– Вижу. Пусть там и стоит, ждет нас.
Пошли дальше. Вскоре между стволами мелькнула синь воды, а еще через минуту группа «Смерч» вышла к озеру.
Студент сидел на крыльце, курил. Безмятежный ветерок уносил дым в сторону. Рядом сидела Вика, читала Библию. Это ей Дервиш посоветовал, когда узнал, что Вика Библию не читала.
– Слушая, Сашка, как красиво, – сказала Вика. И продекламировала: – Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа? Христос воскрес – и ты низложился. Христос восрес – и пали демоны. Христос воскрес – и радуются ангелы. Воскрес Христос – мертвого ни одного нет во гробе… Правда красиво, Саша?
– Правда, – ответил Студент.
В задней части «кабана» открылся люк, опустился на землю. По нему выехала маленькая машинка. Оператор ласково называл его «Сынок», офицеры «Смерча» – «высерок», в лучшем случае – «поросенок». Росту в «поросенке» было всего сантиметров двадцать пять – в пять раз меньше, чем у «папаши». У него не было оружия, поэтому выполнять он мог только «детские» функции – разведка и передача данных.
Оператор переключил пульт на управление «Сынком», машинка бодро и уверенно покатила вперед.
Николай Трошкин присел на ящик у окна… внутри звякнули бутылки. Николай запустил руку, выудил одну. Она была тяжелой, полной, покрыта слоем пыли. Николай обтер пяль рукой, прочитал на этикетке «Растворитель 464»… Он поставил бутылку на подоконник.
За окном посреди улицы стоял готовый к полету «Джедай».
Маленькая умная машинка катилась среди камней, папоротников, корней деревьев. Она двигалась совершенно бесшумно.
Лешка подбежал к крыльцу и закричал:
– Дядя Саша! Тетя Вика!
– Что, Леша?
– Вот вы говорили, что все журавли уже улетели. А неправда.
– Ну как же неправда? Улетели.
– А один не улетел!
– Почему ты так думаешь?
– А во-он он летает, – Лешка показал пальцем в небо. Сашка и Вика посмотрели туда, куда он показывал, и ничего не увидели.
– Какой журавль? Что ты придумываешь?
– Ну дядя Саша! Ничего я не придумываю – во-о– он там. Где облако-великан.
Вика близоруко прищурила глаза, но все равно ничего не увидела. А Сашка… Сашка увидел вдруг маленькую, почти неразличимую парящую птицу. Подумал: ястреб? А потом понял… все понял.
Он сказал: а ну– ка, Вика, бинокль принеси мне.
По его напряженной интонации Виктория о чем-то догадалась, но не стала ничего спрашивать и быстро ушла в дом. Через тридцать секунд вернулась с шестикратным полевым биноклем. Студент поднес его к глазам, покрутил барабанчик настройки… Некоторое время он шарил по облакам и не видел этой проклятой «птицы». И хотелось верить, что нет ее, нет. И не было. Что она просто почудилась. Александр медленно вел бинокль по кругу, по лохматым облакам. И нашел.
Серая «птичка» медленно плыла на фоне серого облака. Студент видел даже крюк у нее на носу и блестящий глазок объектива.
Николай подошел к двери, начал стучать. Голос из-за двери спросил:
– Чего буянишь?
– К начальнику отведи, заявление хочу сделать.
Недалеко от двери сидел сосед Николая, Леха Литр. Он метнул на Николая тяжелый неприязненный взгляд.
– Заявление? – спросил голос из-за двери.
– Важное, – ответил Николай и подмигнул Литру.
– Важное? – произнес голос за дверью. – Жди, сейчас вызову опера.
Было слышно, как «гестаповец» говорил в рацию: тут задержанный хочет сделать какое-то важное заявление.
Через минуту или две за дверью звякнул наручник, который сунули в пробой за неимением замка. Дверь распахнулась. На пороге стоял мордоворот в камуфляже, в каске и с автоматом, и «гестаповец» в штатском. Он внимательно смотрел на Николая.
– Ну?
– Родине хочу послужить, – сказал Николай. – А сигареткой не угостите, господин офицер? Зажигалка вот есть, – Николай щелкнул зажигалкой, – а сигарет нету.
– Если чего путное сообщишь – получишь пачку… Шагай.
Николай вышел на крыльцо. Светило осеннее солнце, в десяти метрах стоял «Джедай». Николай посмотрел на солнце, потом обернулся к соседу:
– Прощай, Алексей Василич.
Литр бросил: шкура, – и презрительно сплюнул под ноги. Мордоворот захлопнул дверь, звякнул наручниками. Николай спустился по ступенькам. Опер слегка подтолкнул в спину: шагай. Когда поравнялись с «Джедаем», Николай остановился и запустил левую руку под куртку.
– Давай, давай, – снова подтолкнул «гестаповец». Николай метнулся к «Джедаю». Он вырвал из-под куртки бутылку с керосином, изо всей силы ударил ее о фюзеляж.
– Эй! – оторопел опер.
Бутылка разбилась вдребезги, оскалившимся донышком Николай до кости рассадил кисть. Боли не почувствовал.
– Сука! – закричал опер.
Николай щелкнул зажигалкой. На черной шкуре «Джедая» вспыхнуло глоубоватое пламя. Подбежал опер, ударил Николая по голове, опрокинул в грязь и навалился сверху.
Дервиш опустил бинокль и сказал:
– Не зря, значит, «заготовители» в Петровке крутились. Прав был Николай.
– Что будем делать, Евгений Василич? – спросил Братишка. Дервиш вытащил сигару из кармана пиджака. Понюхал. Сунул в карман и только после этого прознес:
– Давайте вместе подумаем.
Солнце в небе закрыло темной снеговой тучей, спустя несколько секунд над озером начался снегопад.
«Сынок» проехал заросшее лесом начало мыса, остановился за большим камнем, на телескопической стойке приподнял камеру. Впереди лежало почти голое пространство с редким стелющимся кустарником и камнями. А за ним стояли две высоченные сосны в островке можжевельника.
Петельников связался с полковником Спиридоновым:
– Мыс заблокирован.
– Хорошо. Но учтите, что из-за снегопада нам придется отозвать «скаут».
– Понял. Не страшно. «Сынок» уже на мысу, и стоит так, что проскочить мимо него незамеченным невозможно. Не уйдут.
Спиридонов ответил:
– А по воде?
– По воде? По воде могут. Присылайте «Джедай». Тогда и воду закроем.
– «Джедая» не будет, Денис Валерьевич.
– Почему? – спросил Петельников.
Полковник Спиридонов стоял в доме, где проводили допросы и смотрел в окно. Там догорал, отчаянно дымил «Джедай».
– Он сгорел, – сказал Спиридонов.
Петельников понял, что остался без авиации. То есть без «глаз» и огневой поддержки с воздуха.
С улицы вошла Лиза, сказала взволнованно:
– «Птичка» улетела… А над лесом дым стоит – думаю, горит в Петровке.
Трое мужчин вышли на крыльцо. Над лесом завивалась черная нитка. Ее было хорошо видно даже за вертикальной штриховкой снегопада.
– Да, это в Петровке, – сказал Дервиш и посмотрел на часы: – Через семь минут можно будет связаться с Николаем.
Дервиш повернулся и вошел в дом. Следом за ним остальные. Дервиш положил на стол спутниковый телефон. Время тянулось медленно. Через семь минут Дервиш взял в руки аппарат, попробовал вызвать Николая. Из аппарата текли длинные гудки, Николай не отвечал.
Дервиш помрачнел, выключил аппарат и сказал:
– Факт номер один – в Петровке побывали непонятные «заготовители». Факт номер два – к нам прилетала «птичка». Номер три – дым над Петровкой. Николай не выходит на связь – четыре… Вывод?
Братишка ответил:
– Простой вывод: надо уходить. Немедленно.
Дервиш произнес:
– Вывод правильный, уходить надо. Уходить будем по воде, на лодке. Скоро начнет смеркаться. Да и снегопад нам на руку. Так что уйдем… Лиза, быстренько соберите необходимый минимум вещей. К вам, Вика, это тоже относится.
Лиза и Вика молча кивнули. Когда они вышли, Дервиш сказал:
– Не хотел говорить при женщинах, но… Возможно, они уже рядом. Дым-то над Петровкой не просто так.
Братишка ответил:
– Сигнализация на дороге молчит.
– Сигнализацию можно обойти или отключить. – Дервиш помолчал. Потом добавил: – Возможно, они уже совсем рядом. Нужно провести разведку.
Студент сказал:
– Разрешите, я пойду.
– Нет, – ответил Дервиш Студенту, – в разведку пойдет Джон – он обучен. – И – Братишке: – Саша, снарядите Джона.
Братишка кивнул и ушел в свою комнату.
Дервиш сказал Студенту:
– А вам, Александр, нужно выдвинуться метров на сто пятьдесят-двести вперед. Для страховки.
– Понял, – ответил Студент и пошел к двери.
Командир «Смерча» остался без «глаза» и поддержки с воздуха, но его это не особенно смущало – под его командованием находились шестнадцать профессионалов высшей квалификации.
– Минут через сорок начнет смеркаться, – сказал Петельников. – Тогда и начнем.
Братишка вынес из комнаты рюкзак и коробку, на плече нес любимую «поливалку» – обрез ППШ. Рюкзак он бросил в сенях, с коробкой и «поливалкой» вышел на улицу, свистнул и позвал: Джон! Через несколько секунд из снегопада выскочил Джон.
Братишка потрепал его за загривок, сказал: в разведк пойдешь, Джон. Пес взмахнул хвостом. Братишка раскрыл коробку, вытащил и надел на голову пса «шапочку», затянул ремешки, убедился, что радиофурнитура встала как надо. На верху «шапочки» была камера. На ошейник Братишка повесил аккумулятор, воткнул разъем. Он включил аппаратуру, наклонился к микрофону у собачьего уха и произнес: как картинка, Евгений Васильевич? В ответ прозвучал голос Дервиша:
