хотя бы до завершения того праздника, которым ты планируешь одарить своих подданных? – растекся жидким шелком дро-су, дипломатично пытаясь зайти в другой стороны. Еще один манипулятор и провокатор на мою голову нашелся! Вернее, сама нашла.
– Не разумнее. Княжеские регалии на волосах покороче носить удобнее, – огрызнулась я, вспоминая вполне комфортный обруч и заколки из ларца.
– Дро-су прав, выглядит роскошно, как и подобает княгине Киградеса! – вставил свои пять копеек хвостатый, как обычно явившись так, где не ждут и совсем не звали.
– Тебя забыли спросить, – начала я и обомлела. Маньяк-парикмахер уже опустился на оба колена, разделся до пояса и протягивал мне плеть.
– Нарисуй на мне узоры плетью и клинком, княгиня, чтобы утолить свою ярость, – предложил дроу, показывая спину, где на черно-фиолетовой коже тонкой сетью лежали беловатые паутинки-шрамы.
– Такого тебе еще не предлагали, а, моя княгиня? – поддел меня Чейр, а я психанула.
Всего лишь хотела причесаться, а эти… устроили целое представление и истерики с выходом на бис. Придурки!
Резко встала и сказала:
– Вон, все вон. Желаете все делать по-своему, делайте за стенами Киградеса. Я не кукла для игр.
По комнате пронесся ветерок, пока несильный, но ощутимо ледяной. Даже для меня, а уж все остальные вздрогнули по-настоящему, словно их резко окатили водой прямиком из проруби. Призрачные слуги и твари подступили ближе, заключая меня в незримый круг и ожидая лишь команды «фас!», чтобы живые куски мяса стали пищей. Да, слуги не профильные убийцы, как твари, но тоже вполне способны нести смерть.
Защита замка завибрировала, готовясь перейти в активную стадию, когда незваные гости, то есть все, кроме меня, становятся свежим фаршем. Торопливым мысленным посылом я снова усыпила ее. Как бы ни злилась, убивать ведь никого не желала.
Дроу ничего не сказал, он принялся бить себя по спине короткой плетью раз, другой, третий. С силой, но молча.
– Длинные волосы для дро-су – отличительная черта высокородной матроны. Он не может видеть короткие пряди и подчиняться безусловно, потому желал привести твой вид в соответствие с идеалом дроу, – почти торопливо заговорил Чейр, изыскивая оправдания очень выгодной тени.
– Я не матрона из подземелий дро-су, а ригаль-эш Киградеса, – раздраженно поправила я. Все достало! Едва начала привыкать к тому, что я не человек, а наследница Гвенда, так меня под другую мерку подогнать пытаются, не спросив.
– Да, моя княгиня, – согласился реш-кери и небрежно предложил: – Мне убить его?
– Считаешь, в виде зомби он будет более послушен и полезен? Не верю, это упрямство уже ничем не выбьешь, если уж в Дро-суваре мастерицы не справились, – съязвила я в ответ на эту намеренную провокацию, и приказала чернокожему мазохисту: – Прекрати себя бить. Я уже сказала, без моего разрешения никаких увечий и кровопусканий.
Дроу опустил плеть и скорчился у ног, ожидая чего-то. Может, думал, я его сейчас лично ногами мордовать буду, плеть позаимствую для процедуры наказания или все-таки пошлю за пыточными инструментами?
– Как прикажешь, моя княгиня, – согласился хвостатый.
Я скрежетнула зубами и шмыгнула в ванную, чтобы и в самом деле кому-нибудь не врезать: уж больно искушение было сильно и ассортимент физиономий внушал. И вообще всё и все достали! Гады длинноволосые!
– Почему ты зовешь ее так – «моя княгиня»? – глубокий голос дро-су легко проникал даже сквозь затворенную дверь.
– В Киградесе много князей, но ригаль-эш, княгиня всего Киградеса, стоящая над всеми, носительница Архета, та, которая собирает Круг, лишь одна – Алира, моя княгиня, – голос Чейра звучал глуше, но я расслышала и его.
– Понимаю, – спустя несколько мгновений согласился дро-су. – Она не одна из, как матроны или избираемая из их числа Великая Матерь. Она единственная, я оскорбил ее сравнением. Но какова будет кара, если моя княгиня не желает ни плетью, ни клинком касаться моей плоти? Она поручит это тебе?
– Я охотник, а не придворный палач, – почти торопливо отказался от «великой» чести хвостатый. Похоже, он и правда не любил причинять боль без нужды.
А я скрежетнула зубами и придумала, что, пожалуй, знаю, чем наказать упертого дроу. Еще одна выходка, и отошлю его за вершками-корешками в саду ухаживать вместе с эльфийкой. Не истязать же его, в самом деле? Столько всего уже ему пришлось испытать?!
Вспомнила, как эти трое стояли на коленях в пещере, ожидая участи быть съеденными заживо пауками, и легкое чувство вины не столько даже укололо, сколько когтями по животу поскребло. Ну ловил кайф мужчина от причесывания моих волос и ненароком не рассчитал дроувской силы, что ж теперь его за это жестоко чморить?
Постояв, попыхтев, переварив обиду, я вернулась в комнату и объявила:
– Натворил, расплачивайся. Теперь трижды в день будешь сам мои волосы расчесывать, и меня не колышет, какие еще у тебя дела имеются. Если опоздаешь хоть раз, остригу.
– Благодарю за милость и честь, моя княгиня, – выдохнул Аст и, поймав прядь волос, коснулся ее губами.
– Я умею плести дивные прически эльфийских дев, – тут же ревниво встрял Айдэс.
Диэс раскрыл рот, чтобы тоже заявить о своих уникальных парикмахерских талантах. В глазах дро-су на ставшем маской бесстрастия лице отчетливо проявилась жажда крови говорливых эльфов-конкурентов, претендентов на то, что он уже начал считать своим правом и честью. Я же обреченно застонала и изобразила фейспалм под хохот Чейра.
– Что тебя так насмешило? – мрачно спросила я.
– Помнится, в день нашей первой встречи ты желала хвост.
– Да-да, мечты сбываются, только вечно не те, не там и не с теми, – мрачно процитировала я старую подходящую присказку. – Айдэс, Диэс, в ваши парикмахерские таланты и чувство прекрасного безусловно верю, но если мне прическу как у эльфийских дев сделать, то потом при попытке вернуть волосам прежний вид я кого-нибудь точно убью. Моя шевелюра ненавидит прическу сложнее, чем скрепление парой заколок, и мигом путается невыносимо. Так что всем спасибо, обойдемся минимумом.
– Ты недовольна? – теперь уже серьезно уточнил охотник, пытаясь разобраться в шебуршении моих персональных тараканов.
– Чейр, мне двадцать три, а вместо того, чтобы учиться и развлекаться с друзьями, я вынуждена заниматься бесконечными дорожными работами в масштабах миров, приводить к повиновению князей, решать их проблемы и вникать в закидоны собственных теней. Чему мне бурно радоваться, подскажи? Если повод для довольства видишь, ткни пальцем, может, я тоже начну.
– Двадцать три чего? – вместо ответа насторожился реш-кери.
– Двадцать три года, в году триста шестьдесят пять дней, – сердито пояснила я. – На бумаге написать или усвоишь на слух?
– Роза крови притянула ароматом к тебе, свивая единственный путь поиска, Архет принял, как ригаль-эш, и пылает
