— Выйдем здесь, — сказал он. — Давай, Мишель, буди пассажира и предложи ему размять ноги…
Дитмара растолкали. Он тоже вышел, постоял, с недоумением огляделся.
— Куда едем? — спросил он хриплым спросонья голосом.
— В Чили, куда же еще, — сказал Филипп.
— Не валяйте дурака. А горы где?
— Будут вам и горы. Пошли, прогуляемся, только без глупостей — мы оба вооружены…
Дитмар пожал плечами и не спеша направился по проселочной дороге. Полунин с Филиппом шли в нескольких шагах позади.
— Знаете, — сказал пленник, не оборачиваясь, — а ведь вы все-таки идиоты.
— Знаем, — отозвался Филипп, — идиоты, унтерменши и так далее. Только почему «иудейские свиньи»? Вот уж чего нет, того нет.
— Вчера я перебрал, прошу принять мои извинения. Но сейчас давайте поговорим, как разумные люди. Думаете, похищение человека так легко сойдет вам с рук — даже в вашем французском суде?
— Поживем — увидим. Во всяком случае, это уж не ваша забота.
— Ну, как сказать. Разумеется, ваши неприятности меня не волнуют, тут вы правы. Меня волнуют мои. Не думаю, чтобы суд в Руане отнесся ко мне слишком уж сурово, — тут и давность, и изменившаяся политическая ситуация, словом вы меня понимаете. Но суд есть суд — уверенности в благополучном исходе у меня тоже нет. Чем полагаться на волю случая, почему бы нам не прийти заранее к соглашению, как цивилизованным людям?
— Какое соглашение вы имеете в виду?
— А вот какое. В конце концов, чего вы добиваетесь? Реабилитировать память этого… Фонтэна, не так ли? Вы сами об этом сказали, и это вполне понятно — он был вашим товарищем. На суде он будет реабилитирован в любом случае, он реабилитирован уже сейчас — моими показаниями, которые я дал охотно и без принуждения. Кроме этого, надо полагать, вы еще и хотите, чтобы порок был наказан — в моем лице. Вот с этим дело обстоит более проблематично. Будет ли он наказан, это еще вопрос…
— Вы что же, хотите, чтобы мы вас отпустили, ограничившись получением вашего признания?
— Нет, нет, зачем считать меня таким уж болваном, — возразил Дитмар. Остановившись, он похлопал себя по карманам и обернулся. — Сигарет у вас нет?
— Берите, — Филипп протянул ему пачку.
— Мерси… Нет, я понимаю, что вы меня не отпустите и суда мне не избежать. Соглашение, которое я вам предлагаю, сводится к следующему: вы отказываетесь от своего второго намерения — покарать злодея. В самом деле, так ли уж это важно, покарают его или не покарают? Я же взамен избавлю вас от возможных неприятностей юридического порядка — как, скажем, обвинение в людокрадстве — тем, что готов признать факт моего похищения не имевшим места…
Филипп переглянулся с Полуниным и пожал плечами.
— То есть как? Вы намерены заявить, что явились в суд добровольно?
— Именно, — покивал Дитмар. — Я могу сказать, что… Ну, допустим, что мы с вами встретились совершенно случайно, — встретились, узнали друг друга, начали выяснять старые отношения — ну и так далее. И что я, дескать, услышав о прискорбном стечении обстоятельств, жертвой которых стал ни в чем не повинный… э-э-э… Фонтэн, почувствовал, если хотите, укор совести…
— Вы бы хоть это имя не называли, — прервал Полунин, — совсем, что ли, стыда уже у вас нет, сукин вы сын…
Филипп успокаивающим жестом тронул его за локоть.
— Продолжайте, Дитмар. Итак, в вас проснулась совесть, и вы решили добровольно предстать перед судом. Так, что ли, вы хотите это изобразить?
— Ну, — Дитмар пожал плечами, — в общих чертах. Детали для убедительности можно продумать сообща… если ваш импульсивный молодой друг не станет возражать. А куда, кстати, уехал третий?
— Заправить машину и привезти еды, мы позавтракаем здесь. Надеюсь, вы не против.
— О, нисколько! — Дитмар благодушно улыбнулся и всей грудью вдохнул свежий утренний воздух. — «Завтрак на траве»… для полной идиллии не хватает только дам. Тем более приятно, что в ближайшем будущем я, насколько понимаю, на какой-то срок буду лишен подобных маленьких радостей…
Заслонившись рукой от солнца, он с минуту всматривался в пейзаж.
— Если не ошибаюсь, это элеваторы Росарио? Правильно, я должен был бы сообразить — ближайший к Кордове порт, куда заходят океанские суда… Что ж, тогда нам тем более нужно решить этот вопрос сейчас — не будем же мы торговаться на пирсе…
— Я думаю, Дитмар, мы вообще не будем торговаться, — сказал Филипп. — Подождем, конечно, пока вернется наш товарищ, но я думаю, что он скажет то же, что и мы Идем к шоссе, он должен скоро подъехать…
Они вернулись к шоссе, постояли там, молча глядя на пролетающие в обоих направлениях машины, потом снова повернули обратно.
— А чем, собственно, вас не устраивает мое предложение? — спросил Дитмар.
— Моральной стороны дела касаться не будем, — сказал Филипп. — Но даже чисто практически Предлагаемая вами версия никуда не годится, поскольку во Франции вы окажетесь без визы. Кто же поверит в ваш добровольный приезд? Если бы у вас действительно возникло желание предстать перед судом, вы бы попросили визу и приехали в страну легальным способом.
— Вы правы, — согласился Дитмар. — Черт возьми, виза… Об этой детали я и в самом деле не подумал. Ну хорошо, а… почему бы ее и не получить? В Росарио, если я не ошибаюсь, есть французский консул. Я дам телеграмму в Кордову, мне пришлют мой паспорт, и мы вместе побываем в консульстве. Все это время можете не отпускать меня ни на шаг… и, как говорится, не спускать с меня глаз. Право, подумайте над этим вариантом. Туристскую визу сейчас дают без задержки, а паспорт у меня в порядке.
Филипп улыбнулся.
— Мы уже слышали, Дитмар, что вы считаете нас идиотами, но не до такой же степени!
Оглянувшись, Полунин увидел черный «плимут», съезжающий с шоссе на проселок.
— Ну как, погуляли? — весело спросил Дино, вылезая из машины. — Сейчас устроим пикник. Микеле, помоги-ка мне…
— Из синего термоса не пей, — сказал он Полунину вполголоса, доставая из багажника свернутый брезент. — Я там забежал в аптеку… Сейчас поедим, этот тип заснет, и надо спешить — до Санта-Фе полтораста километров, а паром отходит в одиннадцать с минутами, я узнал расписание. Если не успеем на этот, придется ждать до половины пятого…
Они расстелили брезент, Дино достал пакет с бутербродами, картонные стаканчики, термосы.
— Хотите кофе? — спросил он, ставя перед Дитмаром синий. — Там, правда, еще остался ваш «мартель», — достань бутылку, Фелипе, она в дверном кармане…
— Не надо, — отмахнулся Дитмар и налил себе кофе. — Коньяк с утра…
— Вот и я тоже так думаю. Бутерброды, прошу вас…
За едой Филипп рассказал о предложении Дитмара. Дино выслушал с изумлением и решительно высказался против.
— Что ж, — сказал Дитмар, — как вам угодно. Считаю, что вы делаете еще одну глупость, но… — он пожал плечами и потянулся за очередным бутербродом.
— Еще большей глупостью было бы идти с вами к консулу, — возразил Филипп. — Да вы бы там сразу подняли шум, стали бы орать: «На помощь, меня похищают! » Нет уж, давайте будем придерживаться прежнего плана.
— Придерживайтесь, черт с вами, — безразличным тоном сказал Дитмар, подавив зевок. — Посмотрим, чем это для вас обернется…
Когда они въехали в Росарио, он уже снова храпел.
— Ты не перестарался? — озабоченно спросил Филипп.
— Ерунда, две обычных дозы — ничего с ним не будет…
На полпути перед Санта-Фе погода начала портиться, горизонт заволокло мглой, стал накрапывать дождь. Но Дино не сбавлял скорости, и на одиннадцатичасовой паром они все-таки поспели, — следом за ними приняли еще только две машины, и команда начала отдавать швартовы.
— Потрясающая река, — сказал Филипп, глядя на безбрежную гладь глинистой мутной воды, по которой плыли ветки, листья, даже кое-где целые вывороченные с корнем деревья — в верховьях, видимо, уже начался весенний паводок. — Просто фантастика, ничего подобного не видел…
— Вторая в Южной Америке, что ты хочешь, — отозвался Полунин.
— А в ясную погоду противоположный берег отсюда виден?
— Не знаю, никогда не был в этих местах. Вряд ли, здесь ширина русла около сорока километров.
Дино с тревогой поглядывал на небо, вспоминая рассказы о плохих дорогах Междуречья. Дождь то усиливался, то переставал, потом снова стало разъясниваться, к концу второго часа плавания неожиданно проглянуло солнце. Туман быстро рассеялся, и впереди показались зеленые холмистые берега провинции Энтре-Риос.
Остаток пути прошел тоже без происшествий. Дорога Парана — Вильягуай, хотя и грунтовая, была в хорошем состоянии, по ней можно было гнать с семидесятикилометровой скоростью. Да Вильягуая они добрались около пяти вечера, быстро пообедали (ели по очереди — один шел в ресторан, двое стерегли спящего Дитмара) и тронулись дальше, на Конкордию. Здесь уже пошел совсем другой климатический пояс — пампа и пшеничные поля Правобережья, напоминающие Южную Украину, сменились почти субтропическим пейзажем; местность, покрытая буйной растительностью и пересеченная множеством речушек, местами выглядела заболоченной.
