В квартире было темно, если не считать лампочек под кухонными шкафами и плинтусами. Тем не менее, я чувствовала, что Мики смотрит на меня, развалившись на диване. Мы не сказали друг другу ни слова и молчали, казалось, целую вечность.
— Это чудо, что ты все еще не спишь, — прошептала я.
— Я спал в самолете, — прошептал он в ответ. — Брэндон слишком волновался о встрече с тобой и не спал.
Эта мысль заставила меня улыбнуться.
— Знаешь, ты не заслуживаешь его.
Боль пронзила меня.
— Что?
— Брэндона. Ты не заслуживаешь его. Я тоже. Он будет любить нас до скончания веков, какое бы дерьмо мы ни вытворяли. Он заслуживает лучших друзей, чем мы.
— Я собираюсь загладить свою вину перед ним. Я никогда больше не буду так с ним обращаться, — поклялась я.
Мики усмехнулся.
— Ты этого не знаешь. Давай посмотрим правде в глаза, Скай — мы с тобой двое самых эгоистичных и эгоцентричных ублюдков на планете. Вот почему мы любим друг друга. Никто другой не стал бы нас терпеть.
Гнев горел у меня внутри.
— Ты меня больше не знаешь.
— Я знаю, что ты ушла. Я знаю, что ты убегаешь. Вот кто ты.
— Я сейчас не убегаю.
Он пожал плечами.
— Так ты говоришь. Послушай, я тебя не осуждаю. Я тоже не идеален. Я могу это признать. И я не ищу от тебя совершенства. Я этого не жду. И никогда не ждал.
— Ты все еще злишься на меня.
— Конечно, злюсь. Мы занимались любовью, а на следующий день ты сбежала. Почти на два года.
— Как бы неправильно я ни поступила, ты понимаешь почему, правда?
Я наклонилась вперед и прищурила глаза, ожидая, как он покажет мне, что не совсем забыл.
— Потому что ты всегда боялась своих чувств ко мне.
Его самонадеянность словно ударила меня в живот.
— Ты думаешь, я ушла, потому что мы переспали?
— Ну, ты же ушла сразу после этого.
— Да. Я ушла. Потому что никогда не хотела, чтобы это случилось. Потому что это было слишком, и я не смогла справиться с тем, с чем имела дело. — Я поняла, что почти кричу, и понизила голос до шепота. — Я потратила большую часть нашей славы, избегая своей матери, потому что не хотела, чтобы она знала, что она потратила все свое время и деньги, чуть не разрушив свои отношения, на мечту, которую, как оказалось, я не хотела. И сейчас это звучит глупо, но тогда это казалось серьезным. Я была ребенком. И я потратила все это время, избегая ее. И это время я не могу вернуть, потому что двое вооруженных людей в масках ворвались в дом, который я ей купила, и убили ее за гребаную картину. И за два дня до того, как мы с тобой переспали, копы сказали, что, хотя они будут продолжать поиски, их зацепки исчерпались. Поиск преступников, — выпалила я, ярость, которая все еще горела глубоко в моих внутренностях, сковывала мои слова, — было единственным, что поддерживало меня после смерти мамы. А правосудие ускользнуло из моих рук. У меня не было ничего, кроме моего горя. Я хотела бы быть сильнее, такой сильной, какой чувствую себя сейчас, но тогда я не была. Я просто хотела исчезнуть. Я хотела существовать в мире, где я не была Скайлар Финч, принцессой поп-рока, чья мать была убита выстрелом в голову. Так что, нет, Мики, я ушла не из-за тебя.
Услышав презрение в моем голосе, Мики выпрямился. Он уставился в пол и выглядел изможденным. Тишина давила на нас, но я не могла произнести больше ни слова. Я скучала по Мики, но, возможно, я скучала по нему через розовые очки.
Или, может быть, наконец-то я освободилась от тех чар, которыми он меня околдовал, и смогла увидеть его таким, какой он был на самом деле. Мики не был плохим человеком. В своей юной жизни он много страдал. Но его одиночество, его потребность в самозащите также сделали его невероятно эгоистичным и самовлюбленным.
Если он думал, что мы одинаковые, то мне предстояло много работы, чтобы убедиться, что я прожила свою жизнь, как лучший человек.
— Ты больше не любишь меня, — внезапно сказал он.
Мой желудок сжался от этих слов, ненавидя, что честность в этом случае принесет лишь боль. Последнее, чего я хотела, это быть очередным человеком, который отверг и разочаровал Мики.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты мне дорог.
— Но ты не любишь.
Я медленно выдохнула, звук отдался дрожью в тихой темноте квартиры.
— Нет, не люблю. Прости.
— Возможно, ты никогда и не любила.
— Я любила тебя. Меня влекло к тебе. Но думаю… Иногда я думаю, что мы были более зависимы от тоски, чем от любви.
— Что ты имеешь в виду?
— Пока мы тосковали друг по другу, мы не давали себе шанса вступить в настоящие отношения, где могли бы разочароваться и причинять боль до тех пор, пока не будет пути обратно. Вместо этого мы продолжали фантазировать друг о друге. Тоска была сильнее любви.
Он хмыкнул.
— Или, может быть, это просто потому, что теперь у тебя есть кто-то другой.
Боже, он просит меня причинить ему боль.
— Мики…
— Есть кто-то другой?
Я не могла рассказать о Киллиане, но опять же, я не хотела лгать.
— Да.
Он прерывисто выдохнул.
— Друг, о котором ты говорила?
— Да.
— И ты любишь его? Это он, верно.
— Да, это он. И да, я люблю его.
Мики повернул лицо к свету, так что я увидела, как его прорезала боль. Я подалась вперед.
— Мики, я не такая, как ты говоришь. Не такая. И тот факт, что ты так думаешь обо мне… Любовь — это не разрушение кого-то, чтобы довести его до своего уровня. Любовь — это видеть в человеке, которого ты любишь, — мой голос дрогнул от эмоций, когда я подумала о вере Киллиана в меня, — лучшую возможную версию того, кем они могут быть.
Его челюсти сжались, но он кивнул, в глазах заблестели слезы.
— Ты знаешь, что я права.
Он продолжал кивать, с трудом сглатывая, словно пытаясь проглотить свои эмоции.
— Если ты пришел сюда ради меня, ради себя или ради группы, я не поеду с тобой домой.
Мики, наконец, посмотрел на меня.
— Значит, ты никогда не вернешься домой?
Я грустно улыбнулась ему.
— Я дома.
— Черт, — выдохнул он дрожащим голосом, проводя рукой по волосам. — Мне нужно выпить.
По комнате будто пробежал холодок, и меня охватило беспокойство.
— Не говори так.
Он поморщился.
— Не волнуйся. Я и не собираюсь этого делать. Я просто… У меня есть триггеры, ты же знаешь.
Я почти боялась спросить.
— Я… Я твой триггер?
Мика не ответил, но выражение его лица говорило за него. Беспокойство терзало меня, и по мере того, как тянулась ночь, я заставляла себя бодрствовать и наблюдать за Мики, пока смена часовых поясов, наконец, не увлекла его за собой. Убедившись, что он спит и не уйдет, чтобы найти выпивку, я рухнула рядом с Брэндоном на свою кровать настолько измученная, что даже его храп не мог меня разбудить.
ГЛАВА 28
— Скай.
Мое тело мягко встряхнули, выводя из мира снов.
— Скай, проснись.
Я проворчала и неохотно открыла глаза. На улице все еще было темно.
— Который сейчас час? — пробормотала я.
Голова Брэндона появилась надо мной. Его волосы были взъерошены со сна, но глаза больше не были налиты кровью от усталости.
— Сейчас семь сорок пять. Мы готовим завтрак.
— Некоторые вещи действительно меняются. — Я проследила взглядом, как он вышел из комнаты. — Я сейчас выйду.
Я перевернулась и потянулась за телефоном, лежащим на прикроватном столике. Прошлой ночью я включила его на беззвучный режим, чтобы не разбудить парней, и забыла включить на обычный. Я ожидала сообщения или пропущенного звонка от Киллиана, но ничего не было. Зато было сообщение от Отэм.
Киллиан сказал, что Мики и Брэндон пришли навестить тебя. Надеюсь, у тебя все в порядке? хx
Я села и быстро набрала ответное сообщение.
Они переночевали здесь, потому что мы долго разговаривали… Думаю, с нами все в порядке.
