Они действительно трупы. Судя по лицам приятелей Гидо, его убийцу ждет незавидная участь. Они выполнят угрозы приятеля, зажмут паренька где-нибудь при удобном случае, отмужичат, а там и выяснят в процессе, что никакой это не парень.
Ее снова вырвало. Она не так себе представляла поход за головой маркиза Калатрава.
Вдруг все вокруг стало явственным до мелких деталей: сухая трава под ногами, ткань рукава, которым она вытерла рот. А потом, когда разогнулась, – огни на крепостной стене, огни лагеря впереди, лай собак, запах навоза, звезды на небе. Все вдруг обрело странное ощущение реальности – словно до сих пор она не чувствовала этот мир так отчетливо. А потом послышались шаги.
Уже? Они уже идут за ними, чтобы порешить?
Джованна крепко сжала рукоять меча и повернулась. Фернандо тоже стоял наготове, бледный как мрамор.
Джованне совсем не вовремя вспомнилась статуя ангела с лицом Валентина. Такое же белое, благородное лицо. Идеальное.
– Эй вы, птенчики, чего притихли? Не бойтесь, это я, Андреа.
Джованна прикусила дрожавшую нижнюю губу, постаралась остановить судорожное дергание челюсти и как можно тверже ответила:
– Мессер, мы вам благодарны за то, что вступились. Но, право, не стоило вставать на нашу сторону перед товарищами Гидо.
– Товарищами? – послышался его тихий смех. – Поэтому я и шел за вами, знал, что теперь в штаны наложите при любом шорохе. Гидо Придурка не любил никто, все боялись. У нас нет братской дружбы в отряде и взаимовыручки. Каждый сам за себя. Так что не беспокойтесь, воробышки, вас не заклюют. Гидо был быстрым на расправу, свирепым и мог зарезать без причины. Про него уже завтра забудут.
Андреа подошел совсем близко, и лунный свет осветил его. Джованне приходилось смотреть на него снизу вверх. Сальные волосы падали на лицо, густая борода скрывала его нижнюю часть, но глаза блестели весело.
– Однако нам теперь придется служить со всеми вместе.
– Бартоломео Коллеони, наш командир, отличный мужик, ему одному удается держать нашу свору в руках. Тебя он взял не просто так. Благородные у нас все перевелись. Долго не выдерживают. А ему нужна помощь. Вот он тебя и забрал к себе.
– А почему долго не выдерживают?
Андреа сверкнул глазами и улыбнулся:
– Потому что не ждут удара в спину.
– А ты почему заступился?
– Что-то мне подсказывает, что ты далеко пойдешь, Князь.
Откуда он узнал ее прозвище? Джованна хотела спросить, но Андреа вдруг развернулся и пошел обратно. До лагеря они добрались без приключений.
Следующее утро было им под настроение: мрачное и тоскливое. Серый туман укрывал холмы, небо было налито свинцом, грозился пойти дождь. За Князем прислали. Вместе со своим оруженосцем и пажом он предстал перед военным судом. За столом в качестве судий заседали коллатерали и Гидо де Фоглиано.
Юноша стоял перед ними, убрав руки за спину.
– Мессер Орсини, несмотря на свою юность, вы проявили себя на тренировках блестяще, и я надеялся вскоре увидеть вас в своем отряде, – заговорил де Фоглиано.
– Поверьте, это было и моей мечтой, – ровно ответил юноша.
– Убийство внутри войска жестоко наказуемо. Это лишает нас сразу двух воинов, как вы понимаете, – де Фоглиано покусал седой ус, рассматривая Валентина. – Но за вас заступается капитан Коллеони. И есть свидетели того, что погибший всячески задирал вас, пока вы пытались решить дело мирно. И я решил, что вы переходите под командование Коллеони. И да хранит вас Бог, юноша!
Вот и все.
Джованна простилась с надеждой спокойно добраться до отряда маркиза Калатрава. Теперь, если она прибудет туда целой, чтобы отомстить, это можно будет расценивать как чудо.
Пока они укладывали вещи и снимались со стоянки в своем прежнем отряде, пошел дождь. Николо промок до нитки, собирая сушившееся со вчерашнего дня белье, Фернандо был похож на большую мокрую злую мышь: пыхтел, отплевывался, ругался под нос, пока впрягал лошадь в фургон. Джузеппе, судя по его неизменно прекрасному настроению, так и не понял, во что втянула его Джованна. Немой спокойно собрал оставшиеся вещи, в фургоне спрятал все хрупкое в сундук и сел на козлы. Джованна тронула коня, фургон поехал за ней, благо отряд Коллеони стоял неподалеку: пока они доехали, колеса уже увязли в грязи два раза, Николо и Фернандо были все в коричневой глине, потому что выталкивали повозку из ям.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дождь стекал по лицу потоками, волосы слиплись, потемнели. Джованна отплевывалась от воды, стараясь не обращать внимания на насмешки, которыми встретили ее маленькую команду сорвиголовы из нового отряда. Она мрачно посмотрела в сторону потешающихся под навесом солдат.
– Что, обосрались, птенчики? – хохотали они, глядя на забрызганных грязью Николо и Фернандо.
Испанец изо всех сил делал вид, что не слышит издевок, но от этого солдатам было только веселее.
– Эй, птенчик! Едва вывалился из гнезда – и сразу в кондотьеры, так не годится. Не оперился еще, на девчонку похож больше, чем на мужика. Ты, может, и меч-то в руках настоящий держать не можешь? Как там тебя? Княяяяяязь-грязь.
Джованна медленно повернула голову. Она не станет делать вид, как Фернандо, что не слышит насмешек. Нашла насмешника и балагура: душа небольшой компании, заливается соловьём, развлекает своих за ее счет. Остановила лошадь. И стала внимательно на него смотреть. Она и сама не знала, почему вдруг совершенно спокойно предпочла мокнуть под дождем и сверлить взглядом шутника. Он заливался еще пуще. А потом вдруг его приятели перестали смеяться. И его голосок без их поддерживающего смеха стал неестественно громким. Почему-то все вокруг замолчали, насмешник сорвался посреди шутки и тоже умолк.
Новичок сидел в седле чуть ссутулившись, упираясь одной рукой в ляжку, наклонившись в их сторону. По его шапочке и куртке бил дождь. В руках он сжимал поводья. Намокшие волосы казались длиннее и темнее. А зеленые глаза сверлили группу шутников, словно Князь запоминал лицо каждого, чтобы потом отплатить. На его лице не было ни обиды, ни ярости, напротив, в уголках мокрых губ словно намечалась легкая улыбка, и это сбивало с толку.
Андреа наблюдал, как поначалу переезд провинившихся в смерти Гидо была осмеян, а потом как Князь одним взглядом повернул все в свою пользу. Было что-то в этом холодном и полном спокойствия взгляде, что не давало покоя, царапало изнутри грудь наблюдателю, заставляло его быть начеку. Андреа и остальные прекрасно помнили невозмутимое лицо Князя в таверне, его быструю атаку и чем это закончилось для насмешника Гидо. И сейчас каждый словно почувствовал клинок юноши в своей плоти.
Когда тишина стала абсолютной, Князь выдержал ее несколько мгновений, а потом тронул лошадь дальше, не произнеся ни слова. Андреа передернул плечами: что-то было в этом мальчике, отчего на душе становилось неспокойно.
Впрочем, возможно, он это себе надумал. Все из-за цыганки, что пристала к нему парой дней раньше, настойчиво предлагая погадать.
Андреа в предсказания судьбы не верил, но, как выяснилось, не верил, пока не погадал. Слова цыганки крепко засели в голове. А все потому, что она перед этим довольно точно описала его самого.
– Человек ты неплохой, но из родного города тебе пришлось уехать, потому что ты пролил там кровь.
И это была чистая правда: Феррара, его родной город, изгнал Андреа с семьей за то, что они участвовали в сговоре против местных властей. И пусть причина была благородной – выступали против деспотов, обложивших народ налогами, – но все-таки покушение прошло неудачно, их задержали, главарей сговора казнили, а рыбешку помельче просто вышвырнули, лишив имущества.
Андреа долгое время батрачил, а потом ушел в кондотьеры. Убивать он умел, большого ума тут не надо, была бы сила да ловкость. Ну, и удача.
– Ты не любишь привязываться к людям, – продолжала цыганка.
