Она не успела додумать, турникет, открываясь, звякнул, фея поспешно шагнула вперед, и оказалась... На станции человеческого метро, чего она и опасалась с самого начала. Кругом нее взад и вперед сновали люди, с обеих сторон время от времени доносился гул прибывающих поездов, после чего толпа снующих людей заметным образом уплотнялась... Немного придя в себя, оглядевшись по сторонам и как-то сориентировавшись, фея обнаружила надпись «Выход в город», стрелку и где-то там, в указанном направлении, далеко-далеко виднеющийся эскалатор на выход. Со всею доступной скоростью фея устремилась к нему. Лишь бы добраться, подняться, снова оказаться на вольном свету, а там уж она разберется.
Эскалатор неторопливо полз кверху. Зажатой в толпе людей фее ничего не оставалось, как нетерпеливо отсчитывать секунды и, чтобы отвлечься, разглядывать окружающий пейзаж. Ее внимание почему-то привлек молодой человек в джинсовой куртке, спускающийся по встречному эскалатору. В руках у него была книга в ярко-красной обложке, и фея вдруг каким-то седьмым, десятым или еще более сложным и загадочным чувством с пугающей точностью поняла, что молодой человек не просто так едет себе по лестнице, но тоже выходит из метро Памяти, и книга в его руках совершенно точно взята оттуда же, однозначно являясь ответом на мучающий его вопрос.
Молодой человек тоже заметил ее, и тоже, без сомнения, опознал, потому что, когда их эскалаторы поравнялись на секунду между собой так, что их лица оказались на одном уровне, он подмигнул ей, как тайной сообщнице. Фея кивнула ему в ответ, эскалаторы разъехались, и молодой человек канул вниз и навсегда. Фея в мужском обличье – довольно редкое явление, заслуживающее, безусловно, гораздо более детального изучения даже без объединяющего момента в виде похода по памятным местам, но наша фея, даже не задумываясь, позволила редкому явлению исчезнуть с миром, поскольку все силы ее были настолько на исходе, что даже додумывать эту мысль до логического конца показалось ей теперь почти непосильной нагрузкой. На этом визит в Метро Памяти для феи и завершился.
Вернувшись домой, фея долго не могла прийти в себя и вернуться в свое нормальное, звонко-щебечущее фейское состояние. Соприкосновение с памятью, даже с чужой, даже с обобществленной, оставило на ней весьма ощутимый след, словно кто-то проехался по ней тяжелой рукой, убранной в металл и кожу старинных доспехов. Впрочем, может быть, это был результат расставания с частью пыльцы.
Фея чувствовала себя – чего в принципе не бывает – больной и даже – не произносить, не произносить этого вслух! – постаревшей. Чтобы избавиться от этого ощущения, она два часа пролежала в ванне, наполненной ароматной пеной и намазала на себя тройное количество снадобий самых последних разработок. Все это вместе с двумя чашками зеленого чая немного помогло, и фея оклемалась настолько, что нашла в себе силы приступить к детальному изучению своей добычи.
Вынув из сумочки сморщенный блокнот, она внимательнейшим образом перечитала все записи, покрывающие его хрупкие страницы. Рецепты. Сплошные кулинарные рецепты, ничего другого. Ничегошеньки, что могло бы иметь хоть какое-то отношение к ее проблеме.
«Стакан овсяных хлопьев залить двумя стаканами молока (или с водой 1:1), ложка сахара, соль по вкусу. Варить до загустения, непрерывно помешивая».
«Две ст.л. меда, две ст.л. масла, ч.л. соды, растопить на вод. бане. 1 яйцо и стакан сахара перетереть. Добавить. Вспенится. Высыпать два ст. муки. Раскатать на три части и печь на листах. Поллитра сметаны и стакан сахара. Прослоить.»
И в таком духе на двадцати с лишним листках. Ну и что это такое? При чем тут ее слон, ее счастье? Да в жизни она – как и любая другая фея – не имела с этим ничего общего. И что теперь делать? Зачем, за что она отдала туда свою драгоценную, неповторимую пыльцу?
Фея чуть не заплакала от досады. Потом, решив все-таки не сдаваться, перечитала блокнот еще раз. И еще раз – теперь уже задом наперед. Снова заглянула внутрь сумочки, где больше ничего не было. Осмотрела ее со всех сторон. Пересчитала жемчужинки и блестки. Должен, должен в этом быть какой-нибудь смысл.
Вечерняя бархатная сумочка. Блестки. Кулинарные рецепты. Стряпня. Что все это означает, что зашифровано в этом послании? Блестки – это гламур. Сумочка – вечер. Еда... Еда, которая спрятана в вечернем блеске. Которую едят вечером и с блеском... Да это же ресторан!
Слон пропал в ресторане. Значит, там и надо его искать. Вот и ответ! Все правильно. Еще бы понять, в каком именно рестране? В том же самом? Но там она была днем, и, значит, этот вариант не подходит. Сумочка ей досталась совсем маленькая и недорогая, значит ли это, что ее рейтинг настолько упадет, или же ресторан должен быть маленьким и незаметным? Сумочка не ее, так что скорее второе. Рецепты... Неужели она должна сама будет заниматься готовкой? Какое ужасное, невозможное занятие для феи. Впрочем, ради слона... Только нужно, чтобы никто ничего не узнал, иначе потом не расхлебаешь.
Фея определилась. Ей нужно пойти, найти небольшой ресторан и ждать там, даже если в это время придется что-то готовить. Подобный вывод может показаться читателю несколько поспешным, странным и безосновательным, но феи ведь рассуждают по-другому. Собственно говоря, они даже не рассуждают, а чувствуют, проникая в природу вещей и полагаясь на свою интуицию. В любом случае, повлиять на решение феи мало кому удается, потому что любая логика тут бессильна.
Немного побродив по Городу, фея нашла себе подходящий ресторан. При выборе его она тоже полагалась в основном на свою интуицию, которая говорила ей, что место должно быть достаточно центральным, недалеко от ее собственного дома и при этом совершенно незаметным, чтобы ни у каких других фей не возникало даже малейшего желания зайти туда и провести там вечер. И это должен быть обязательно ресторан, ресторан в чистом виде, к которому бы не примешивалось никакое коварное «кафе». Названные условия должны выполняться аккуратнейшим образом, и никаких отклонений позволить себе было нельзя. Оказалось, что всем перечисленным требованиям в Городе соответствует не такое уж и большое количество мест. Всего одно, чтобы быть совсем точными. Небольшой, затерянный и зажатый между домов укромный ресторанчик, находящийся, тем не менее, на расстоянии пешей ходьбы от всех стратегически важных в фейском понимании точек и выглядевший при этом так, что туде не захочется сунуть нос не только что фее, но даже просто избалованной человеческой девушке. Восприняв все это, как дополнительное подтверждение верности толкования полученного ею ответа, фея, зажмурившись от предстоящей задачи, потянула на себя замызганную входную дверь и шагнула внутрь.
Поймите меня правильно – фею нисколько не волновало, может ли у нее не получиться найти для себя предлог остаться в нужном ей месте. Это было бы просто смешно – в конце концов фея, даже утратившая волшебного слона, все равно остается феей, для которой не составляет никакой сложности добиться от окружающих ее людей совершенно чего угодно. Ведь слон, как мы неоднократно упоминали, достается далеко-далеко не каждой фее, и тем не менее все они без исключения отлично справляются с задачей обворожения людей. Нет, если она чего и опасалась, то только того, что, наоборот, ее усилия могут оказаться напрасны, и время, проведенное в этом несимпатичном месте, будет потрачено зря.
Конечно, она немедленно, только взглянув своими глубокими прозрачными глазами на человека, принимающего решения, получила возможность оставаться в ресторане столько, сколько она захочет. Люди называли эту возможность «работой». Конечно, ей было предложено выбирать, какой именно «работой» она захочет заниматься. Слегка поколебашись – не будет ли это нарушением условий – фея все же отказалась от работы на собственно кухне. Запахи и шумы там были совершенно невыносимы для эфирного существа, а вид пищи в промышленных количествах казался ей отвратительным. Кроме того, она при всем желании не могла бы придать этой пище лучший вкус, чем тот, который был заложен в ней изначально. В феях нет ничего телесного, а древний, священный процесс еды, причем как приготовления, так и поедания ее, не только глубоко телесен и осязателен, но и требует непременного вложения определенной толики вполне материальной любви. У фей таковой просто нет. Но феи, вместе с тем, вполне не чужды того, что у людей называется перфекционизмом, то есть они любят делать то, чем все-таки занимаются, на максимально высоком уровне. Было бы жаль, таким образом, растрачивать силы впустую, и фея добровольно приняла на себя обязанности общего распоряжения процессом – встречи гостей, усаживания их за столик, обеспечения общего уюта и создания надлежащей атмосферы. В этом феи как раз большие мастера.
