Франческо Новелло наблюдал за юношей с каким-то странным предчувствием. Охотник по натуре, он чуял в этом рыжем, зеленоглазом и худощавом мальчишке добычу, но не понимал, почему. Совсем еще ребенок, даже лицо такое… больше детское или девичье, но вот взгляд одновременно пугает и притягивает. Про себя он решил, что Князь может быть непредсказуем. Он слышал о стычке в таверне; уложить Гидо могла только внезапность и яростная атака. Юноша следил за ним и за Коллеоне, как за опасными противниками, но не боялся, а просто был настороже.
И еще Франческо подумал, что Князь как-то дурит их и обманывает. Было в нем что-то неестественное.
– Пришли вести от компании, – повернулся вдруг к Князю Коллеони. – Людовико Сфорца перекупил часть войск. И теперь не ясно, где друзья, а где враги. Вперед придется продвигаться осторожно. Выбери себе людей, Князь. Отправлять в разведку будем всех поочередно. Но стычки в разведке мне не нужны, ясно?
– Да, капитан, – кивнул юноша.
Когда он вышел, Франческо Новелло повернулся к Коллеони.
– Стоит ли посылать молочного поросенка в лапы волку?
– От него одни проблемы, – Коллеони задумчиво бросил взгляд на развернутую карту. – Вот и посмотрим, может он становиться вепрем, или его лучше зажарить до крупной стычки.
Джованна шла по лагерю в сумерках, откуда-то доносился запах жареного мяса, от которого сводило желудок и текли слюнки. Тихие разговоры и смех настораживали, но не надолго: повсюду все были заняты своим делом. Джованна думала о приказе Коллеони и мысленно составляла список тех, кому могла бы предложить присоединиться к себе. Она сразу подумала об Андреа. Пеший воин был с ней честен и дружелюбен с самого начала. Сначала ее это дружелюбие беспокоило: с чего бы вдруг Андреа проявлять участие, если он сам сказал, что в отряде Коллеони благотворительностью никто не занимается? Но потом она как-то прониклась к нему доверием. Ей нравилось даже, что он вечно немыт, зато глаза у него горели весельем и азартом. Что-то было в нем дикое, что-то похожее на то, как Джованна видела этот мир, когда была смела и счастлива.
Она чуяла инстинктивно, что он не ударит ее в спину ножом. Но по-прежнему не знала, почему Андреа оказался в отряде штрафников. А было любопытно. Если бы не он, ее жизнь в отряде была бы более тяжелой. Но все любили Андреа за незлобливый характер и то, как он, возможно, сам того не подозревая, умел притягивать к себе нужных людей. С его помощью она влилась в компанию, а это много для нее значило.
Найти его шатер не составило труда: он был небольшим, потертым, кое-где ткань обтрепалась до бахромы. Сапоги проветривались на улице, значит, Андреа в палатке. Джованна спокойно откинула полог, потому что входила сюда уже не раз.
– Эй, Андреа, не спишь? Есть разговор…
Но она прервалась на полуслове, увидев его обнаженную спину и крепкие ягодицы, сжатые женскими ногами. Андреа ожесточенно двигался, женщина стонала. В шатре стоял запах горячего совокупления и немытых тел.
Джованна подалась назад резко, словно получила оплеуху.
– Не уходи, Князь, сейчас закончу, – простонал Андреа.
Против воли к щекам прилил жар, Джованна отвела взгляд, но увы, теперь память услужливо предлагала еще раз полюбоваться перекатом мышц на спине мужчины. Против воли стоны женщины разбудили в ней самой то, что она старалась спрятать в самые дальние углы памяти: тонкие и длинные, умелые пальцы Марко, оглаживающие ее грудь, его стоны, жар поцелуев, то, как он умел обхватывать губами ее сосок и сжимать его не больно, но очень волнительно.
Жарко стало и внизу живота, а потом зашевелилась змеей странная боль. Джованна, споткнувшись, вылезла из шатра и несколько раз глубоко вдохнула воздух.
Какие-то глупые мысли вдруг полезли в голову: каков Андреа, когда полностью обнажен? Чем пахнет его кожа? Так ли приятно, если он ляжет на нее и войдет в ее лоно? Каково целоваться с бородатым мужчиной? Наверно, он будет груб. Не так ласков, как Марко. Но Джованна почему-то даже хотела его грубости и простоты. Хотелось, чтобы его ладонь грубо сжала ее бедро, и шершавая рука скользнула бы между ног.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она закусила губу, пытаясь успокоиться. Подставила лицо скудному вечернему ветерку, против воли слушая все более частые вопли женщины и, наконец, победный рык Андреа.
Как теперь говорить с ним? Лицо пылало, руки тряслись, все тело горело.
Джованна метнулась за шатер, услышав внутри возню.
Андреа вышел, заправляя рубаху в штаны, следом вышла женщина. Он сунул ей монеты, хлопнул по заднице, и она пошла прочь. Шлюха. Всего лишь шлюха. Джованна села на землю, спрятав лицо в ладонях. Да что с ней такое? Она, флорентийка из благородной семьи, а думает о том, как лечь под простолюдина-солдафона? Где ее гордость?
А потом она поняла: нет, не в желании дело, а в тоске по чувству защищенности. Когда она засыпала в объятиях Марко, она засыпала счастливой. Ей хочется снова почувствовать это, но Андреа – не Марко. И не его в том вина. Джованна просто тоскует по мужу. По счастью.
Это помогло выровнять дыхание, успокоиться. Она откинулась назад и закрыла глаза.
– Вот ты где.
Андреа стоял над ней.
– Что ты здесь прячешься?
– Да просто ждал, когда ты закончишь, – Князь усмехнулся с грустью и отвел глаза. Андреа показалось, что в них стоят слезы, но в следующее мгновение Князь поднялся и отряхнул штаны от пыли. – Опять поцапался с Висельником, получил выговор, Коллеони приказал собирать отряд, будет высылать в разведку. Пойдешь?
Тут он выпрямился и посмотрел Андреа в глаза. Холодок пробежал по спине воина. Почему ему всегда так не по себе, когда на него смотрит этот мальчик? Словно он в своей жизни столько страдал и испытал боли, сколько Андреа не снилось с его пятью ранениями и изгнанием из родного города. Словно какая-то бездна, обрыв в душе у этого почти еще ребенка. И от этого было не по себе.
– Пойду, – легко согласился Андреа. – А что так? Есть опасность нападения?
– Похоже, Сфорца перекупил какие-то отряды.
Андреа присвистнул.
– Денег у него, как у Медичи, должно быть.
– Возможно, – ответил Князь и слегка хлопнул по его плечу. – Что ж. Спасибо, что согласился.
И пошел прочь.
Андреа некоторое время задумчиво смотрел ему вслед, потом отогнал странные мысли прочь и пошел к бочке с водой пить.
Разведка Джованне понравилась. Во-первых, Коллеони снабдил всех воинов из ее отряда лошадьми, поэтому даже пехотинцы двигались теперь верхом, отряд из десяти человек был крепким, во-вторых, Князь доверял всем, кого взял с собой.
Все, что требовалось: пока лагерь снимался с места, отряд уже двигался вперед, доезжал до места следующей ночевки, осматривался, посылал троих с докладом, что впереди все спокойно. На следующий день отряд Князя отдыхал, выезжал отряд Каструцио, а на третий – отряд Новелло. А затем снова отряд Князя.
По дороге разведчики травили байки, смеялись, пересекаясь с местными, покупали у них продукты.
Князь строго пресекал две вещи: попытки напугать девушек или пристать к ним, а также мародерство.
– Никаких грабежей, никакого насилия, – Князь говорил спокойно. – При первой же попытке отправлю к праотцам.
Андреа смотрел на этого мальчика и удивлялся. Не боится, молокосос, командовать своим девичьим голоском. Да, людей он подобрал правильно: никто из них особо и не пытался задирать девкам юбки, но командовать взрослыми мужиками… Одно держало их – то, что Коллеони сам его назначил главным в отряд.
Несмотря на то, что в дороге они много болтали, Андреа заметил, что болтают как раз все, кроме Князя. А вот он только вставляет, где нужно, фразу, чтобы оживить затухающий разговор. А сам смотрит настороженно вокруг.
– Расслабься, Князь, четвертый день едем, все спокойно. А ты, как сокол, все смотришь вокруг, словно добычу выглядываешь.
