- От вас мне многого не надо, - продолжала Рдяница. - Бегите по жилищам да вопите, что Рычаговы на Сполоха напали. Остальное - моя забота.
- Да неужто ж напали? - ахнула Варениха. - Вот нечестивцы-то!
Рдяница, улыбнувшись, вытащила из костра горящее полено. В трескучем пламени её волосы зашевелились как огромные черви.
- Бегите, девоньки, бегите. Спасайте род.
И девки понеслись, голося, перепуганными птенцами рассыпались по становищу, а Рдяница, подняв над собой горящее полено, направилась к жилищу Сполоха. Костровик двинулся за ней, судорожно тиская в ладони ножны.
Снизу, от загона, послышались изумлённые голоса:
- Эй, бабы! Что стряслось? Чего орёте? Медведя что ль увидали?
Рдяница даже не обернулась - приблизившись к жилищу помощника вождя, ткнула горящим поленом в шкуру, натянутую меж перекрещёных лесин. Приказала сыну:
- Встань-ка, милый, у входа. Если кто полезет, ножом его. Да бей без пощады! Нечего миловать.
Сын оторопел. Спросил:
- Да как же это, матушка? Живого человека?
Мать не ответила ему - двинулась вокруг жилища, ведя по нему пылающей деревяшкой. Глаза её бешено таращились, с лица не сходил жуткий оскал. Ворсинки на шкурах вспыхивали и гасли, выгорая чёрной полосой.
В жилище послышались возгласы, оттуда на четвереньках выполз Сполох в камусовом нательнике.
- Бей его! - завизжала Рдяница. - Бей, сынок, не жалей!
Костровик очнулся от оцепенения, выхватил нож - чуть изогнутое вдоль краёв, лезвие оранжево сверкнуло в свете занимающегося пламени.
- Бей! Чего ждёшь? Вот он, вражина, мучитель проклятый!
Сполох устремил взгляд на мальчишку, изумлённо моргнул и кинулся обратно в жилище. А Рдяница, подскочив ко входу, бросила внутрь горящее полено.
- Вот тебе, изверг! Сгори без остатка!
Изнутри потянуло дымом, в стенки что-то несколько раз глухо стукнулось.
- Не выпускай его, сынок! - орала Рдяница, прыгая как ряженая плясунья. - Не выпускай!
Кончик ножа в руке Костровика задрожал. У мальчишки сделалось странное, каменно-дикое лицо. Рдяница завертелась, точно Отец на камлании, задвигала головой, бегая взглядом по прелой земле. Потом увидала что-то, с радостным криком бросилась туда, подняла камень - неровный, белесый, с острыми краями. Осколок стены древних.
А по стойбищу уже нёсся утробный, мучительный вой, и носились верещавшие тени, и вспыхивали тут и там смоляные факелы.
- Наших, наших бьют!
- Кто тут? Горивласа, ты, девка?
- Пылан, поднимайся! Буди своих. Дядю Светлика тормоши...
- В топоры, братья! В топоры!
- Ааааа! Измена, измена!
- Пришельцы?.. Хто напал-то? Хто, а?
Из жилища снова выскочил Сполох - теперь уже с длинным ножом в руке. За собой он тащил растрёпанную, полуодетую девицу. С грозным рыком он бросился на Костровика, отбил его робкий удар и мазнул лезвием по шее и плечу мальчишки. Костровик, вскричав от боли, опрокинулся навзничь, начал кататься, выгибаясь дугой. А Сполох поскакал прочь, не выпуская девку.
- Сынок! - взвизгнула Рдяница.
Камень выпал из её рук. Не помня себя, она подбежала к сыну, рухнула на колени, завыла. Ладони её сделались мокрыми и липкими.
- Сынок, живой? Скажи что-нибудь.
Костровик кашлял и захлёбывался кровью. Подбородок его с начавшим пробиваться русым волосом почернел, будто измазанный сажей. Глаза смотрели изумлённо и жалко.
Рдяница обернулась к жилищу - то уже полыхало, дыша в её сторону жаром и дымом. В кругу света проявилась исхоженная, вся в следах, суглинистая земля с пепельными россыпями оленьего мха и подсохшими лепёшками навоза. Торчала из сумрака, упираясь концом в землю, ошкуренная рукоять кожемялки.
Трясущимися руками Рдяница пыталась зажать Костровику рану, прижималась к ней губами, звала на помощь.
- Эй, кто-нибудь! Люди! Несите кору... клей... О великий Огонь, где Ты? Приди, защити... Костровик, милый, живи, слышишь? Живи!
Но Костровик уже не слышал. Глубокие слюдяные глаза его гасли, тёмно-зелёные, как свежий мох, зрачки смотрели в одну точку. Рдяница неотрывно глядела в его лицо, словно пыталась взглядом удержать сына на этом свете.
Из полыхавшего жилища вылезла, сипло кашляя, какая-то девчонка. Поползла, вся в дыму, к Рдянице, захрипела, вытаращив налитые кровью глаза, и рухнула без сил.
К Рдянице подбежал кто-то, запричитал в ухо:
- Беда-то, беда-то какая! Как жить-то теперь? Не хворью унесённый, а своими же, соседями, лишённый жизни... О, батюшки мои, что за горе! Глаза им выдрать, языки повырывать, руки-ноги пооткусывать, сволочам таким...
Рдяница подняла глаза. Над ней, заламывая руки, раскачивалась Варениха. А за её спиной, шагах в пяти, мялось несколько родичей. Со всех сторон, привлечённые зрелищем пожара, спешили общинники, кто-то волок кадки с водой.
- Никак до смерти убили? - прогудел сутулый, нескладный Пылан.
Рдяница покосилась на него, промолвила едва слышно:
- До смерти. - И горько усмехнулась. - Вот оно как - от Огня-то отрекаться. Свой своего режет. Все, все виновны! Каждый, кто Господа предал!
- Верно молвит! - выкрикнул кто-то. - Как пришла Наука, житья не стало.
- Истинно! - откликнулись другие. - Рычаговы скоро на шею сядут... В мёртвом месте копаемся, а покос в разгаре... С соседями разругались... И пришельцы напирают. Всё за наши грехи.
Из толпы вперёд протиснулась Зольница, мачеха Сполоха. Увидев лежащее тело, всплеснула руками.
- Горе, ой горе!
Рдяница хищно ощерилась, ненавидяще процедила:
- Твоего чрева плод! На всех вас отныне проклятье. И на тебе, и на пасынке твоём ублюдочном.
Та онемела от ужаса. Стояла, вытаращившись на Рдяницу, и молчала, не в силах вымолвить ни слова.
А Рдяница отпустила голову сына, поцеловала его в лоб и, тяжело поднявшись, вдруг бросилась на Сполохову мачеху.
- Давай, милая, выцарапай ей бесноватые глаза! - закричала Варениха, тоже кидаясь в драку.
Пылан подбежал к ним, начал разнимать. Другие охотники тоже не остались в стороне. С превеликим трудом волчиц растащили.
- Доберусь ещё до тебя, - выдохнула Рдяница.
- Тьфу на тебя, - злобно откликнулась её противница, выплёвывая клок волос.
Люди смотрели на них, переговаривались:
- Свой - своего, дожили...
- Рычаговы наколдовали, не иначе.
- Сполох-то где? Никак удрал...
- Не понять. То спасать его надо, то ловить...
- А, пропадай душа. И так всё вкривь и вкось.
- Смутные дни, неверные. Наше дело - сторона.
- А кто ж Рдяницу освободил? Может, повязать её надо, а мы ушами хлопаем.
- Ты погодь. Может, так надо? Может, проверка это?
Рдяница медленно отвернулась и сказала Пылану глухим голосом:
- Неси его в жилище.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
