тепло ее кожи разогнало жесткие, жуткие мысли в моей голове.
Она не поморщилась от моей удушающей хватки. Нет, Малин Штром позволяла мне давить ее. Она поглаживала мой затылок, сцеловывала пот с моего лба и ласкала напряженную шею, пока та не начала расслабляться.
– Ты настоящая, – я уронил лоб во впадинку на ее плече и вдохнул ее. Она была сладким ломтем меда, а ее тело все еще немного пахло мной. Мои руки напряглись вокруг ее талии. – Ты здесь.
– Я прямо здесь, – успокаивала она, оставляя дорожку из поцелуев на моей челюсти. – Кошмар?
Я кивнул.
Малин уселась и подтянула мех, чтобы накрыть ноги. Ухмыляясь, она похлопала по бедру.
Я усмехнулся. Ей не требовалось что-либо говорить. Я точно знал, чего она ждет. Мы всегда делали это в детстве, когда одному из нас снился кошмар. Я снова улегся, положив голову на ее ногу. Нежные пальчики Малин начали играть с моими волосами и массировать голову.
Те ночи, в которые Малин клала свою голову на колени ко мне, мальчишке, научили меня плести косы.
– Начни сначала. Только так кошмары оставят тебя в покое.
Я фыркнул.
– Это кто тебе такое рассказал?
– Мальчик. Тот, что всегда считал себя самым умным на сеновале. Ну все, хватит тянуть время. Выкладывай.
Я не хотел об этом говорить. Живые образы будто только что выдернули у меня из головы, но я не мог четко их описать. И все же где-то глубоко в сердце я знал, что это больше, чем просто сон. По правде говоря, было весьма похоже на предупреждение.
– Это сон, что мне снился с детства, – прошептал я, обнимая руками ее ноги и расслабляясь все больше, пока она играла с моими волосами. – Он о тебе.
– Не знаю, может, мне стоит оскорбиться, если сны обо мне тебя так расстраивают?
Я фыркнул и поцеловал ее ладонь.
– Кто-то схватил тебя, а я не успеваю вовремя до тебя добраться. Я нахожу тебя в крови, а когда оборачиваюсь, вижу твоего убийцу, – я закрыл глаза. – Это всегда я.
Рука Малин замерла в моих волосах.
– Кейз, ты же знаешь, что это просто сон.
– Да. Но сны способны показать нам страхи, признавать которые мы не хотим, – я перекатился на спину и посмотрел вверх, на нее. – Мой путь опасен. Я поэтому держался от тебя подальше. Страх, что моя жизнь станет концом твоей, никогда не уходит.
Малин погладила меня по щеке.
– Я лучше встречу ужасный конец, любя тебя, чем проживу пустую жизнь без тебя. Последнее я уже попробовала и как-то не планирую повторять.
Я взял ее за руку и поцеловал костяшки пальцев.
– Рад это слышать. Я не смогу тебя отпустить, так что с этим решено.
Рассмеявшись, Малин снова улеглась рядом со мной, закинув на меня одну руку и ногу. Ее щека прижималась к моей груди, и я не мог припомнить времени, когда мне было спокойнее.
Естественно, этот момент пролетел слишком быстро.
В одну из балок, не дающих старой хижине обвалиться, кто-то громко постучал.
– Ну ладно, вы уже достаточно побыли наедине! – прогремел сквозь стены голос Товы. – Выходите, да поживее. Я буду трясти эту старую лачугу, пока она на вас двоих не рухнет. Нам еще план составлять.
– Никлас сказал, что на несколько дней в нору забьется, – проорал я в ответ. – Я планирую поступить так же.
– Да, верно, но это было до того, как мы поняли, что сегодня полнолуние. По какой-то причине это весьма встревожило Раума и Вали. Так что шевелитесь.
Я застонал и покрепче сжал плечи Малин.
– Мы могли бы сбежать. Оставить их на неделю хотя бы.
Она поцеловала меня в грудь и выбралась из объятий.
– У главы воров дела никогда не кончаются. Я – твоя, Кейз Эрикссон. Сегодня, завтра. Мы знаем, как быстро может меняться жизнь, так что у меня масштабные планы никогда не тратить зря ни секунды с тобой.
Пекло, я бы отдал каждый вдох своих легких ради этой женщины. Я сложил руки за головой, наблюдая, как она одевается, пока ее щеки не порозовели, затем оделся сам и пошел за ней к главным руинам Фельстада.
В переднем дворике развалин Фалькины и Кривы стояли кружком, попивая теплый эль и по очереди умываясь, готовясь к утру.
Напряжение в животе заставило меня застыть у входа. Каждый человек в этих стенах был моим. Ценная часть извращенной воровской семьи, которую я воспринимал как должное. Едва не лишившись их и даже не сознавая их отсутствия, теперь я почувствовал новый клубок ненависти к Черному Дворцу и любви к дурацкой преданности, что дарили мне эти люди.
Малин обернулась на меня через плечо и улыбнулась, словно в точности знала, о чем я думал. Она протянула мне руку.
Я вложил свои пальцы в ее и, казалось, впервые шагнул в Фельстад.
– Ну наконец-то, – Гуннар смотрел на нас вниз с одного из обломанных карнизов, одна его нога болталась, свешиваясь через край. Он хохотнул, затем спустился по стене и аккуратно спрыгнул вниз. Он приземлился на корточки и снова поднялся, улыбаясь.
– Мы уж решили, что больше вас не увидим.
– Великое пекло, да нас не было лишь несколько часов, – возмутилась Малин.
– Недостаточно долго, – пробормотал я.
Гуннар засмеялся и пошел с нами к центру двора. За пару шагов до того места, где Раум и Вали собрали бо́льшую часть членов гильдии, я потянул Малин за руку.
– Дай мне минутку.
Она проследила за моим взглядом и усмехнулась, отпуская меня. Оставшись один, я подошел к одной из бочек для воды, где двое людей наполняли бурдюки и фляги.
– Торгаш.
Хоб подскочил и повернулся ко мне. Синяки все еще пятнали его лицо после той ночи у реки, но его надменная улыбочка вернулась довольно быстро.
– А. И каким же именем тебя сегодня называть? В прошлый раз, как я сказал: «Повелитель теней», решил уж было, что ты меня придушишь.
Его женщина, когда я взглянул на нее, вжалась в бочку. Не то чтобы я ее винил. Наша последняя встреча была не сказать, чтоб приятной, ведь я выдал ее любовнику все жуткие секреты, что она хранила, а потом еще и угрожал.
Я не был привычен к манерам, вежливости или вообще любезному обращению, но я засунул поглубже свою неловкость и протянул Хобу руку.
– Прими мою благодарность. Я знаю, что ты сделал и на какой риск пошел. Прими мою верность за твою верность Малин.
Хоб посмотрел на меня так, будто мои слова нервировали
