с этим нет.
– Блай, дурачина, не смей скалить клыки. Иро – носительница Архета, она в своем праве, – прохрипела одна из женщин, подползая к драчливому тупице и буквально придавливая его к земле своим весом. На ноги буйному идиоту легла другая подрагивающая от боли туша – один из драчунов.
Ага, значит, артефакт им не только про систему отладки для Гра-вуф поведал, но и о себе великомогучем, и обо мне, как бесплатном приложении. Что ж, разумно, признаю! А то уж больно они тут драчливые по поводу и без. Тестостерона явный перебор.
– Как же так… – просипел второй из поединщиков, вставая на четвереньки (на ноги не смог), и яростно потребовал ответа у старейшины: – Иро Хорог, почему ты нам не сказал? Почему никто не сказал?
– Большой сдвиг, иро Шэрт. Тот самый, свершившийся три столетия назад, когда пятнадцать лет не было лета и солнца, а с неба сыпал лишь лед. Он уничтожил наши хранилища записей, убил хранителей мудрости, пытавшихся ритуалом остановить катастрофу, – горько поведал старик. – Прежде вокруг святыни всех гра-ффа был город, сейчас лишь лес…
– Что нам делать теперь? Как исправить сотворенное и едва не свершенное? – взмолилась та женщина, которая первая попыталась прикрыть меня от угрозы расправы. В темных ее глазах блеснули слезы, но не слабости, а отчаянья и злости.
«Что делать, что делать, чертовы коврики. Им же все объяснили, чего спрашивать ерунду?» – подумала я и выпалила:
– То же, что и прежде. Выть! Вон, луна в зените, начинайте, пока не стало слишком поздно!
– Но нас только семеро, – горько воскликнул старик, нервно сжимая посох.
– Зато тут Архет. Он поработает призмой-усилителем. Поспешите, пожалуйста, я еще хочу успеть выспаться!
«А если очень повезет, – добавила уже мысленно и для себя, – оказаться дома раньше, чем поднимется вселенский хай „ригаль-эш опять исчезла“!»
Что ж, выносливости этих качков можно было только позавидовать. И не поверишь, что пару минут назад рычали от боли и лежали вповалку, подергиваясь от мышечных спазмов. Старикан, подавая пример, стукнул своей палкой, вонзил ее в землю и опустился на четвереньки. Его вполне себе презентабельный облик а-ля Гэндальф в сером потек, и вот уже вместо старика-волшебника мне в глаза уставился большой седой волк. Один за другим стали обращаться и остальные. Никто не снимал одежду, никаких омерзительных звуков деформации или потоков слизи (в кино-то всякое показывали) не было. Гра-ффа, так звались тутошние оборотни, словно переодевались из человеческого обличья в звериное.
Были перекачанные, будто накушавшиеся анаболиков и перепившие протеиновых коктейлей качки, стали громадные волки. Лишь очень отдаленно похожие на мелких земных. Они скорее напоминали мне далеких пещерных предков, вроде ужасных волков плейстоцена, но были гораздо крупнее и разными. Та самая умная баба стала коричневым волком, а драчуны – угольно-черным и серым. Красивые, пожалуй, если не принимать во внимание сбивающий с ног запах псины. Нет, решительно, завести себе экзотическую «собачку» желания не проснулось, а вот отойти подальше – это да. Аст пахнет значительно приятнее и болтает меньше!
Архет, будто только того и ждал, засиял, туманные спирали в его глубине вырвались наружу и охватили оборотней. Вся семерка задрала морды к ночному небу и завыла. Но это не был разноголосый вой неразумных зверей, и это не было песней людей, всего лишь вставших на четыре лапы и нацепивших шкуру. Этот вой звучал, резонируя глубоко в костях, зажглись бледные камни-мегалиты, засияли ослепительным изумрудом. Свет, звук, вибрация все ширился, ширился, ширился. Вниз, вверх, в стороны, в глубины мира и вовне. От этого «воя» менялась сама реальность вокруг. Наполнялись жизнью почти свернувшиеся пути, оживали старые порталы и проявлялись точки рождения новых врат.
И в этой песне-гармонии был солист. Точнее, солистка. Коричневая волчица поначалу была лишь частью общего хора, но потом ее голос стал звучать все более уверенно, он уже не вплетался в другие, а вырвался вперед, направлял и вел за собой остальных. И это было правильно! Настолько правильно, что все волки приняли ее лидерство. Черный и серый – самые крупные из оборотней – встали по левую и правую сторону от «певицы».
А меня постигло очередное озарение. То ли сама догадалась, то ли запоздалая передача от Архета сработала. Это место действительно издавна считалось ареной для выявления лидера. Вот только здесь работал не метод силы – у кого клыки острее, тот и прав, а метод дара. Тот, кто способен вести песню и защитить свой мир, торя пути и порталы через песню волка, – только тот достоин власти. Коричневая волчица доказала свое право, и, подчиняясь этому праву, записанному на уровне инстинктов, два бывших претендента признали силу, стали хранителями ведущей. Альфа-фэра. Вот кем она теперь называлась. Первая в песне. Так здесь именовали лидера.
Начало положено! Что ж, дальше сами разберутся, без меня, без Архета, узнают на практике, как и что, и сколько надо будет пригнать в эти руины мохнатых для хорового исполнения во имя стабильности мира. А нам пора, пока в нагрузку какого-нибудь блохастого поощрительным призом спасителям не выдали!
– Уходим, – торопливо шепнула я дроу и снова оказалась подхвачена на руки.
Успокоенный предотвращением катастрофы артефакт покорно перенес нас туда, откуда варварски выдернул.
Дроу аккуратно усадил меня на край кровати.
– Аст, не стоит сообщать Чейру и прочим про случившееся, – попросила я, страхуя свою нервную систему от очередной лекции на тему безопасности и пользы дежурств у моего ложа.
– Как прикажешь, моя княгиня, – склонил голову мужчина.
– Ты отлично справился, а теперь иди, отдыхай, – обрадованно махнула я в сторону двери.
И, к моему удивлению, упрямый дро-су исчез из спальни без препирательств, лишь с очередным полупоклоном. Счастье-то какое! Тишина, ночь, кровать! Спа-а-ать!
– Ну ты уяснил? Больше никаких форсмажорных швыряний из постели, а то я забастовку объявлю, и сам тогда свои дороги ремонтируй! – перед тем как провалиться в сон, я постучала пальцем по Архету.
Тот, разумеется, не ответил словами, но что-то туманное просемафорил. Буду надеяться, что мы правильно поняли друг друга.
Глава 34. Дроу и реш-кери: каждый сходит с ума по-своему
«Завтра» наступило с ощущения тепла, уюта и неги. Да, я любопытна, но еще я обожаю комфорт. Как эти две, порой взаимоисключающие, тяги ухитряются соседствовать в одном организме – понятия не имею, но как-то ухитряются.
Сейчас мне было очень приятно, веяло чем-то привычным, своим, как объятия Мишки, в которых мне случалось засыпать и просыпаться, когда родители зависали на даче месяцами отпуска, а Лён кочевал по спортивным лагерям.
