Мы завернули за угол и увидели впереди Мики и Брэндона с Евой. Мики бросил на нас взгляд через плечо, и я ободряюще улыбнулась ему. Как только он повернулся, Киллиан ответил:
— Трудно скрыть, что я чувствую, когда твой бывший называет тебя «своей девочкой».
Я остановилась, позволив своим друзьям снова исчезнуть из поля зрения и посмотрела в темные глаза Киллиана.
— Тогда напомни себе, что я не его. Я твоя.
Киллиан оглядел оба конца коридора и, решив, что мы одни, скользнул рукой с моей спины к заднице и крепко прижался ко мне. Наклонил голову и губами почти коснулся моих. В ответ у меня во рту все пересохло. Мое дыхание смешалось с его, и волна возбуждения прошла через меня.
— Я бы хотел, чтобы мы были одни, — пробормотал он, сжимая мою задницу. — Прошлой ночью у меня была только рука.
Я ухмыльнулась, чтобы скрыть желание, разгорающееся у меня между ног.
— И о чем же ты фантазировал?
— Я не фантазировал. Я вспоминал. — В его глазах светилась похоть. — Я прокручивал каждое прикосновение, каждое облизывание, каждый укус, каждый трах. Твои сиськи в моих руках, когда ты скакала на мне. Твоя задница в моих руках, когда я оседлал тебя.
Мое дыхание сбилось.
— Если ты не прекратишь болтать, то когда мы войдем в студию, всем станет очевидно, чем мы занимались.
— Мы ничем не занимаемся. Я едва прикоснулся к тебе.
— И все же, — я встала на цыпочки, коснулась его губами и прошептала: — Я мокрая и раскрасневшаяся. — Я посмотрела вниз на его промежность. — А вы, мистер О'Ди, щеголяете с набухшей «шишкой».
Туман, наконец, рассеялся в глазах Киллиана, и он выругался, отпуская меня. Бросив на меня раздраженный взгляд, он указал в конец коридора.
— Ты. Иди. Я догоню.
Моя улыбка была полна озорства.
— Не веди себя так, словно это моя вина. Ты сам это начал.
Я рассмеялась под его взглядом и пошла прочь. Через несколько шагов оглянулась через плечо и обнаружила, что он за мной наблюдает.
Хищно смотрит на меня с обещанием во взгляде.
Я вздрогнула, с нетерпением ожидая, когда он выполнит это обещание.
Когда я добралась до студии, Ева заглянула мне за плечо.
— Где мистер О'Ди?
— О, его кто-то остановил что-то спросить. Он будет через минуту. — Я улыбнулась Оливеру. — Привет, Ева познакомила тебя с парнями?
— Да, все вступления сделаны, — дружелюбно сказал Оливер. — Ты готова поработать над «На ветру»?
Из всех песен, которые ребята должны были услышать, эта подходила больше всего. Я сглотнула, чувствуя нервозность.
— Конечно.
— О чем эта песня? — спросил Брэндон.
Он и Мики заняли места на полу, и я направилась к двери кабинки.
Я выдохнула воздух между губами, и это прозвучало дрожаще даже для моих ушей.
— О маме.
В помещении воцарилась тишина, и я протиснулась внутрь. Мне пришлось забыть, что ребята были здесь. Мне пришлось забыть, что все были здесь. Я уже записала эту песню, но мои мысли были не с ней, и ни Киллиан, ни я не были довольны. Следовательно, я вернулась, чтобы перезаписать.
Меня осенила мысль, и я толкнула дверь, чтобы сказать Оливеру, что забыла гитару, когда Киллиан вошел в студию.
С моим футляром для гитары.
Как?
Я моргнула, как сова, и он протянул его мне.
— Я забыл предупредить, чтобы ты взяла с собой гитару, поэтому попросил Отэм подъехать с ней. Надеюсь, ты не возражаешь.
— Нет. — Я покачала головой, забирая гитару. — Спасибо.
Киллиан положил руку на стенку кабинки, по сути, закрывая меня от посторонних взглядов и понизил голос до шепота:
— Забудь, что здесь полно народа. Здесь только ты и твоя гитара.
Надеясь, что смогу сосредоточится, я вернулась в кабинку и устроилась. Я вообще не смотрела в студию. Я уселась на табурете, надела наушники, убедилась, что микрофон для гитары установлен правильно, и начала петь о том, что когда потеряла маму, потеряла свою душу. О том, что позволила ей дрейфовать по ветру и затеряться в море.
Я пела ее со всем своим горем, которое испытывала последние два года.
Допев песню словами: «…но это всегда вне досягаемости», я подняла глаза и встретилась взглядом с Киллианом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Это больше не было реальностью. Каким-то образом Киллиан помог мне снова обрести свою душу. Она никогда не исцелится, но думаю, что в этом и заключается жизнь. Ты начинаешь с чистой цельной душой, и жизнь наносит тебе удар. Она обжигает душу, оставляя синяки, а иногда даже превращая в пыль. Но есть способы уберечь ее и даже собрать воедино по-новому. Добавить блики света к темному синяку, зашить трещину маленькой нитью радости.
— Вау, это было потрясающе, Скайлар, — голос Оливера затрещал в наушниках и заставил меня подпрыгнуть. — Не думаю, что нам нужна еще одна попытка.
Я перевела взгляд с Киллиана на Брэндона и Мики. Глаза Брэндона были мокрыми от слез, а Мики выглядел растерянным.
Убрав гитару, я рискнула выйти из кабинки. Брэндон подошел ко мне, я уронила футляр возле стены. Друг обнял меня и поцеловал в макушку.
— Это было потрясающе, Скай. Чертовски потрясающе.
Я улыбнулась и крепко обняла его.
— Спасибо.
Он отстранился, его глаза скользнули по мне.
— Музыка лечит, да?
Слезы обожгли мне нос, и я кивнула.
— Она определенно помогает.
Он неохотно отпустил меня, и я посмотрела мимо него на Мики. Он взглянул на Киллиана.
— Освободите нам комнату.
Выражение лица Киллиана стало суровым, но он посмотрел на меня в ожидании ответа. Несмотря на то, что я боялась того, что скажет Мики, я кивнула.
Я могла бы сказать, что это не сделало Киллиана счастливым, но он попросил всех оставить нас наедине. Перед тем, как выйти последним, мы обменялись долгим взглядом, и я ободряюще ему кивнула.
Затем я стала ждать.
Мики сделал шаг ко мне, страдание отразилось на его лице.
— Я не понимал.
— Не понимал?
Он покачал головой.
— Я любил Энджи. Я скучаю по ней. Меня убивает то, что случилось с ней и Брайаном, но я этого не понимал. До сих пор. — Он указал на кабинку, его голос охрип. — Это отличная песня, Скай. От нее гребаному взрослому мужчине захочется плакать. — Глаза Мики прищурились. — Это то, что ты чувствовала все это время? Это то, через что проходила?
Боже мой.
Прежде чем я смогла остановить, слеза скатилась по моей щеке.
Я не должна удивляться, что потребовалась моя песня, чтобы, наконец, передать эти чувства Мики. Парень понимал музыку лучше, чем что-либо другое.
— Да, именно так я себя чувствовала еще три месяца назад.
Он провел рукой по голове.
— Мне жаль. Мне жаль, что я этого не понял.
— Не надо. Мне жаль, что я не старалась заставить тебя понять.
— Я прощаю тебя, — вырвалось у него, он шагнул вперед и обхватил меня за плечи. — Скай, я прощаю тебя.
Облегчение пронзило меня насквозь, и я кивнула, задыхаясь от своих эмоций. Наконец, мне удалось выдавить:
— Спасибо.
Мы разделили сладкий момент молчаливого понимания, а затем беспокойство омрачило выражение лица Мики.
— Будь с ним осторожнее.
Инстинктивно понимая, что он говорит о Киллиане, я надеялась, что смогу избавить его от беспокойства.
— Киллиан заботится об этом альбоме. Я верю, что он сделает все возможное, чтобы защитить его и меня.
— Это не то, что я имел в виду. — Мики убрал руки с моих плеч. — Он тот друг, о котором ты говорила.
Обеспокоенная тем, что он угадал, я напряглась, не зная, что придумать, чтобы разубедить его.
Он невесело ухмыльнулся.
— Ты так посмотрела на него, когда закончила петь.
Черт. Кто-нибудь еще заметил это?
— Он заботится и о тебе. Или, по крайней мере, он испытывает к тебе чувство собственности. Парень смотрит на меня так, словно хочет оторвать мне голову.
— Мики…
— Не лги мне, Скай. Просто будь осторожна. Теперь это твой лейбл, и он… Я не хочу, чтобы тебе было больно.
— Не будет.
