– Джон?
Вот так она выглядела, когда сказала, что любит его.
Вот так выглядела, когда он сказал ей “уходи”.
– Да?
– Знаешь, я тоже думала о тебе. Думала о тебе все эти годы. Но теперь, когда мы опять встретились, работали вместе… как бы тебе объяснить… это просто воспоминания. Теперь мне кажется, будто я никогда тебя не знала, будто между нами ничего не было, я ничего не помню! Разве мы жили вместе? Разве прикасались друг к другу, завтракали, подбирали мебель… смеялись и плакали? Ты вроде как… фотография, Джон. Иногда, когда вижу свое фото, сделанное много лет назад, мне кажется, это кто-то другой. И каждый раз, когда вижу тебя, это ощущение усиливается. Ты как бы не существуешь.
Он заметил, что она слегка дрожит, из нее словно высосали все силы.
– Тот поцелуй… я его не планировала, просто… так вышло. Ты понимаешь, что мы не поставили точку? Если б ты рискнул остаться до тех пор, когда все придет к концу, ты бы не тосковал по мне. Рано или поздно сумел бы меня отпустить.
Бронкс больше не мог это слушать, ее голос стал громче, когда она шагнула к картонным ящикам, словно собираясь пнуть их как следует.
– Поставь точку, Джон! Тут ведь как с этими чертовыми ящиками, ты и с ними не можешь расстаться. Пожалуйста, Джон, пожалуйста, расстанься! Со всем сразу! Я не одна. И собираюсь домой, к нему. К человеку, который существует, сейчас.
После ее ухода он еще долго пробыл в кабинете. Посреди стола – бледно-розовые купюры возле совершенно чистых. Справа – сорок одна страница рапортов об украденном оружии, слева – три тысячи сто девять страниц протоколов предварительного расследования. И коричневый почтовый конверт, который принесла Санна.
Джон Бронкс рухнул в кресло, оттолкнулся ногами от ножек стола и прокатился назад, до самой стены.
Плевать он хотел на чистые купюры, на расследование, на письмо. Даже на то, что она живет с кем-то, кто существует, сейчас. Впервые с тех пор, как он переступил порог полицейского управления, ему захотелось уйти отсюда до наступления ночи, до того, как даст себе разрешение. Он выключил настольную лампу, сделал шаг прочь от стола – и замер. ЛИЧНО – стояло на конверте. Ниже его имя: инспектору уголовной полиции Джону Бронксу.
Лично.
Нет в этом чертовом здании ничего личного.
Он просунул палец в щелку, где клей толком не схватился, и торопливо вскрыл конверт.
Начал читать.
Дорогой г-н Бронкс!
Связавшись с двадцатью самыми опасными криминальными организациями в стране (по Вашей классификации) и выяснив, что наш ассортимент весьма их интересует, мы решили предложить и Вашей организации приобрести наш товар.
Таким образом, имеем удовольствие предложить Вам следующее:
пистолеты-пулеметы m/45 – 124 единицы,
АК-4 – 92 единицы,
пулеметы KSP-58 – 5 единиц.
Бронкс порылся в ящике стола. Пара пластиковых перчаток. Он надел их, надо было сделать это с самого начала. И продолжил читать письмо, какое менее всего ожидал получить.
Для справок сообщаю некоторые детали наших адресных рекламных акций, известных только нам и Вам.
Сведмюра, 11.12: KSP-58 произвел у выстрелов снизу по угловой камере. Крышку отдельно стоящего сейфа заклинило, была опустошена только верхняя полка.
Эсму, 2.01: чтобы запутать следы, для отхода были использованы два одинаковых автомобиля. Одна из касс Коммерческого банка осталась нетронутой, по причине замков с таймерами.
Шесть месяцев он искал, гонялся за ними, жил ими, не находя ни единого следа. А теперь вот это. Прямой контакт с дознавателем.
Образцы мы оставили для Вас в нижеуказанном месте:
Старое шоссе на Сёдертелье.
Остановитесь у шлагбаума. Станьте к нему лицом.
Пройдите 7 метров вправо. Следуйте далее по тропинке метров до вершины.
На вершине холма увидите стопку из пяти камней и молодую елку.
Под елкой найдете наши образцы.
Искренне Ваша, Анна-Карин
Бронкс быстро переписал ориентиры в блокнот и осторожно спрятал письмо и конверт в пластиковый пакет.
Всего минуту назад он думал, что все кончено. Но они с ним связались, и он по-прежнему будет отдавать им все свое время.
Они где-то здесь.
И он не отступит, пока не остановит их.
63
Юаким Нильсен. Так звали проверяющего, который сейчас курил, стоя у красно-желтого шлагбаума. Он выглядел спокойнее, даже излучал некоторую силу. Дайте время – и все налаживается.
– Хуже всего, что они наверняка неделями следили за мной.
Новая затяжка.
– Проводите меня туда, – сказал Бронкс, протягивая ему блокнот с поспешно записанными ориентирами.
– Зачем?
– Придется малость покопать.
Проверяющий пожал плечами и зашагал в лес – первые семь метров. Остановился на тропинке, читая инструкции.
– Тридцать пять метров. Тогда я знаю, куда мы идем. Там небольшой холм.
Мягкая тропинка уводила в глубь темного леса.
– Они знали, как я передвигаюсь, когда и где. Постарались, чтобы я ничего не заметил.
Боязнь исчезла, подумал Бронкс, но он по-прежнему постоянно об этом думает. И хотя сам не подвергался прямому насилию, так будет продолжаться до конца его дней.
Они перепрыгнули через поваленное дерево, услышали уханье совы.
– Это здесь.
Пять камней и молодая елка. Бронкс вооружился складной лопаткой, снял слой мха. Почва рыхлая. Недавно кто-то здесь копал. Он с силой воткнул лопату – она стукнула по металлу. Бронкс достал из кармана пластиковые перчатки, присел на корточки, сунул руку в рыхлую землю, нащупал черный пластиковый мешок.
– Они все делали как надо. До сих пор, – сказал Бронкс.
В другом кармане куртки лежал нож, им он разрезал мешок, открыв содержимое.
– Решили вступить в переговоры, значит, что-то произошло. Группа изменилась. Как меняется всё.
Он подал инспектору автомат, достал второй.
– Они решили закончить с грабежами банков.
* * *
Он думал, что народу будет больше, что Бронкс приедет с другими полицейскими, а может, и с криминалистами.
Лео подстроил бинокль, подвинулся чуть в сторону, чтобы лучше видеть, толстые сосны загораживали обзор, когда они там начали копать. Он удобно лежал на мягком мху в самой высокой точке леса, под прикрытием кустарника и двух больших валунов. Он тщательно выбрал оба места – то, где закопал оружие, и то, где без риска для себя сможет вести наблюдение.
Бронкс, по-видимому, старше его лет на десять— пятнадцать. То есть ему лет тридцать пять, а может, сорок. Походка энергичная, наверно, в прошлом спортсмен, но не сейчас. Одет почти как он сам, джинсы, кожаная куртка, полуботинки; обыкновенный полицейский в штатском, одетый совсем неподходяще и для прогулки по лесу, и для рытья.
Лео понимал, что приходить сюда рискованно, но чувствовал себя спокойно. Наблюдал, оставаясь невидим. И планировал в секрете от всех. Ну, а вот это – полицейский, который откапывает оружие, а вскоре прочтет новые инструкции, – просто очередной этап продажи.
Три АК-4 и два пистолета-пулемета. Все хорошо смазаны и завернуты в пластик.
Бронкс все еще не понимал, всерьез ли все это, или он жертва изощренной шутки.
– Там что-то есть.
Проверяющий распаковал последний пистолет-пулемет и перевернул его. К стволу привязана нитка, а к ней – конверт, точно такой, как первый, только на сей раз лицевая сторона разрисована цветами и сердечками, а адрес обведен красным кружком.
Бронкс вскрыл конверт. И прочел:
Дорогой г-н Бронкс,
мы очень рады, что Вы ознакомились с нашими образцами.
Учитывая, чем для Вас чревата продажа нашего товара другим потенциальным покупателям, мы просим за весь товар 25 миллионов шведских крон.
Пожалуйста, сообщите о Вашем согласии на наше предложение, поместив 4 мая в “Дагенс нюхетер” под рубрикой “Сообщения. Личное” следующее сообщение:
Я скучаю по тебе, Анна-Карин.
– Анна-Карин, – проворчал Бронкс себе под нос. – У них есть чувство юмора.
– Юмора?
– Вчера я потерял старинную подругу. А теперь, похоже, завел новую.
– Ой, погодите! Анна-Карин! – Проверяющий вдруг улыбнулся. – Изобретательно!
– Простите?
– В некоторых шведских полках его так и прозвали. Вы же знаете, да? А-ка-четыре. Анна-Карин.
Джон Бронкс огляделся по сторонам. Его не оставляло ощущение, что за ним наблюдают. Он еще раз оглянулся, но кругом только деревья да уханье совы.
64
Ни души кругом. Лео стоял на небольшой прогалине среди чудесного леса в ста сорока километрах северо-западнее Стокгольма, между двумя выбранными по карте небольшими городками – Салой и Альвестой. Последнее жилье, несколько ветхих летних домиков, он миновал получасом раньше, когда на резиновой лодочке пересекал озеро. Вот здесь-то полиция и выплатит ему 25 миллионов крон.
