Вход в Метро Памяти в этом Городе находился за самым обычным турникетом самой обычной станции обыкновенного человеческого метро. Это не была никакая определенная станция, станция могла быть совершенно любой, да и станцией-то ей было быть даже необязательно. Просто здесь, в Городе, с его развитой системой метрополитена удобнее было – так. А если бы не это, то с легкостью нашлось что-ниубдь другое. Пещера, катакомбы, да хоть глубокий погреб, если уж нет ничего более изящного. Также и турникет – простая условность, определяемая внешними же условиями, дело тут совсем даже не в нем, а в том, что расположено дальше. Искомый турникет обычно расположен в самом дальнем конце шеренги всех турникетов, так, что люди проходят через него нечасто и только в час пик. Впрочем, и это необязательно, он может оказаться хоть в самой середине ряда, все равно об этом никто, кроме посвященных, не знает. Обычные люди, даже пройдя через магический турникет, все равно окажутся на обычной станции обычного метро. А фее достаточно вместо проездного документа просто поднести к окошечку турникета открытую ладонь, прижать ее на секундочку поплотнее – необходимое количество волшебной пыльцы стечет с пальцев, турникет откроется. Шаг – и она окажется там, куда стремилась.
Да, еще одно, чуть не забыла, самое важное – в тот момент, когда рука прижимается к окошечку турникета, нужно сосредоточиться (не самая простая вещь для феи) и очень четко произнести – не обязательно даже вслух, здесь важна именно четкость, а не уровень звука – четко произнести вопрос, ответ на который вы собираетесь отыскать в Метро Памяти. И тогда, пройдя через турникет, вы окажетесь в том самом месте, где вас уже заранее будет ждать необходимый ответ.
Сразу за турникетом в Метро Памяти находится некоторое подобие эскалатора, медленно ползущего вниз, так, что если ступить на него – а деваться все равно больше некуда, потому что ничего другого в метро Памяти просто нет – вы тоже медленно поедете вниз, опускаясь все глубже и глубже, а мимо, подымаясь, наоборот, все выше и выше, будут скользить разнообразные предметы, которые общая память всех фей по какой-то причине сочла так или иначе относящимися к решению заданного при входе вопроса.
Фея спускалась по эскалатору и разглядывала проплывающие мимо предметы, которые почему-то не имели никакого отношения к слонам и потерям, а, наоборот, все так или иначе принадлежали к области дома, домоводства, домашнего уюта и даже почему-то приготовления пищи. Огромный оранжевый абажур из плотной материи, весь в бахроме и нелепых кругленьких бомбошках, покрытый ржавчиной серый чугунный утюг, из тех, которые полагалось разогревать на газовой плите, тут же шелковый пионерский галстук, который как раз и гладили с утра подобными утюгами, намочив под краном и расстелив на сложенном байковом одеяльце, само это одеяльце, мутно-зелененькое с белыми зайчиками, синяя эмалированная миска с облупленным краешком, чайник с крышечкой, увенчанной низенькой твердой пупкой, граненый стакан в подстаканнике с торчащей из него звонкой чайной ложечкой, даже на вид осклизлые алюминиеые вилки с погнутыми зубцами, взлохмаченная измятая газета, картонный ящик, из которого выглядывали бананы в полиэтиленовом покрывале с сине-прозачными буквами – не те, привычные желтые бананы, продающиеся теперь на каждом углу, но другие, по два советских рубля, зеленые и твердые, за которыми нужно было отстаивать часами в очередях и потом мучительно дозревать их, кутая в свитера и пряча на верхние полки, почему-то пара лайковых бальных перчаток до локтя, с темным пятном на левом мизинце, малиновая вязаная шапочка из поредевшего мохера, пара полусношенных туфель на «школьном» каблучке, деревянная доска для разделки мяса, луженый рукомойник с дрожащей пимпочкой на длинном штырьке и многое, многое разное, казавшееся внимательно смотревшей на это фее не только на редкость бессмысленным, но даже и не вызывающее никакого желания дотронуться ни до какого из названных предметов, чтобы оживить воспоминания, спрятанные внутри каждого из них.
В этом, собственно, и состоит секрет, или принцип работы обобществленной памяти. По запросу, как карточки в каталоге хорошо организованной библиотеки, перед глазами возникает определенный набор предметов – именно предметов, сугубо бытовых вещей, которые феи в связи со своим внутренним устройством единственно способны по-настоящему воспринимать. Дотрагиваясь до предмета, фея вызывает перед собою связанные с ним воспоминания, которые тянут за собой какие-то другие скрытые в памяти мысли, к которым, в свою очередь, может быть привязано что-то еще. Разматывая весь клубок, можно отыскать в нем все, что угодно, но наша фея пока не видела, не чувствовала той нужной ниточки, которая могла превратиться для нее в путеводную. Сковорода с длинной покривившейся ручкой, мужской тапочек без задника, заколка для волос в виде цветка ромашки, темно-зеленая подушечка с натыканными в нее иголками, все пустое, пустое, пустое, и вдруг...
Мимо нее плыла черная бархатная вечерняя сумочка с бронзового цвета замочком и короткой, немного облезлой кожаной ручкой. Фея, даже не отдавая себе отчета в своем поступке, внезапно протянула руку и схватила ее. Мгновенно она поняла, что такие сумочки раньше носили только по самым парадным случаям, в театр, и сумочка кокетливо висела на сгибе локтя, а в ней, рядом с накрахмаленным и отутюженным белоснежным батистовым платком, в кожаном, бархатом выстланном же футляре прятался перламутровый театральный бинокль. После, когда сумочка слегка потерлась, выбросить ее было совершенно невозможно, и в ней хранили какие-то небесполезные в хозяйстве мелкие вещи. Даже сейчас, не открывая ее, фея знала, что внутри лежит исписанный крупным летящим почерком блокнот на колечках, с разлинованными листками. Зачем ей эта сумочка и что написано на листках блокнота, она пока не понимала, но что-то внутри нее говорило, что ответ получен, подсказка дана, и ничего другого сказано в этот раз не будет.
Нужно было уходить, причем делать это как можно быстрее, потому что каждая минута, проведенная в хранилище чуждых воспоминаний могла на поверку обойтись ей потом слишком дорого. Фея, торопясь, побежала по движущейся лестнице вниз, стуча каблучками и больше не отвлекаясь на изучение посторонних предметов. В руке она крепко сжимала бархатную черную сумочку.
Казалось бы, может возникнуть в этом месте резонный вопрос, почему – вниз? Почему не обратно, наверх, к выходу на свет и свободу? Устройство Метро Памяти таково, что двигаться в нем можно только вниз, и никакого обратного эскалатора, ведущего наверх, не существует. Впрочем, и никаких станций с рельсами, как в обыкновенном метро, не существует тоже, и поезда никуда не ездят, да и туннелей-то, строго говоря, кроме того, в котором спускается эскалатор, тоже нет. Собственно, все сходство с человеческим метро ограничивается единым входом, системой турникетов и единственным эскалатором. Впрочем, возможно, что если какая-нибудь рассеянная фея, спустившись до самого низа и не найдя по пути ничего полезного для себя, там же сообразит, что не сумела правильно сформулировать важный вопрос, к ней подъедет некое подобие поезда, с тем, чтобы перевезти ее на другую «станцию» в соответствии с заново перефомулированной задачей... Но, поскольку сама я далеко не фея и уж точно никогда не опускалась до таких глубин, ничего определенного я об этом рассказать не могу. Строго-то говоря, и предыдущий мой рассказ можно считать высосанным из пальца – нужно же было хоть что-то в этом месте вообразить...
Спустившись вниз, наша фея снова увидела перед собой турникет, и снова, теперь уже с гораздо большим ощущением страха —плата за выход, как я уже объясняла, бывает гораздо больше платы за вход – прижала ладонь к окошечку, положив рядом сумочку, как свидетельство достигнутого результата, и покорно зажмурила глаза. Момент был исключительно неприятным – вдруг плата окажется равной всему ее запасу волшебной пыльцы, она стечет с нее, засасываемая неведомым вихрем в жерло жадного турникета, а сама фея... Исчезнет? Растворится? Или просто окажется навсегда запертой теперь уже в мире обычного человеческого метро, оказавшись в каком-нибудь сморщенном безобразном обличьи чело...
Она не успела додумать, турникет, открываясь, звякнул, фея поспешно шагнула вперед, и оказалась... На станции человеческого метро, чего она и опасалась с самого начала. Кругом нее взад и вперед сновали люди, с обеих сторон время от времени доносился гул прибывающих поездов, после чего толпа снующих людей заметным образом уплотнялась... Немного придя в себя, оглядевшись по сторонам и как-то сориентировавшись, фея обнаружила надпись «Выход в город», стрелку и где-то там, в указанном направлении, далеко-далеко виднеющийся эскалатор на выход. Со всею доступной скоростью фея устремилась к нему. Лишь бы добраться, подняться, снова оказаться на вольном свету, а там уж она разберется.
