, висевшей на поясе. Первые сонные комары-поранки садились ей на лицо, лениво гудели над ухом. Рдяница не обращала на них внимания: она лихорадочно озиралась и вжимала голову в плечи.
- Пойдём.
Раскорячив босые ноги, Рдяница взвалила себе мешок на плечи, покачнулась, чуть не упав набок. Кудлатые чёрные волосы свесились с правого плеча, качнулись спутанным мочалом.
- Давай подмогну, - предложила Искра.
- Пошли уж.
В сумеречной недвижимости островерхо чернели колпаки шкурниц, хрустел под ногами олений мох, горбами вздымались свежие отвалы, а вокруг, по краям косогора, безголовыми скособоченными великанами тут и там торчали полуосыпавшиеся древние стены, меж которых проглядывало огромное чёрное безвидье. И гундели голоса полуночников, что-то бубнившие за земляными да мохнатыми стенками.
Ах, что пережила Искра, пока шла за Косторезовой женой! И страх, и боль, и сомнения. А больше всего пугали её эти голоса. Взбреди кому-нибудь в голову выйти наружу, всё рухнет. И поднималось в груди раскаяние, всё сильнее подмывало остановиться и бросить Рдянице в спину: "Не могу. Ну его к Огню". Но не остановилась, не бросила. Неловко ей было перед бабой: ведь на ночь глядя вылезла Рдяница из жилища, чтобы помочь ей, а она вдруг - вернусь? Нет, надо идти. Вот и пёрлась, поддерживая брюхо, сама уже не веря в удачу.
Как дошли до тальникового плетня, окружавшего загон, Искра опустилась на хрусткий мох да расплакалась. Рдяница произнесла непреклонно:
- Тяжко, знаю. Сама отчее стойбище покинула. Знали бы мать с отцом, каково мне здесь придётся, может, и не отпустили бы. Эх...
Искра подняла к ней лицо, убрала со лба налипшую прядь.
- Не пойду я никуда. Не могу...
- Пойдёшь. Не я, так судьба тебя заставит.
Искра бессильно замотала головой.
- Не пойду.
И залепетала что-то о предках, о зове крови, о родной общине - Рдяница слушала её с презрением, потом вдруг зашипела, наклонившись:
- Ты что же, хочешь радость этому ублюдку доставить? Наследника ему принести? Надежды нас хочешь лишить?
Искра отшатнулась, раскрыв рот - не ожидала такого от Рдяницы. Ярая баба взирала на неё с тупой ненавистью, готовая скорее силой повести за собой беглянку, чем отступить.
За спиной у Рдяницы вдруг воздвиглась чёрная фигура, и чей-то голос угрюмо произнёс:
- Это кто тут бродит среди ночи? Свистун, ты что ль? Всё-то тебе неймётся...
Рдяница обернулась, выпрямившись, и фигура заколыхалась, чуть отступив, и подтаяла в сумраке как распадающийся призрак.
- Баба... - донёсся потрясённый голос. - От ведь принесло. Вы-то чего тут шляетесь? От мужей что ль хоронитесь, негодницы? Хе-хе...
Рдяница шагнула вперёд, подступила вплотную к мужику, завела правую руку назад, а потом резко ударила ею в бок вопрошавшего. Тот коротко охнул, будто подавился, процедил изумлённо:
- Ты что же это, лярва... - и грузно, мешком хряпнулся к ногам Рдяницы.
Искра зажала себе рот ладонями, чтобы не завизжать. Рдяница быстро вытерла окровавленный нож о кожух убитого и хищно проговорила:
- Теперь-то уж всё, голубушка. - Старческое лицо её с пухлыми, будто вывернутыми, губами озарилось плотоядной радостью. - Теперь только вперёд.
Искру мутило. Она прижалась спиной к лозняковой ограде, задышала глубоко, унимая рвотный позыв.
- Как же всё... неправильно... неправильно... Всё наперекосяк.
- С волками жить - по волчьи выть, - ухмыльнулась Рдяница.
Она тоже опустилась на землю, поводя вокруг сумасшедшим взглядом. Волосы её вздыбились, словно в лицо дул сильный ветер.
- Думаешь, мне легко это было, да? Думаешь, я хотела этого? - Она тяжело дышала, то и дело облизывая губы, правое веко её дёргалось, будто там ползал маленький червячок. - Грех на мне, ладно. Видишь, на что иду ради тебя? Душу свою гублю. Пойдём уж, нечего рассиживаться.
И, не дожидаясь ответа, поднялась и зашагала куда-то вдоль загона, понемногу удаляясь от вереницы жилищ. Искра тяжело встала, возя ладонью по скользкой глине стены, обошла труп, стараясь не глядеть на него, и потащилась вслед за безумной бабой.
- Кто ж это был? - рыдающе выдохнула она в спину Рдянице. - Наш, Артамоновский, или...?
- Чужак, - отмахнулась та, не оборачиваясь.
Возле входа в загон, перекрытого двумя лёгкими брёвнами, Рдяница обернулась.
- Рыбку бери. Лучше её не сыскать.
- На ней только Головня ездит, - ужаснулась Искра.
- Общая она, - возразила Рдяница. - Он её сам себе присвоил, скотина такая. Поделом ему будет. - Потом тряхнула космами и оскалилась. - А хотя бы - и Головни. Ты разве - не жена его?
Она осторожно вытащила брёвнышки из пазов, положила и на землю.
- Зови Рыбку.
Искра тихонько ступила в загон, дрожа всем телом. Спины лошадей тянулись застывшими чёрными бурунами, истоптанная унавоженная земля мягко разъезжалась под ногами. "А если собаки всполошатся?" - запоздало ужаснулась Искра. И тут же вспомнила: все собаки сгибли на переходе. Сразу отлегло от сердца.
- Рыбка, Рыбка, - тихонько позвала она. - Где ты, моя радость?
Она двинулась меж кобылиц, сокрушаясь, что Головня так и не успел построить отдельный загон, как собирался. Дела отвлекли. А может, забыл. Теперь вот ищи её здесь. Хорошо хоть, не весь табун сюда загнали, а только жеребых кобыл, убойных да сосунков. Но и так - испугайся сейчас лошади, замечутся и втопчут в землю, как пить дать.
Умная кобыла услышала своё имя, встрепенулась, заморгала бельмасто, тараща белые карасьи глаза. Вскочила на ноги, озираясь и фыркая.
Рдяница уже была тут как тут - волокла уздечку без удил, с кожаным переносьем.
- Знаешь, как такой править? - спросила она, набрасывая узду на пепельногривую голову лошади.
Искра замотала головой.
- Освоишься. Нам бренчать нельзя. А Рыбка - лошадь умная, сама пойдёт, куда скажешь.
- А куда? - спросила Искра, замирая.
Рдяница уставилась на неё, будто опешив от такого вопроса.
- А у тебя сейчас один путь, подруга - к отчинникам моим, к Павлуцким. Поди знаешь, где они нынче?
- У большой воды, что на полуночи, - едва слышно обронила Искра.
- Вот-вот. Чай, Огнеглазка в тундру не выгонит. Обе ведь от Головни натерпелись, горемыки.
Искра кивнула, хотя и с сомнением - вспомнила, как дико, до взаимных проклятий, разругались они с внучкой Отца Огневика при последней встрече. Явиться к ней - теперь? Приползти на брюхе, заливаясь слезами? А что дальше? Жить в торжестве её правоты и злорадства?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
