Ибо смертельная схватка — последнее убежище, где ещё порой удаётся скрыться от себя самого.
Неведомы смертным пути великих сил.
Но даже самые, казалось бы, скромные люди, гномы, орки, гоблины, кобольды или иные — есть те камешки, на которых дают сбой всесокрушающие мельницы богов.
Времена и реальности смешиваются, поток времени мчит сквозь Упорядоченное всё быстрее, в нём всё больше воронок, водоворотов, в него рушатся, однако, и сухие трупы умерших, отживших свой срок миров, образуя стоячие заводи. Такого не случалось с дней совсем забытых; и потому события, что должны были быть разделены днями, месяцами, а то и годами — сжимаются в часы.
Это был поистине замечательный младенец. Он всегда улыбался и никогда не плакал. Даже когда был голодным, он всё равно улыбался. Когда ему что-то было нужно, слегка кряхтел, кха-а, кха-а, кха! — но не плакал.
302 -и—•—•-н~н—•—•—■—н~н—• - —м-
Родители, уже немолодые по меркам Восточного Хьёрварда, нарадоваться на него не могли. Крепенький и здоровый, румяный, с ясными глазками. Отец, ремесленник, пусть не из первых в Хедебю, но и далеко не из последних, со своим домом и мастерской, где он ладил сложные механические замки, мало чем уступавшие гномьим, только куда дешевле; и мать, всегда заботившаяся о доме и старших дочерях.
А сын у них был первым.
Жизнь семейства текла, как и жизнь многих им подобных мастеров в ремесленном квартале богатого торгового города; пришли на праздник наречения имени все соседи, со-гильдийцы, выпили море пива, съели целого кабана — не каждый день сыновья рождаются, после пяти-то выживших дочек!
На празднике, среди шумных гостей, среди разряженных кумушек, совершенно затерялся молодой человек, в такой же ярко расшитой одежде, как и остальные, в широком поясе с золотой вязью.
Взгляды прочих скользили по нему, не задерживаясь; ничто в этом госте, казалось, не способно возбудить к нему интереса, кроме разве что у дочек почтенного мастера Яана, кои уже несколько заневестились.
Но зато Сильвия Нагваль сжала бы кулаки и нахмурилась при одном взгляде на него. И спросила бы — а ты что здесь делаешь? Какое тебе до этого-то дело?
Быть может, он бы даже и ответил. Быть может — и даже наверняка — ей он ответил бы честно.
Быть может, даже попросил у неё помощи.
Но Сильвии Нагваль тут не было, и на человека никто не обращал внимания, а дочкам старого мастера он на глаза старательно не попадался.
Младенца, само собой, гостям показали очень кратко — от дурного глаза его хранили многочисленные обереги, на кои мастер Яан не пожалел денег, но лишний раз рисковать не стоило.
Молодой человек закусил губу, глядя прямо в крошечное личико малыша, которого счастливый отец поднял высоко над головой по-прежнему сильными и крепкими руками.
И младенец тоже смотрел в ответ. Тяжёлым, совершенно не детским взглядом.
Глаза молодого человека сузились на миг. Он вздохнул, покачал головой. Встал — и выскользнул из-за праздничного стола, по-прежнему никем не замеченный.
Может, великие силы, Орёл и Дракон, взирают именно на это? И им отлично ведомы подлинные имена встретившихся Троих и Четверых? Может, взгляды столпов Третьей Силы проникают сейчас под покровы маскирующих суть заклятий, и существа, явно пытающиеся о чём-то договориться, для Орлангура и Демо-горгона — открытая книга?
Для Духа Познания это, наверное, развлечение, самая острая игра, когда есть риск для него самого.
Для Духа Соборной Души это, наверное, прелюдия к новой войне за величайшее богатство Упорядоченного — живые души, священный дар Творца.
Может, это они нашёптывают в ухо скромному клирику Матфею Исидорти, беглому монаху, неудачливому охотнику за демонами (или, может, как раз весьма удачливому, это как посмотреть), путая планы всех и всяческих сил, возомнивших себя хозяевами Упорядоченного?
А, может, это сам господин Кор Двейн, раз уж появление норовистого ученика в покое, где ведутся ре-
Ник П Е Р У м о в
304 *<—■—•—•—н-м—•———и~м—•—.—•—н-
чи высочайшей важности и тайности, мага ничуть не возмутило и даже не обескуражило?
Или это сам Матфей, поднаторев в магических искусствах, пытаясь подобрать ключи к загадке, сделал непонятно что, открыв себе доступ к тайному?
...Он услыхал голоса.
Они звучали у него в голове, ясные и льдисто-холодные, отливаясь болью в основании черепа.
— Мы довольны твоими успехами, слуга Двейн.
— Всецело в распоряжении ваших могуществ. — Слова лишены выражения, они звучат монотонно, гак что даже и не поймёшь, действительно ли «слуга Двейн» норовит угодить своим невесть откуда взявшимся «хозяевам», или, наоборот, речь его полнит злой сарказм.
Ведь и в самом деле, хозяева не кланялись гостям, не падали перед ними на колени.
— Наши могущества желают, дабы вы приняли одного из наших пленников.
Кто говорит из четвёрки гостей, понять невозможно.
— Как будет угодно вашим могуществам. — А вот что теперь вступила госпожа Соллей, яснее ясного. Голос не похож на её слышимый, но совершенно точно женский.
— Этот пленник — слуга Хедина. Полагаю, представился как раз тот случай, которого мы все ждали.
— Ваши могущества могут не сомневаться. — Это уже Скьёльд.
— Мы выполнили свою часть сделки, слуга Двейн, слуги Соллей и Скьёльд. Вы узнали всё потребное об Источниках, а также и об Оке Творца.
— Мы также верны своему слову, могущественные. Вы получите свою треть.
— И там не будет никаких хединов и ракотов? — Даже изменённый странной, неведомой Матфею магией голос полнила ненависть.
— Не только их, но и этой так называемой Третьей Силы, — вмешалась Соллей. — Мы верны обещанному.
— Без нас, слуги, вы бы ничего не добились.
— Разумеется, могущественные. — Казалось, Кор Двейн говорит с бесконечным терпением, словно с престарелым родственником, впавшим в старческое слабоумие. — Ваши знания позволили нам устроить каналы оттока силы от Источников. Вы собрали их воедино...
— Именно! И не забывайте об этом, слуги!
— Мы никогда не забудем, ваше могущество.
— Хорошо! Теперь о мирах. Закрытые не нужны!
— Мы помним об этом вашем пожелании, могущественные.
— Тьма не нужна тоже.
— Дерзну напомнить, ваше могущество, что сохранение баланса невозможно без...
— Что, никак не возможно? Совсем никак?
— Совсем никак, ваше могущество. Или с Тьмой, со Светом и всеми прочими началами, или никак. Мы говорили об этом с самого начала.
Невольно Матфей преисполнился к произнёсшей это Соллей известным уважением. Ответила она жёстко, совершенно не как «слуга».
— Хорошо. — Недовольство гостя пробилось даже сквозь магический «перевод». — Пусть будет так. Пусть будет Тьма, но никаких орлов и драконов! Вы обещали. Ваша клятва...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
