и раскрыл папку.
– Иосиф Андроникашвили, – прочел он и поднял голову. Я не издал ни звука. «Вот так, все кончено», – сразу пересохло во рту, еле сглотнул слюну.
– Четырнадцать лет ты разыскиваешься за убийство конвоира и похищение двадцати килограмм золотого песка из лаборатории завода. – Он достал листок из папки. – Вот приказ Министерства внутренних дел. Если хочешь, прочти.
Я прочитал и усмехнулся, приказ был издан как раз в тот день, когда в Краснодаре начался новый суд, где опять вместо другого мне присудили двенадцать лет заключения. Будто кому-то наверху, на небесах, делать было нечего, и он развлекался, играя моей судьбой.
– Это материалы следствия, – сказал он и положил руку на папку, – с Севера прислали, – папка была коричневого цвета, – только твоих показаний не хватает, так что придется тебе припомнить старые дела.
– Конвоира санитар-латыш положил, я тут ни при чем, – сказал я и тяжело выдохнул.
– Он положил, а ты сбежал? – рассмеялся следователь.
– Да, это так.
– А он совсем другое пишет.
– Врет.
Он в задумчивости покачал головой.
– В день твоего побега из лаборатории завода исчезло двадцать килограмм золотого песка.
– К той лаборатории я и близко не подходил.
– Санитар видел, как ты достал из гроба брезентовый мешочек, а из мешочка высыпался золотой песок.
Я задумался.
– Этот санитар жив?
Он не ответил, внимательно глядя на меня.
– Не думаю, что он живой.
Он молчал.
– Ведь так?
– Как бы то ни было, для тебя ничего не меняется. Следствие практически завершено, тебе предъявлено обвинение.
– Послушай, – сказал я и почти целый час рассказывал ему, что происходило на заводе, чем и как промышлял врач-грузин в сговоре с комендантом. – Так что золотой песок у меня действительно был, только лаборатория тут ни при чем.
Вначале он насторожился, но постепенно его интерес ослабевал.
– Я могу понять тебя – в страхе перед смертью ты хочешь потянуть время.
– Это все правда.
– И как же ты будешь ее доказывать? Одних твоих показаний недостаточно.
– Комендант жив?
– Нет.
Я молчал.
– И рудник закрыли, – продолжал он, – истощились запасы золота, он стал нерентабельным.
– Когда закрыли?
– Пять лет назад.
– А что ты знаешь о докторе-грузине?
– Ничего, – он указал головой на папку, – здесь никакого упоминания о нем нет.
– Не хочешь его найти?
– Нет.
Я тяжело вздохнул.
– Я следователь и верю только тому, что можно доказать.
– А ты попробуй.
– По этому делу тебя допросят другие, люди из Особого отдела.
Я оживился.
– Таков закон, допросят, и на этом все закончится, не думаю, что будет продолжение.
– Почему? – спросил я.
– Слишком много времени прошло, – он кашлянул, – если ты говоришь правду, тот врач уже давно сменил имя и фамилию и убрался из страны. Как прикажешь теперь его искать? – Он опять кашлянул. – Все, он исчез навсегда.
Я задумался.
– Когда допросят?
Казалось, в его взгляде промелькнуло сочувствие: «Не нервничай, найдут время повидаться с тобой до расстрела».
В это время зазвонил телефон, он говорил минут пять, повернувшись на стуле. Я не прислушивался. Думал почему-то о дыме, который поднимается вверх между закопченными кирпичами камина, а наверху, над крышей, превращается в голубоватое, бледное облачко, дрожащее в воздухе.
Закончив разговор, он обратился ко мне:
– А золото куда дел?
Если золото все еще было под камином, и он сможет достать его, конечно, оставит себе, что и говорить. Но за что ему от меня такое богатство?
– Потерял, – ответил я.
– Где потерял?
– Оно было в рюкзаке, а рюкзак у меня в поезде украли.
Он уставился на меня.
– Будь у меня это золото, не сидел бы я здесь сейчас.
Он задумался.
– Ладно, – кивнул головой. Достал из ящика чистые листы бумаги, разложил на столе и, прежде чем начать писать, спросил меня: – Закуришь?
Сигарет ему было не жалко.
– Спасибо. – Я взял.
Писал он медленно, на это ушло много времени. Закончив, он перечитал.
– На вот, взгляни, – протянул мне пять листов.
Я прочел.
– Что скажешь?
– Так и есть, – сказал я. Он все записал правильно, ничего не пропустил.
– Тогда подпиши.
Я подписался.
Листы он сложил в папку:
– Вот так! Теперь тут есть все для того, чтобы тебя осудить.
– Большое спасибо.
Он холодно взглянул на меня и нажал на кнопку звонка. Надзиратель отвел меня на первый этаж, в камеру без окон. Там меня покормили и через час отправили обратно в изолятор. Пять дней обо мне никто не вспоминал. На шестой – меня опять привели в прокуратуру. Следователь сидел за столом, увидев меня, завернул в газету остатки колбасы и хлеба и спрятал в нижний ящик. Затем указал рукой на стул:
– Садись.
Когда конвоиры вышли, он отпил воды из бутылки и повернулся ко мне. Начал с фамилий Авторитета и Узбека:
– Вместе бежали, так?
– Да, – ответил я.
– Оба мертвы, – сказал он.
Это и не расстроило и не обрадовало меня:
– Как их нашли?
– Геологи увидели трупы с вертолета, с более близкого расстояния стало видно, что кровь еще идет, их только что прикончили.
– Может, дашь закурить, – попросил я.
Он достал одну сигарету из пачки и протянул мне вместе со спичками.
– На месте были найдены отрезанные лисьи головы, я знал это, потому и задержал тебя.
Я вспомнил, как он обрадовался при виде лисьих шкур, и понял, к чему он вел.
– Я тут ни при чем.
– А кто же мог их прикончить? Был там кто-нибудь, кроме тебя?
– Не знаю, меня не было там, когда их убивали.
– Вот заключение экспертизы, они убиты одним топором.
– Есть на нем отпечатки пальцев? – спросил я.
– Нет, убийца был в перчатках.
– Разве я смог бы справиться с ними с одним маленьким топориком, они были настоящие силачи.
– Да, но ты жив, – ответил он.
– Когда я сбежал, они лежали между кострами и храпели.
Он наклонился ко мне:
– Почему ты сбежал?
– Еды оставалось только на одного человека, а что бы ты сделал на моем месте?
Он ухмыльнулся.
– Они изрубили друг друга, – сказал я.
– Одним топором?
– Да, сначала у одного был топор, потом другой изловчился и отнял, вот и все, напрасно ты усложняешь.
Он так пристально глядел на меня, будто выражение моего лица интересовало его больше, чем то, что я говорю.
– До железной дороги оставалось пятьсот километров, всю еду забрал я, куска им не оставил. Жить оба хотели, вот и схватились друг с другом, победитель съел бы второго и выжил. Но оба были крепкие парни, и, по правде сказать, я вовсе не удивлен, что так вышло.
– Это только версия и больше ничего, доказать ее в
