сильно болен.
И вряд ли ему можно вообще помочь.
Они продолжали смотреть друг другу в глаза.
– Может, есть шанс, что я все прекращу, мы разведемся, никто ни о чем не узнает, мы продолжим наши карьеры…
Нет, шанса не было. Она не сможет с этим жить, хотя бы потому, что у нее не будет уверенности, что Стивен прекратит.
Да он наверняка и не прекратит.
– Я о тебе финансово позабочусь…
Хочет купить ее своими миллионами? Да пусть ими подавится!
– Нет, – возразила Анжела твердо. – Так и быть, сначала твой адвокат, быть может, врач. А потом полиция.
Ну да, и «процесс века», и бесчинствующая пресса, и разрушенная карьера.
Но так она хотя бы положит конец тому кромешному ужасу, который обитал в «комнате паники» нью-йоркской квартиры Стивена: второй.
Стивен отвел взгляд.
Он согласен на ее условия?
Тут Анжела заметила, что муж перевел взгляд на кухонный стол. Проследив его, она похолодела.
Его взгляд был прикован к торчащим из деревянной колоды ножам.
Стивен сильнее ее, но она будет сопротивляться. Однако, опять же, он сильнее ее.
Ранчо стоит обособленно, ближайшие соседи – милях в семи-восьми. И то если они вообще дома: кажется, они приезжают сюда не так часто, работая где-то в Техасе.
Ори – не ори, никто, кроме грифов, которые потом будут питаться ее брошенным в пустыне телом, ее предсмертных криков не услышит.
Главное, чтобы больно не было.
Интересно, а всем этим несчастным детям разве не было больно?
А Никитке?
Все эти мысли пронеслись в ее голове в считаные доли секунды, еще до того, как муж метнулся к столу.
Анжела бросилась ему наперерез, но Стивен был быстрее.
В его руке что-то блеснуло, но это был не нож, который он и не думал хватать.
Это были висевшие на крючке над колодой с ножами ключи от ангара, в котором находились самолеты.
Он выбежал с кухни, захлопнув дверь и закрыв ее на замок торчавшим с обратной стороны ключом.
Пока Анжела открывала окно и вылезала наружу, Стивен уже добежал до ангара, открыл его и уселся за штурвал самолета.
Анжела подоспела, когда муж уже вырулил оттуда, набирая скорость.
Он что, решил бежать в Мексику, чтобы там осесть?
Самолет взмыл в воздух, и Анжела смотрела ему вслед, понимая, что нужно звонить в полицию.
У них есть еще шанс перехватить его на границе.
Однако в этот момент превратившийся в точку самолет вдруг резко спикировал, а несколькими мгновениями позднее вдалеке взметнулись рыжие языки пламени и прогремел взрыв.
О гибели в авиакатастрофе самого известного фотографа в мире Стивена МакКроя сообщили все ведущие СМИ. Речь ведь шла не только о гибели в расцвете сил и творчества гениального творца, но и о том, что он погиб точно таким же образом и практически на том же самом месте, что много лет назад и его отец, другой легендарный Стивен МакКрой.
Следствие пришло к выводу, что причина в том, что пилот, хоть и весьма опытный, не справился с управлением и, попав в штопор, уже не смог избежать столкновения с землей.
В «Нью-Йоркере» вышла хвалебная статья о карьере Стивена, «Лос-Анджелес таймс» посвятила ему всю первую полосу, а Анжела даже получила письмо с соболезнованиями из Белого дома.
Похороны были в узком семейном кругу, а если точнее, присутствовала только она одна, когда урну с прахом Стивена поместили в могилу его родителей.
В причине гибели Стивена никто не сомневался, более того, многие усматривали мистические параллели с судьбой его знаменитого отца.
Как будто небо забрало и одного, и другого.
Анжела же знала: если и забрало, то не небо, а твердая земля невадской пустыни. И если в отношении отца Стивена это, с большой долей вероятности, был несчастный случай в результате сердечного приступа за штурвалом, то в случае с его сыном – самоубийство.
Да, Стивен избежал наказания за свои ужасные преступления, намеренно спикировав на самолете вниз.
Эффектная смерть, в самом деле, произведшая эффект разорвавшейся бомбы.
Ну, или разбившегося самолета «Piper Seneca V PA34».
Смерть, которая позволила Стивену избежать больших неприятностей и необходимости лицезреть крах собственной блистательной карьеры.
Он сбежал на самолете, только не в Мексику, а на тот свет.
Оставив ее мучиться вопросом, как же поступить.
Анжела хотела все равно обратиться в полицию и предать огласке все то, что ей стало известно. Ведь доказательства многочисленных преступлений Стивена были у нее на руках.
С собой он их забрать не успел.
Но потом отложила это до похорон. А потом до конца следствия.
А когда следствие вынесло вердикт о несчастном случае, не стала этому возражать, хотя отлично знала: это не так.
Да, в ее силах было разрушить посмертную славу Стивена, хотя ему самому от этого уже не будет ни жарко, ни холодно.
С учетом его смерти в пламени рухнувшего на землю самолета, все же, скорее, жарко.
Однако он был прав: она погубила бы не только его репутацию, но и свою собственную. И Стивен был мертв, с него уже спросить не получится.
А вот с нее – вполне.
Поверят ли ее заявлениям о том, что она ничего не знала?
Или станут предполагать, что она была в курсе все эти годы или, кто знает, даже ассистировала Стивену в его преступлениях, как когда-то и в работе.
Выходило, что Стивен был прав: если правосудие ей и поверит, что не факт, что то же сделает и общественность.
И мертвый Стивен, словно хохоча из пожиравшего его адского пламени, того самого, в котором он погиб, спикировав вниз, отомстит ей и заставит нести ответственность за его преступления, к которым она была непричастна?
Но попробуй убеди в этом весь мир!
Анжела понимала: эту схватку она сможет только проиграть.
Значит, требовалось молчать?
Она долго думала над решением, которое ей надо было принять.
Ибо какое бы она ни приняла, оно было сопряжено с тяжелым моральным выбором. И было бы неправильным.
Анжела в итоге приняла решение не принимать решения.
Хотя понимала, что это попытка обмануть саму себя: она не пошла в полицию, она не обратилась в прокуратуру, она не проконсультировалась у адвоката.
А вместо этого оплатила услуги специальной фирмы по уничтожению конфиденциальных документов, которая доставила, а затем вывезла на вторую нью-йоркскую квартиру Стивена особый контейнер, в которой она самолично запихала разорванные на мелкие клочки сотни, если не тысячи, фотографий из всех имевшихся в «комнате паники» альбомов.
Выходило, что она стала соучастницей Стивена, хотя
